Мертвые наук не внемлют - Татьяна Туринская

Журавлев же в то время даже не догадывался, какие чувства вызывает в Полине. Он на нее попросту не обращал внимания, она не входила в зону его интересов. Зачем ему двадцатишестилетняя «старушка», если вокруг полно двадцатилетних девчонок? И так продолжалось довольно длительное время, пока однажды после конкретной попойки неожиданно друг для друга Макс и Полина не проснулись в одной постели.

В тот раз они обмывали рождение дочери одного из музыкантов, Юры Туренко. Весть о появлении наследницы застала его во Владивостоке, куда «Калинушку» занесло в ходе сибирско-дальневосточного тура. Полина никогда не пыталась запомнить названия отелей, в которых останавливалась – города бы не перепутать с их-то гастрольным графиком. Тут же название гостиницы врезалось в память насмерть, словно от него зависело что-то жизненно важное – «Золотой рог», в честь залива в самом центре города. О том ужасном, постыдном случае хотелось скорее забыть. Она и по сей день не могла понять, как же ее угораздило так напиться. Нельзя сказать, что Полина была такой уж трезвенницей. Периодически выпивала, но вполне умеренно, только за компанию. В основном, опять же на гастролях, но совсем не часто. Обычно только в день приезда в новый город, иногда и в день отъезда, но это уже гораздо реже. Ну и, конечно, в виде исключения – какие-то неожиданные радости. Или чей-то день рождения, или, напротив, печальная дата. В общем, как все нормальные люди. В тот же день… Нельзя сказать, что она сознательно перебрала. Вероятнее всего, просто с организмом что-то не заладилось, а потому обычная для нее доза оказалась более чем достаточной.

Однако, как бы стыд ни выжигал душу из-за того некрасивого случая, но Полина испытывала невероятную благодарность судьбе за то, что он был. Потому что если бы этого не произошло там, в «Золотом роге», этого не произошло бы никогда. И тогда она никогда не стала бы счастливой.

Сначала она всячески старалась избегать общества Макса. Даже если где-то и сталкивались (а случалось это, надо сказать, постоянно – летели одним самолетом, жили в одном отеле, танцевали на одной сцене), старательно отворачивалась в сторону, делая вид, что не замечает его. Слишком утрированно игнорировала. Наверное, довольно глупое поведение, Полина и сама это понимала, да ничего не могла с собою поделать.

Журавлева же ситуация безумно забавляла. Если изначально, увидев поутру рядом с собой в постели Полину, он поразился собственной неразборчивости в пьяном угаре, то постепенно стал обращать на нее внимание. Ему нравилось смущать ее взглядом. Казалось таким смешным и забавным, что женщина на пороге тридцатилетия ведет себя, как малое дитя. В танце частенько оказывался рядом, и, естественно, никогда не упускал возможности воспользоваться этим. То ущипнет незаметно, то ласково погладит, то прижмет покрепче, если это допускалось рисунком танца. И сам не заметил, как втянулся в игру. Уже не понимал – игра это или реальная жизнь.

Именно тогда, когда начались все эти игривые ужимки, Полина незаметно для себя обнаружила в Максе некоторое сходство с Ресниченко. Почему-то в его присутствии не раз ощущала толчки крови не там, где положено. От одного его взгляда хотелось вновь оказаться в прошлом, когда проснулась рядом с ним, бесстыдно голым, даже не пытающимся прикрыться простыней. Краснела от таких мыслей, ругала себя, но ничего не могла поделать. От одного его насмешливого взгляда чувствовала дикое, невероятное возбуждение, и так хотелось узнать, что же они испытали с ним тогда, в ту пьяную беспамятную ночь.

В результате уже два года Макс с Полиной, мягко говоря, были людьми не посторонними. Другое дело, что отношения их развивались как-то неправильно, по синусоиде: то вверх, то вниз. Если вообще развивались. Полина давно задумывалась о замужестве, да вот только кандидат в мужья был один, Журавлев, но сам он об этом почему-то не догадывался. А может, догадывался, просто не спешил связать себя узами. И не только брачными – ему не по душе были даже гражданские обязательства. С одной стороны, Журавлев чувствовал себя вполне уютно и комфортно с Полиной. Даже не просто уютно, не просто комфортно, а откровенно хорошо. Но его страшно пугала мысль, что это навсегда. Вроде и устраивала она его во всех отношениях, ничего другого не хотелось, но сидел где-то внутри червячок противоречия, изъедал душу непонятными желаниями. Ему вдруг начинало казаться, что не так и хороша Полина хоть внешне, хоть в более глубоком смысле. Почему-то ощущал непреодолимую потребность постоянно сравнивать ее с другими, словно бы искал подтверждения, что она – лучшая, она и есть его вторая половинка. И, стыдливо отводя взгляд в сторону, ночевать шел не в ее полу-люкс, а в двухместный номер какой-нибудь юной красотки, нимало не стесняясь присутствия ее соседки.

Полина вроде и понимала причину его поступков, но от этого измена не переставала быть изменой. Она испытывала ужасную, ни с чем не сравнимую боль, но каждый раз старалась держаться ровно, даже равнодушно, словно бы не ранил ее предатель в самое сердце. И кажется, это ей неплохо удавалось: видя, что она не убивается за ним, Макс очень скоро возвращался побитой собакой, молил о прощении и в очередной раз клялся в вечной любви и верности. До следующего раза.

Конец ознакомительного фрагмента.