Сказочный отпуск - Владимир Жариков

Обеденный стол был уставлен приборами в древнерусском стиле — деревянные ложки под Хохлому, деревянные плошки, по форме напоминающие ендовы, посреди стола возвышалась огромная братина, заменяющая супницу, из которой шел аппетитнейший аромат борща. Появилась Лера, уже не в виде строгой учительницы, а в стиле русской красавицы — в цветастом сарафане и кокошнике, с заплетенной косой. Она взяла черпак и принялась разливать борщ.

— Позвольте, позвольте, — возмутилась гламурная особа. — А где меню? Это безобразие! Может, я не хочу этого есть, может, закажу чего-нибудь другого!

— У нас не ресторан, мадам, — пояснил Герман. — Кухня для всех одна. Если не нравится, не ешьте.

— А буфет у вас есть?

— Буфета нет, но могу предложить сухой паек: консервы, концентраты…

— Это безобразие! Надо пожаловаться вашему руководству. И не называйте меня «мадам»! Я прошу обращаться ко мне «госпожа Шнайдер».

Однако сказано было чересчур высокопарно. Девицы прыснули. Впервые на их лицах появилось подобие улыбки. Колобок чуть не подавился куском хлеба. Хотя лично я ничего тут смешного не видел. Ну Шнайдер, так Шнайдер, фамилие такой.

— Хорошо, госпожа Шнайдер, — невозмутимо произнес Герман. — Кстати, там, на вокзале, не все представились, а познакомиться надо бы. Давайте еще раз по очереди. Я — Герман, ваш инструктор и директор этой турфирмы. Вы?

Он повернулся к сидевшему слева от него Колобку.

— Колобков Игорь Геннадиевич…

Блин! В самую точку попал!

…инженер-технолог «Жэ Бэ Спецстройсервис».

Следующей была Катька.

— Екатерина Горячева, микробиолог.

Потом я.

— Иван Горячев, наймит компрадорской буржуазии.

— Чего-чего? — раздалось недоумение.

— Менеджер российско-американской компании «Хьюго».

— Так бы сразу и говорил, — заметил вальяжно откинувшийся на спинку стула бизнесмен.

Следующим представился тощий очкарик.

— Макс Мокус, программист, фрилансер.

— Фри чего, простите? — попросил уточнить Колобков.

— Типа сам по себе, нахожу заказчиков в свободном полете.

— Безработный, значит.

— Почему это? Работы — ваще завал. Жесть, от клиентов отбиваться не успеваю.

Слева от Мокуса сидели девицы.

— Вика.

— Ника. Мы студентки.

— Я уже представлялась, — раздраженно произнесла сидевшая рядом с девицами гламурная дама.

— Да, госпожа Шнайдер, конечно, — сказал Герман. — Мы и не просим повторять. Род занятий тоже можете не называть, если не хотите.

— Отчего ж, назову. Меня обеспечивает муж.

— Понятно.

«Это безобразие!» — чуть не вырвалось у меня.

Последним представился бизнесмен.

— Михайлин Константин, владелец сети фитнес-клубов.

В дальнейшем обед проходил практически в молчании. На второе подали тушеное мясо с овощами в глиняных горшочках, а потом — ну куда же без него — компот. Отобедав, все вернулись к прерванным занятиям. Мокус с Константином к своему бильярду, девицы — досматривать ужастик, Колобков продолжал рыться в книжных шкафах, госпожа Шнайдер уединилась в своей комнате. Я пытался предложить какое-нибудь более веселое развлечение, типа поиграть в волейбол, но не нашел поддержки.

Мы с Катькой бесцельно стали слоняться по двору. Пара щенят возилась на травке, поодаль бродило несколько кур. Огромный рыжий кот возлежал на сооружении типа трибуны и грелся на солнышке. Лениво приоткрыв один глаз, он наблюдал за наглыми воробьями, выклевывавшими что-то прямо возле его носа из щелей между досками. Герман возился с «Газелью» — менял тормозные колодки. Увидев нас, он оторвался от своего занятия.

— Скучаете?

— Скажите, — спросил я, — а правилами распорядка не запрещается покидать территорию базы? Типа там по грибки — по ягодки?

— Да не вопрос, пожалуйста. Не заблудитесь только. Кстати, вон там, — он показал гаечным ключом в сторону, противоположную от ворот, — у нас есть поле для гольфа. Играете?

— Вообще-то да. Но ни разу не пробовали, — честно признался я.

— Попробуйте, Лера даст вам клюшки и мячи. Эй! Эй! Что вам там надо?!

Это он крикнул фигуре в плаще с капюшоном, пытавшейся открыть дверь с окошком-сердечком «веселого домика».

— Это безобразие! — фигурой оказалась гламурная дама, то есть госпожа Шнайдер. — У меня в номере не работает бачок. Так еще и здесь заперто!

— На первом этаже возле холла есть сортир, — ответил Герман. — Я сейчас поднимусь, посмотрю ваш бачок. А это не туалет, здесь служебное помещение.

Об игре в гольф лично я имел чисто теоретические представления, в основном почерпнутые из кинофильмов и рассказов очевидцев. Мы взяли по мячу и по три клюшки, не зная конкретного их назначения, чисто интуитивно выбрали по одной маленькой, одной большой и, как водится, средней. Кажется, их называют айрон, вуд и патер, но не поручусь, что именно в такой последовательности. Большее количество клюшек набирать не стали, поскольку в роли кэдди выступать было некому, все таскать надо самим. Под поле был оборудован обширный луг на опушке леса — тут имелось все, что полагается — и стартовая зона «ти», и фервей, и коротко стриженый газон с лунками, обозначенными флажками. В зоне фервея находились все, предусмотренные правилами игры препятствия — и тебе яма с песком, и заросли осоки, и огромная лужа — да не одна, — изображающая водоем. На этом мои познания в гольфе заканчивались, моя жена знала об этой игре не больше.

— Какой клюшкой делать первый удар? — спросила она.

— Наверно самой длинной. Ведь надо как можно дальше вбросить мяч на фервей поближе к газончику с лунками. В идеальном случае попасть в лунку с первого удара.

— Давай, ты начинай, а я посмотрю.

— Как скажешь.

Я воткнул в землю подставочку для мяча, не знаю, как она называется, склонил голову набок — по-моему, все гольфисты так делают, прицеливаясь — сделал несколько пробных взмахов и ударил по мячу. Взлетев по замысловатой траектории, противоречащей всем законам баллистики, мячик приземлился, а точнее приводнился в середине самой огромной лужи. Катька захохотала.

— Смейся-смейся, — огрызнулся я. — Посмотрим, куда у тебя улетит.

Она положила свой мяч на подставочку, размахнулась и со всей дури саданула клюшкой. Взвившись снарядом, вместо того, чтобы улететь в сторону фервея, мячик скрылся в совершенно другом направлении, то есть в лесу.

— Oh, bad foozle! It is necessary to search for a ball, — съехидничал я, припомнив где-то слышанную фразу. Надеюсь, что произнес ее правильно.

— Чего-чего?!

— Плохой удар. Придется искать мяч.

— Я пошла, — Катя направилась в сторону леса.

— Может, не стоит?

— Ну, уж нет!

Я двинулся следом за ней. Глупая затея, все равно, что иголку в стоге сена найти. Отрикошетив от дерева, сей предмет мог скрыться где угодно. Проще сбегать на турбазу за новым мячом. С полчаса мы осматривали каждый кустик, все это время сверху слышалось какое-то цоканье, будто бы кто-то хихидно ехикал, то есть ехидно хихикал. Наконец, подняв головы вверх, мы увидели на ветке сосны крупную рыжую белку, которая держала в передних лапках злополучный мяч.

— Эй, отдай! — обиженно крикнула Катька.

— Отдай, хуже будет! — я пригрозил зверьку клюшкой.

Но белка только озорно сверкнула глазками-бусинками и ловко перепрыгнула на ветку соседнего дерева, не выпуская из рук, в смысле из лап, свою добычу. Преследование продолжалось около часа. Зверек дразнил нас, прыгал с ветки на ветку, углубляясь все дальше в чащу. Все это начинало надоедать. Я поднял с земли кедровую шишку.

— Эй! Давай меняться! — и запустил шишкой в ехидного грызуна. Белка машинально схватила брошенный в нее предмет и выпустила мяч.

— И чего ты раньше не додумался?! — Катька ловко подхватила падающий мячик. — И откуда теперь надо бить?

— Я думаю, с того места, где его поймала белка, — одна мысль, что придется выбивать отсюда, из чащи, приводила меня в ужас.

Продолжив игру, мы героически доставали мячи из луж, песка, зарослей лопухов и крапивы, но, наконец, гордые и счастливые закатили их в лунки. Считать удары мы просто устали, поэтому ставили перед собой упрощенную задачу — довести начатое до логического конца, заранее договорившись о ничьей.

Вернулись на базу мы грязные и усталые. В лучах заходящего солнца опять увидели во дворе одинокую фигуру, рыскающую от сарая к сараю. Интересно, госпожа Шнайдер что, так до сих пор и не нашла туалет? Мы сдали инвентарь Лере, и пошли отмываться. А когда отмылись, обнаружили, что время-то уже — без четверти восемь. Мы опоздали на инструктаж!

— Вот они, прогульщики! — сказал Герман, увидев нас в дверях столовой. — Повторяться не буду. Мы уже обсудили кандидатуры двух старост. Голосуем открыто и списком, кто за?