Жизнь длиною в лето. Часть 1 - Наталья Медведская

Покупатели придирчиво обошли строения, походили по саду, состоящему из десятка фруктовых деревьев.

– Давайте глянем, что внутри, – предложил толстяк, с его лица во время осмотра не сходила брезгливая гримаса. Она до зубовного скрежета злила Кармель, хотя её тоже потрясла заброшенность и какая-то сиротская бедность бабушкиного дома.

Кармель отомкнула дверь и пропустила покупателей вперед. В лицо пахнуло застоявшимся воздухом нежилого помещения: пылью, смесью каких-то лекарств и мышами. Кармель помнила этот дом, напоенный ароматом булочек, пирогов и её любимого грибного супа. В детстве комнаты казались ей просторней, уютней, потолки выше, а теперь она обнаружила, что небольшие комнаты заставлены дешевой мебелью начала семидесятых годов прошлого столетия, стены и потолки побелены известью, полы выкрашены дешёвой коричневой краской.

– Сами видите здание далеко не фонтан. Предлагаю за него триста тысяч, – заявил толстяк и засунул руки в карманы.

Мать сказала, чтобы она не соглашалась меньше, чем на шестьсот тысяч. Кармель сама считала: цена матерью несколько завышена и собиралась предложить покупателю среднюю цифру – четыреста пятьдесят. Но не успела открыть рот, как толстяк возмутился:

Дом годен только под снос. Платить за хлам я не собираюсь. И вам больше никто не даст.

Кармель вспыхнула:

–Зачем же вы собираетесь покупать хлам?

Покупатели переглянулись. Толстяк буркнул:

– Маме захотелось деревенского покоя и чистого воздуха.

Женщина закатила глаза и презрительно усмехнулась. Кармель поняла, что старушка просто надоела, и её решили отправить куда подальше.

– Ниже цену я не сброшу, – уперлась она, внезапно возненавидев эту парочку.

Мужчина схватил свою спутницу за руку и вытащил на улицу. Кармель в окно наблюдала, как он размахивал руками, пытаясь в чём-то убедить женщину. Спустя минут пятнадцать толстяк вернулся в дом и, вытирая вспотевшую лысину сообщил:

– Мы подумаем и позвоним вам.

Кармель пожала плечами.

Джип с покупателями отъехал от дома. Кармель вышла на улицу и отправилась к Сашке, выяснить, что с машиной? У двора Кузнецовых возле «Ауди» крутились трое парней. Крыжовник стоял рядом и, прищуривая глаза, курил.

– Саш, ну что там с моей красавицей? Я могу ехать домой?

Кузнецов усмехнулся, выбросил сигарету и лениво процедил сквозь зубы.

– Не-е-а. Завтра поеду в город запчасти куплю, если, конечно, у тебя есть деньги. Датчики полетели.

Кармель, осознав, что ей придется заночевать в доме бабушки, расстроилась:

– Сколько нужно?

Крыжовник, сверкнув зелеными глазищами, ухмыльнулся:

– Тысяч пять не меньше, чек привезу, не волнуйся.

Она достала из сумочки пятитысячную купюру протянула Сашке. Он осторожно взял бумажку пальцами, чёрными от машинной смазки, и сунул во внутренний карман спецовки.

– Девушка, а как вы попали в наши Палестины, – поинтересовался высокий парень в мятой рубашке и грязных джинсах.

Кармель вспыхнула: «Намекает на её еврейскую внешность или просто так ляпнул?»

– У меня бабушка здесь жила.

Квадратный, похожий на шкаф коротышка в спортивном костюме уставился ей в лицо маленькими заплывшими глазками.

– Карамелька, ты что ли? – воскликнул щуплый, высокий, симпатичный парень в круглых очках.

Кармель присмотрелась.

– Анохин? Гвоздик?

Мужчина засмеялся:

– Ага. А их, не узнаешь? – Гвоздик показал на неряху и «шкафа».

Кармель покачала головой. Анохин хлопнул себя по бедрам и повеселел ещё больше.

– «Катушка» и Чуча.

Кармель недоверчиво оглядела мужчин. Неужели маленький юркий Толик Егоров превратился в шкафообразного качка, а симпатяга Сергей Панов, который очень нравился ей в детстве, в неряшливого бомжеватого вида мужичка. Детская кличка Чуча сейчас к нему подходила идеально.

– Может… это… отметим встречу, – предложил Сергей и облизнул губы.

Кармель поморщилась, представив общение с бывшими друзьями юности. Крыжовник заметил её гримасу и съязвил:

– Чуча, ты придурок. Карамелька теперь богатая девочка, птица не нашего полёта. Она пьет абсенты и аперитивы. Не лез бы ты со своим рылом да в калашный ряд.

– Да я ничё? Только неплохо бы проставиться за приезд. Это б было по-нашенски, – Чуча шмыгнул носом и подтянул штаны, сползающие с костлявых бёдер. – Светка вчера завезла натуру, не палево, я бы сбегал – купил.

Кармель вытаращила глаза, последняя фраза прозвучала для неё загадкой.

Сашка Кузнецов засмеялся, глядя на выражение лица подружки детства:

– Продавец Света привезла в магазин заводскую водку, а не контрафактную продукцию кустарей, – перевёл он слова Чучи.

Теперь захохотали друзья.

– Эк, завернул, Кузнец, звучит так, будто зачитываешь протокол в полиции, – усмехнулся Толик.

Кармель открыла кошелёк и обнаружила единственную купюру в пятьсот рублей.

– Банкомат в Захарьино есть?

Чуча сплюнул сквозь зубы.

– Значит, не проставишься? Банкомёта-то у нас немае.

Анохин смутился и попытался урезонить Чучу.

– Чего ты к ней пристал! Хороша встреча друзей детства.

Кармель вспомнила, что в багажнике лежат две бутылки элитного коньяка, они с Леной хотели подарить преподавателю Экономики на день рождения. Чисто из уважения. Но потом дружба подруг разбилась, про коньяк благополучно забыли.

– Будет вам магарыч, – обрадовала она Чучу, – если только коньяк не разбился. – Кармель открыла багажник и торжественно извлекла два деревянных ящичка, украшенных гравировкой.

Толик подхватил у неё ящички и водрузил на стол, стоящий под раскидистым ясенем. Потом смахнул тряпкой пыль со столешницы, постелил газетку на лавку и похлопал по ней рукой.

– Ну, раз такое дело садись, Карамелька, выпьешь с нами пару капель.

Она осмотрела лавку в пятнах мазута, газетку не первой свежести, представила, во что превратятся её шёлковые брюки и покачала головой.

– Я, в общем-то, не пью, да и мне ещё нужно устроиться на ночлег, хоть немного прибраться в доме…

Толик прервал её объяснения.

– Пара капель и ты свободна.

Кармель вздохнула. Гвоздик вытащил из кармана большой клетчатый носовой платок и постелил поверх газетки.

– Прошу, мадам.

Появился Сашка, держа пять стаканов в одной руке, в другой блюдечко с нарезанным лимоном. Толик вытащил бутылки из ящичков.

– Мать чесная, армянский, пять звёздочек. Ну ты, Карамелька, даёшь.

Все расселись вокруг стола. Толик откупорил бутылку и сноровисто разлил коньяк по стаканам. Карамель сидела рядом с Гвоздиком, напротив них расположились Сашка, Толик и Чуча.

– Ну, за здоровье присутствующих и чтобы Карамелька почаще наведывалась в гости, – с ухмылкой произнёс Сашка.

Она посмотрела на стакан, опустила его вниз и украдкой подолом кофточки вытерла его края.

– Чего греешь в руках, пей, – посоветовал Толик. Он прихлёбывал коньяк маленькими глотками, наслаждаясь напитком.

Кармель старалась не глядеть на Чучу, который трясущейся рукой, поднес стакан ко рту. Зубы выбивали на стекле дробь, пока он глотал жидкость. Она выпила коньяк и решительно встала с лавки.

– Думаю, дань детской дружбе я отдала, я теперь мне действительно пора. Саш, дай мне свой номер, я позвоню насчет машины.

Кузнецов продиктовал. Отчего-то он смотрел на неё чуть неприязненно, с насмешкой, словно его забавляла эта ситуация.

– Ах, вы, заразы! – послышался визгливый женский голос.

Кармель обернулась. По улице ковыляла, переваливаясь, как утка, молодая беременная женщина. Она придерживала руками огромный живот. Её лицо, покрытое тёмными пигментными пятнами, тем не менее, было очень миловидным, его не портили даже расплывшийся нос и губы.

– Вот скажите, какого чёрта, вы тут собрались! Я тебя, гад, зачем посылала? – обратилась она к Толику.

Он ругнулся в полголоса.

– Марин, ну не злись. Я шёл в магазин, а ребята пригласили отметить встречу, не моргнув глазом, соврал он.

Женщина, сначала делала вид, что в упор не видит Кармель, теперь глянула на неё сердито.

– Вы кто такая? Хорошую же компанию себе нашли.

Кармель поставила стакан на стол, оказывается, она держала его в руке, и слегка озадаченно спросила:

– Маринка? Найдёнова?

Женщина прищурила глаза, в них появилась искра узнавания.

– Конфетка-ириска?

– Да! – Кармель взвизгнула и кинулась обнимать подружку из далёкого детства.

Мужчины расслабились. Гроза миновала. Толик бочком приблизился к жене.

– Марин, присядь, тебе ведь трудно стоять.

Марина расположилась с другой стороны от Гвоздика. Обрадованный Чуча воскликнул:

– Чисто символически, по пять капель дамам.

Сашка сбегал за стаканом, плеснул в него коньяка и подал Марине, Кармель налил чуть больше.

– Как ты тут оказалась? – удивилась Марина. Её нос блестел бисеринками пота, чёлка прилипла ко лбу.

– Показывала бабушкин дом покупателям.