Чудаки - пролог и первая повесть "ЛОХ" - Валерий Нариманов

— Меня??? — Удивлению Ахмета не было предела.

— Тебя, тебя… Бабки большие обещают тому, кто поможет найти. Фунты стерлингов отвалят.

— Я всю жизнь дома жил, — встревожился Ахмет. — Никуда не ездил. Только к бабке.

— Не ездил, говоришь? — Петя задумчиво посмотрел на Ахмета, потер подбородок. — Очень может быть… Но, с другой стороны… тот лох тоже был с коровой. Не слишком ли много совпадений?

— Клянусь, я ничего про это не знаю.

— Про что ты не знаешь? — вкрадчиво поинтересовался Петя.

— Про это… про корабль английский… людей, которые утонули…

— Откуда ты знаешь, что они утонули? — продолжал тихо, иезуитски, допытываться Петя… Затем вдруг заорал — ты видел это?! Почему ты не помог им?! Не спас, хотя бы одну женщину или ребенка?

Ахмет оторопел, с тревогой смотрит на Петю.

— Как я мог спасти, если не видел это?

— Почему не видел? Ушел в дом? Не захотел смотреть, как гибнут люди?

— Какие люди?

— Английские, американские. Корабль тот шел из Англии в Америку. Кстати, в Америке тебя тоже ищут. Считают своим врагом.

— Каким врагом?!

— Врагом номер один!.. Американского народа. (Ахмет, раскрыв рот, смотрит круглыми глазами на Петю.) Для тебя в Америке разработали специальный электрический стул, на который посадят за твои злодейства.

— Какие злодейства? — Ахмет проглотил комок в горле. — Я ничего не делал.

— А это никого не интересует, — заметил Петя сухо. — Главное, похож. И корова при тебе. Против фактов не попрешь. Не хочу зря пугать, но дела твои, прямо скажем, хреновые… Как повяжут, ты просись к англичанам. У них лучше. Просто повесят и все. Не то что эти — на электрический стул. Живодеры поганые… Эх, Ахметка… Нет. Нет настоящей демократии… Кругом одно фуфло. — Встав в позу декламирует:

Я волком бы выгрыз тоталитаризм.

Сомнений нету в этом.

За то, что посадят тебя и меня.

На разные сроки при этом.

Чувствуешь, какие стихи? Сходу выдаю. Таланты так и прут из меня. Это у меня от предков. Гены во мне такие обалденные. Знаешь, кто я по материнской линии?.. Граф!.. И не просто там захудалый графёнок, а потомок графа Льва Толстого… Чувствуешь?.. — Напевает на мотив «Раскинулось море широко»:

Я родственник Левы Толстого,

Незаконнорожденный внук…

А по отцовской линии… Знаешь кто у меня предок?.. Великий князь Константин!.. Понял? — многозначительно поднимает палец. — И выходит, что с одной стороны я — граф, а с другой — Великий князь. Что же это получается? Графический Великий Князь? Так, что ли? Мда-а-а. Без поллитры не разберешься… Одно ясно. Такая во мне порода… Страшно представить… (Доверительно Ахмету.) Только это так, между нами. Я об этом никому не говорю. Мало ли что… Придут снова коммунисты и — к стенке меня. Как наследника русского престола…

А вот, если установится монархия, тут я и вылезу. Ну-ка, ребята, подвиньтесь. Где тут царский трон?.. Понятное дело, так просто мне трон не отдадут. Повылазят разные родственнички. Подраться придется… Ничего… Не впервой… Кореша помогут. Я тут, на всякий случай, втихаря банду собираю. Потом мы ее партией назовем. Банда — это те, кто за бабки дерется. А за власть — это партия. Бабки потом сами посыпятся… Ты как? Пойдешь ко мне? Корешей я не забываю. Даже если англичане тебя повяжут—вытащу… Ну?

— Я не знаю…

— Да ладно тебе… Хороший ты мужик, — обнял Ахмета за плечи Петя. — Ты мне сразу понравился… Такие мне нужны. Считай, что я взял тебя в свою банду… Эх, наделаем мы делов… Бабки только нужны… У тебя нет, случаем?

— Нет, — отрицательно покачал головой Ахмет. — Была квартира — знакомый обманул. Нет теперь ничего.

— Вот, суки!.. Куда ни ткнись, везде уже поработали… О-хо-хо… — Петя вздохнул, походил по камере. — Ладно, Ахметка. Не горюй. Не в деньгах счастье. Деньги что? Деньги — пыль. Сегодня они есть, завтра — нет… Напевает — гори, гори… моя звезда-а… Ничего… И на зоне жить можно…Хреново, правда. Но что делать?.. Вот, говорят, на Западе в зонах лафаа. Камеры — люкс! Телевизор, видак. Жратва — витаминов вагон. Не то что наша баланда… Футбольчик, баскетбольчик. Сам по телевизору видел… Лафа, да и только… — Внезапно его осенило. — Слу-у-шай, брат. А может, тебе к англичанам в тюрягу? Они же тебя ищут… Можно сделать так: я тебя сдаю — бабки пополам. Чего им пропадать?.. А?

— Так повесят же, — тоскливо напомнил Ахмет.

— Да нет, — успокоил его Петя. — Ничего с тобой не будет. Я забыл тебе сказать — у них мораторий на смертную казнь. Это значит, не вешают они теперь. Просто на зону отправляют. Будешь газончик у них английский подстригать. Бабки я тебе на твой счет переведу. У них это можно. А хочешь, я посылки буду тебе посылать. Что душа твоя захочет… Как? По-моему, нормально… Нет, если не хочешь — дело твое. Я корешей не сдаю… Если только сам захочешь…Подумай… И на общее дело кое-что останется. За трон побороться можно будет… Если с троном выгорит, мне тебя из английской тюряги выдернуть — плевое дело. Ихняя королева мне кто?.. Родственница… Это сейчас она меня в упор не видит. А займу трон, сразу ласковей станет… Неужели она моего кореша не отпустит?.. Да стоит мне только ей звякнуть… Вот, смотри сюда. Снимаю трубку. — Снимает башмак с ноги, прикладывает к уху. — Але, але. Это королевский дворец? Позовите мне Лизавету… Какую? Ясное дело — вторую. Первую только черти на том свете зовут. Кто спрашивает? Петя спрашивает. Какой Петя? Четвертый… Я те дам, десятый! Ты на кого пасть разеваешь?! На русского царя?! Да я тебя, козел… Быстро!.. Распустились, мать вашу… Лиза, ты? Кто это сейчас трубку брал? Управдом? Гони ты его нахрен, Лиза. Представляешь, меня не признал! К-коз-зел! Нет, ты представляешь, Лизок. Меня! Самодержца! Императора! Царя всея Руси! Какой-то управдом… Ну, ващеее… Да нет. Я спокоен. Только обидно, Лизок… Царствуешь, царствуешь. Правишь, правишь. Ночей не досыпаешь, об государстве думаешь… А тут какой-то управдом… К-коз-зел… Да ладно, Лизок… Ты-то сама как? Семья? Дети? Я тоже нормально. Живем потихоньку… Трон?.. Нет, не шатается. Я его подремонтировал слегка. Устойчиво сижу… Шапка Мономаха?.. Ничего. Не жмет. Тяжелая малость, а так, в самый раз… Я че звоню тебе, Лизок. Там у тебя на зоне, лох один срок мотает. Ахметкой кличут. Так это мой корешок. Чего сам не сказал? Постеснялся, должно быть. Он парень стеснительный. Ты вот что, отправь его ко мне… Извинения твои ему нахрен не нужны. Лучше вели золота ему насыпать. В наволочку от подушки… Одну секунду, Лизок. — Зажимает башмак между плечом и ухом, показывает Ахмету растопыренными ладонями объем наволочки с золотом. Делает вопросительный кивок. Ахмет непонимающе смотрит на него. Отсутствие реакции со стороны Ахмета Петя трактует, как несогласие. Понимающе кивает, показывает руками огромный объем и делает жест рукой «все будет, как надо». — Нет, не в наволочку, не в наволочку, Лизок. Пусть сыпят в чехол изпод матраца. И чтоб не жмотничали. Под завязку.

Ахмет, который слушал монолог с вытаращенными глазами, протестующе машет рукой.

— Не надо. Не надо мне столько.

— Помолчи! — Петя мгновенно зажимает свободной рукой «микрофон трубки». — Помолчи, тебе говорят! — Открывает «микрофон». — Погоди, Лизок. Тут ко мне премьерминистр пришел. Сейчас я ему указ подпишу, и мы продолжим. — Снова зажимает «микрофон». Обращается к Ахмету — чего тебе не надо?

— Золота так много не надо.

— Золота… Лишнего… Не бывает… — многозначительно, с расстановкой говорит Петя. — Это все знают. Один ты, как с Луны свалился.

— Я даже не донесу такой мешок.

— Не боись. Я тебе таких амбалов пришлю. Не то что мешок, королевство вместе с королевой утащут. Было бы что тащить. — Петя открывает «микрофон», продолжает разговор по «телефону». — Все. Подписал. Об чем указ? Дураков в инкубаторах выращивать… На экспорт… В Японию. У них там умных много развелось. Одни умные. Представляешь? Повеситься можно. Они, бедные, уже и роботы дурацкие изобретать стали… Ну что ты… Никакого сравнения. Наш натуральный иной раз такое отчебучит… Им и во сне не снилось… Поделюсь. С тобой поделюсь. Кому другому отказал бы, а с тобой поделюсь. Родная кровь, как-никак… Да, насчет золота. В чехол сыпьте. В чехол из под матраца… Ничего, ничего, упрет. Своя ноша не тянет… А это уже не твоя забота. Твое дело насыпать… Об его здоровье не беспокойся. Ежели жаба душит, так и скажи… Ладно… Ладно… Сами отвечаем… За все сами отвечаем… Договорились… Ну, пока, Лизок… Заглядывай при случае. Посидим. Пузырь раздавим… Ладно. Привет семье. — Опускает башмак, всовывает в него ногу. Обращается к Ахмету — Ну вот. Все хокей. А то: «Не надо, не надо мне золота…»

— Неудобно как-то, — стал оправдываться Ахмет. — У чужого человека мешок золота.