Братство. Крест и клинок - Александр Нежинский

Основным оружием братьев были клинки. Дать более конкретную классификацию Алексею, который очень даже прилично разбирался в «холодняке», было затруднительно. Для мечей – вроде бы слишком короткие и легкие, а для кинжалов – крупноваты. Алексей, естественно, сразу же полез с расспросами – почему так? На это не сильно разговорчивый обычно брат Илья, выполнявший для «новобранца» роль инструктора по клинковому бою, объяснил, что да, изначально оружием братьев как раз и был классический славянский меч. Причем оружием главным, с которым они не расставались практически никогда. Но было это, конечно, в те времена, когда вид опоясанного мечом человека даже в самом людном месте ни у кого никаких вопросов не вызывал – нормальная деталь костюма, так сказать.

Так было когда-то. А нынче… Попробуйте сегодня продефилировать с мечом по городу – хотя бы проехаться в метро в час «пик». Кто-то примет за спятившего «реставратора», а кто-то и сразу за потерявшего страх маньяка, вышедшего на охоту за головами. Короче, проблемы гарантированы как с правоохранителями, так и с представителями психиатрии – не обязательно в такой последовательности, но наверняка. Современный же клинок братства оказался куда как удобен не только для ношения (прежде всего скрытого), но и для боевого применения, к примеру, в условиях ограниченного пространства, где длинным мечом не сильно-то и помашешь. Кстати, потеряв в длине, клинок остался достаточно массивным – настолько, что им можно было не только колоть или резать, но и рубить. Это опять-таки результат выводов, сделанных из практики, – боевой опыт применения пришедших на смену мечам шпаг и остального куда более изящного оружия, вроде рапир, показал, что против нечисти и нежити они крайне неэффективны. Выходцы из потустороннего мира умудрялись переносить все возрастающее количество колотых ран в своем, существующем по нелюдским законам организме, сохраняя большую часть своих боевых качеств, а то и вовсе игнорировать. А вот отсечение различных когтистых конечностей, щупалец и тем более – башки, действовало на них как раз с нужным эффектом.

Широкое (причем не равномерно, а прямое у основания и с расширением ближе к острию) лезвие, не вычурная, а простая практичная гарда, рукоять, обтянутая кожей и имеющая на конце блестящее полушарие-балансир, позволяющее наносить серьезные удары – именно так выглядел сегодня клинок Братства. При этом изготавливался он полностью из серебра, на нем гравировались строки молитв и церковные символы, после чего следовала церемония освящения. Вот тогда-то и становился этот клинок грозным оружием, смертельно опасным для нечисти и ее приспешников.

Другим оружием или, скорее уж, средством активной самообороны (правда, используемым больше не братьями, а опекаемыми ими священниками) были посохи. Тоже весьма непростые – не из абы какого дерева сделанные, окованные полосками серебра, прошедшие обряды освящения. С их помощью можно было противника, прежде всего, удержать на расстоянии, остановить и временно обездвижить – хотя бы до того, как подоспеет подмога. Впрочем… Как-то раз Алексей стал невольным свидетелем того, на что с этим самым посохом в руках способен вышедший поразмяться на тренировочную площадку батюшка. Н-да… Не хотелось бы ему оказаться противником в поединке с этим бойцом. Посох, шест – это в руках неумехи палка, а когда его берет мастер… Шаолиньскими монахами в наши дурные времена, наполненные преклонением перед всем иноземным, восхищаются все. Вот только почему-то забывают при этом о воине-монахе Пересвете, с копьем одолевшего на Куликовом поле лучшего поединщика Мамаевой орды Челубея, который, кстати говоря, тоже был бойцом далеко не простым. Древнерусские летописи уверенно причисляют его к членам некоей «секты воинов-буддистов», причем имел в ней «поганский» богатырь самую высшую степень посвящения. Уж не шаолиньских ли мастеров ученичок?! Вполне возможно, особенно если учесть, что до встречи с Пересветом противник его одержал победу аж в трех сотнях поединков и считался непобиваемым в принципе. А вот поди ж ты – против православного монаха не сдюжил…

Имелось в арсенале Братства и более привычное для Алексея огнестрельное оружие – как пистолеты с «калашами» различных модификаций, так и более серьезные штуки – вплоть до мощных дальнобойных снайперских винтовок. Что интересно, самыми «востребованными», как понял Алексей, были помповые дробовики. По той простой причине, что переснарядить боеприпас к ним серебром вместо свинца было делом элементарным, пусть даже и в домашних условиях. Имелся в наличии «спецбоеприпас» – то есть патроны с серебряными, особым способом изготовленными пулями и для всех прочих «стволов», но с его изготовлением, понятно, дело обстояло куда сложнее. Да и эффективность серебряных пуль против многих из противников, с которыми доводилось бороться Братству, была, мягко говоря, сильно преувеличена. Да – помогало… Но далеко не всегда и далеко не против всех представителей весьма разнообразной нечисти. В тонкостях и нюансах данного вопроса Алексею, заслуженно «блеснувшему» на небольшом стрельбище Братства, еще предстояло разбираться и разбираться. Оно и понятно – охватить сразу всю огромную сумму знаний и опыта, накопленного Божьими стражами за века, не удалось бы никому.

Пока что ему с трудом хватало сил, чтобы впитать, осмыслить и попытаться собрать воедино все новые и новые скрытые до недавнего времени, а то и вовсе тайные знания, которые валились на него. А в идеале – осознать на основе их новую картину мира и своего места в нем. Одно дело – выразить желание присоединиться к братству воинов Христовых и день за днем оттачивать боевые умения и навыки в бесконечных тренировках. И совсем другое – понять, не только разумом, но прежде всего сердцем сущность Братства, его значение и предназначение. В этом как раз больше всего помогали долгие беседы с отцом Михаилом, на которые тот умудрялся выкраивать время, независимо от постоянной занятости. Начинались они зачастую с тем совершенно несерьезных, а выходили на вопросы глобальные.

Один из таких разговоров завязался спустя пару месяцев после того, как Алексей впервые ступил на монастырскую землю. И дернула же его за язык нелегкая, неважно в каком уж контексте в шутку упомянуть чуть ли не всемирного любимца большинства детворы – очкастого юного мага. Вот с Гарри Поттера, будь он неладен, все и «понеслось»…

– Вот ведь, точно – последние времена настают! Нашли же кумира для себя и для чад своих – колдуна, мага, понимаешь, и волшебника! Гаже ничего и придумать нельзя – разве что совсем уж открыто нечистому поклоняться! – отец Михаил, начав речь сокрушенным от огорчения голосом, распалялся, похоже, все больше. А Алексей, по привычке, щедро плеснул в разгорающийся огонь масла:

– Так он же вроде… того, добрый волшебник? Или как? А со злыми… это… сражается, кажется… Не, не читал я этого всего – маленький, что ли? Так, фильм как-то видел… кусок… – Алексей говорил все сбивчивее, в уме трижды уже обругав себя распоследними словами за то, что вообще эту тему затронул. Поскольку выражение лица священника оч-чень явственно указывало на то, что задело его за живое крепко. И точно…

– До-о-брый?! Вот, значит, как?! Запомни! Раз и навсегда на носу себе заруби – не бывает добрых колдунов! Не бывает магии «белой» и «черной»! Не бы-ва-ет! Нет, никогда не было, и быть не может! А «добрые» колдуны, которые со «злыми» борются, – это вроде как, прости Господи, черти, которые другим чертям рога обламывают. Да все равно бесами нечистыми при этом остаются – что одни, что другие… – выговаривая все это, священник пальцем при каждом слове крепко припечатывал столешницу. И создавалось сильное впечатление, что с большим удовольствием в данную минуту он стучал бы Алешеньке по лбу – для лучшего восприятия.

– Это ты с ними, мил друг, не сталкивался еще никогда – с колдунами да с ведьмами… Вот узнаешь на собственном опыте – что они такое, увидишь своими глазами, тогда и поймешь. А пока поверь уж мне на слово да запомни крепко – любое колдовство или, уж как сейчас модно говорить, магия есть зло. И исходит она только от одного – от нечистого, врага рода человеческого. Ведь в чем суть колдовства, в чем смысл и цель его – скажи, как думаешь?

– Ну-у-у… – Алексей, выдавливая из себя ответ, нарочно тянул время, пытаясь не ляпнуть чего-то совсем уж ненужного, – наверное, в том, чтобы получить что-то – силу, власть, какие-то конкретные блага… Или, наоборот, кому-то гадость сделать. Порчу там, или что-то вроде. Так мне кажется?!

– Для начала – правильно. А «что-то вроде» это проклятие называется. И получаются такие вещи у всяких колдунов и «магов» почему-то гораздо лучше, чем что-то, на первый взгляд, хорошее. Почему бы так – не задумывался? А по-другому и быть не может. Сила, которая для колдовства используется, от зла исходит и злу предназначена. И власти злые дела дают гораздо больше, чем добрые – это тоже факт.