Мужество в наследство - Александр Абрамов

Наткнувшись на упорное сопротивление, фашисты решили применить хитрость. Четыре «мессершмитта» вошли в глубокий вираж, а остальные продолжали связывать советских летчиков боем. Вдруг к немцам примкнул неизвестно откуда взявшийся «хейнкель». Схватка для мажаевского звена выдалась тяжелейшая.

Лейтенант Жидов рванулся навстречу ближайшему «мессершмитту», но в то же мгновение сзади на него насел другой вражеский истребитель. На выручку лейтенанту поспешил командир звена, однако был атакован сразу тремя самолетами.

Тогда наперерез противнику бросил машину Петр Рябцев. Грохнула немецкая пушка, потом ударил пулемет. Но Рябцев, словно не замечая опасности, несся вперед без единого выстрела. Он хотел подойти к «мессершмитту» поближе и открыть огонь с короткой дистанции. Когда до врага оставалось не более ста метров, летчик поймал в перекрестие прицела прыгающую черную свастику и нажал на гашетку пулемета. Очереди не последовало. В пылу схватки Рябцев не заметил, как израсходовал весь боекомплект.

А капитан Мажаев между тем из последних сил отбивался от фашистских истребителей. Еще минута — и они растерзают израненную «чайку». И в этот критический момент у лейтенанта Рябцева молниеносно созрело решение: «Таран!»

Сделав крутой разворот, он устремился к заходившему в хвост командирской машины «мессершмитту». Немец, видимо, понял замысел советского летчика. Два самолета на бешеных скоростях неслись навстречу друг другу. Через две-три секунды неизбежно столкновение. Тут у немца сдали нервы. Накренив машину, он попытался ускользнуть в сторону. Но было поздно! Оба истребителя, фашистский и наш, охваченные пламенем, понеслись вниз. В воздухе вспыхнуло белое пятнышко — парашют. Это выпрыгнул из горящего самолета раненный в ногу советский летчик. Гитлеровец разбился вместе с машиной…

Имя Петра Сергеевича Рябцева стало известно всей стране благодаря неутомимым поискам писателя, лауреата Ленинской премии Сергея Смирнова. Работая над книгой о защитниках Брестской крепости, он встречался с оставшимися в живых участниками этой героической обороны. Они-то и рассказали о воздушной схватке над Брестом. Писатель разыскал в архивах боевые донесения 123-го истребительного авиационного полка, где скупыми, лаконичными словами был описан воздушный таран Петра Рябцева. Не один десяток боевых вылетов совершил отважный летчик после памятной схватки 22 июня. Его последняя встреча с врагом произошла 31 июля 1942 года. Петр Рябцев пал смертью героя.

Долгое время считалось, что первые воздушные тараны в Великой Отечественной войне применили 27 и 29 июня 1941 года летчики П. Т. Харитонов, С. И. Здоровцев и М. П. Жуков. Эти три ленинградца и стали первыми Героями Советского Союза Великой Отечественной. И вдруг оказалось, что подобный подвиг совершил Петр Рябцев спустя всего несколько часов после гитлеровского вторжения. Значит, воскрешена еще одна страница героической летописи той суровой поры…

Когда Сергей Смирнов выступил в «Комсомольской правде» и по радио с рассказом о первом воздушном таране Великой Отечественной, он был буквально засыпан читательскими письмами. И тут обнаружилось, что писатель ошибался: подвиг Петра Сергеевича Рябцева тоже не был первым. Боевая история советской авиации оказалась куда более удивительной и славной, чем вначале предполагал неутомимый исследователь. 22 июня 1941 года еще трое крылатых воинов таранили машины врага: Дмитрий Кокорев, Иван Иванов и Леонид Бутелин.

…4 часа 15 минут 22 июня 1941 года. Сто двадцать немецких бомбардировщиков под прикрытием шестидесяти «мессершмиттов» лавиной обрушились на приграничный район и аэродром 124-го истребительного авиационного полка.

В это время из воздушной разведки возвращался МиГ-3, пилотируемый младшим лейтенантом Дмитрием Кокоревым. Летчик еще издали заметил над аэродромом столбы огня. И вдруг справа по курсу увидел фашистский «Дорнье». Тот, по-видимому, производил фотосъемку.

Мгновенно оценив обстановку, Кокорев направил машину прямо на врага. Неприятельский пилот сразу же увеличил скорость и попытался оторваться от преследования. Он явно не хотел вступать в единоборство.

Дмитрий открыл огонь с дальней дистанции. Мимо! В ответ немецкий стрелок ударил по «мигу» длинной очередью. Затем хлестанул еще раз, еще… «Дорнье» лихорадочно маневрировал, торопясь уйти к границе.

Младший лейтенант безошибочно угадывал эти маневры и опережал их. Выжав до предела сектор газа, Кокорев устремился в новую атаку. Приблизившись к «Дорнье», опять длинной очередью прошил немца. Когда летчик вторично нажал гашетку, пулемет не отозвался, и Кокорев с отчаянием понял, что кончились патроны.

А враг уходил.

На секунду Дмитрия охватило мучительное напряжение. Но он уже знал, что делать. Вплотную подойдя к противнику, Кокорев инстинктивно убрал газ! Удар! Вражеский самолет беспомощно задрал нос, и Дмитрий отчетливо увидел перекошенное от страха лицо стрелка в хвостовой кабине. Тело младшего лейтенанта пронзила нестерпимая боль, и он потерял сознание.

Когда летчик очнулся, его «миг» беспорядочно скользил вниз. У самой земли Кокореву удалось перевести самолет в планирование и посадить на фюзеляж. Неподалеку догорали останки гитлеровского «Дорнье»…

Так в 4 часа 15 минут 22 июня 1941 года в районе города Замбров был совершен первый таран Великой Отечественной.

В то же утро 22 июня три истребителя И-16 поднялись в небо и взяли курс к границе. Ведущим шел старший лейтенант Иван Иванов. Едва набрали высоту, как показались шесть «юнкерсов». Они спешили сбросить смертоносный груз и побыстрее убраться восвояси. От меткой очереди истребителя один из вражеских самолетов задымил. Остальные, суматошно сбрасывая бомбы, поворачивали обратно. Тройка И-16 кинулась в погоню, но вынуждена была возвратиться: кончалось горючее. Обстановка изменилась внезапно. Иванов первый увидел, как из-за леса вынырнул «хейнкель». Старший лейтенант развернул свою машину и ринулся на перехват фашистского бомбардировщика. Тот ожесточенно отстреливался. Иванов с беспокойством бросал взгляд на трепетавшую почти на нуле стрелку прибора: вот-вот иссякнут остатки горючего. Надо спешить!

Летчик швырнул свой И-16 в головокружительный вираж и оказался позади «хейнкеля». Считанные секунды на то, чтобы сориентироваться, бросок вперед — и самолет со свастикой, потеряв хвостовое оперение, закувыркался в воздухе.

Но радость первой победы над врагом для боевых друзей Ивана Иванова была омрачена: поврежденный советский истребитель тоже разбился. Небольшая высота не позволила пилоту воспользоваться парашютом. Остановившиеся на руке пилота часы показывали 4 часа 25 минут.