Разрушение Дьявольского Акра (ЛП) - Риггз Ренсом

Глава третья

Мы пробежали по туннелю с низким потолком, который проходил под пригородной улицей моего деда, затем поднялись по другой лестнице и через люк попали в спальню фиктивного (ложного) дома. У меня не было времени выглянуть в окно, чтобы проверить повреждения в доме моего деда, не было времени ни на что, кроме движения наших ног и моей руки, тянущей Нур, и, слава Богу, дом был полным отражением дома Эйба, так что я мог быстро найти дорогу вниз по коридору и в гостиную без лишних мыслей. В гостиной стояли вой и сырость, тонкие занавески хлопали по разбитой раме, упавшая дубовая ветка тянулась в комнату, как рука чудовища.

Едва заметный отблеск пламени на другой стороне улицы.

Никаких признаков пустоты. Вопреки себе, я почувствовал прилив надежды, что она мертва.

Мы ворвались в гараж. Похожий на лодку «Каприз» стоял там же, где и прежде, место рядом с ним было пусто. («Астон» был брошен несколько недель назад в Бруклине и теперь наверняка находился в руках тварей или был украден и разобран на части.) Мы распахнули длинные двери «каприза» и опустились на сиденья. Ключи лежали в подстаканнике, пульт для гаража был прикреплен к козырьку. Я протянул руку, чтобы коснуться кнопки, но Нур схватила ее прежде, чем я успел это сделать.

— Только одно, — сказала она. Это был первый раз, когда мои глаза остановились на чем-то с тех пор, как мы начали побег. Даже в нелицеприятном цвете салона «каприза», даже промокшая до нитки, со спутанными волосами, тяжело дышащая, она была словно видение. Видением.

Она сказала:

— Ты не будешь останавливаться. Что бы ни случилось, ты должен вернуться в Акр. Даже если я попаду в беду.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что она говорит. — Я не оставлю тебя здесь.

— Слушай. Послушай. — Ее тело напряглось. Она взяла меня за руки, переплела наши пальцы, не отрывая от меня глаз. — Кто-то должен предупредить остальных, и никто, кроме нас, не может этого сделать. Никто больше не знает, что произошло.

Весь мой разум отвергал эту идею, съеживаясь при мысли о том, чтобы бросить Нур по любой причине. Но я не мог придумать более внятного аргумента против этого, чем «Нет».

Ее рука скользнула по моей ноге.

— Я уже стоила Ви жизни. — Ее пальцы стиснули мое колено. — Не позволяй мне стать причиной смерти наших друзей.

Мое сердце билось где-то в горле. — Ты должна пообещать то же самое, — сказал я. — Не останавливаться.

Ее глаза скользнули вниз, и она кивнула, почти незаметным движением.

— Ладно.

— Ладно, — сказал я.

Это была ложь. Я бы никогда не оставил ее.

Она протянула мне пульт. Я нажал на кнопку. Мотор гаражной двери заработал, скрипя, когда он начал катиться вверх. Мой дед задним ходом загнал «каприз» внутрь, так что мы стояли лицом к улице, и открывшаяся дверь напоминала подъем занавеса в начале спектакля.

Дом моего деда горел. Боковой двор почернел. В траве дымилась дыра, другая была пробита в стене дома, обнажая розовую плитку ванной.

Я почти уверен, что пробормотал: «О, черт», и Нур сказала что-то о запуске двигателя, но внезапная острая боль в животе потребовала всего моего внимания. Она также подсказал моим глазам, куда смотреть: на дыру во дворе, где черный язык тянулся под дождь из шевелящейся груды розовых черепичных обломков.

Нур тоже смотрела, проследив за моим взглядом.

— Джейкоб? — тихо спросила она. — Думаю, она выжила.

Из-под обломков поднялась пустота. Она была необычайно высока, несмотря на сгорбленную спину, и потягивалась и вытягивала шею, словно только что очнулась от дремоты, а не вылезала из дома. Размолотый бетон покрыл его призрачно-белой пылью, сделав видимым для Нур.

— Заводи мотор. — Нур протянула руку, встряхивая меня. — Мотор, Джейкоб!

Я повернул ключ, затем перевел рычаг переключения передач на D и нажал на газ. Мы выскочили на подъездную дорожку, со скрежетом приземлились в канаву и свернули на улицу.

— Я вижу это, я вижу это, ДАВИ, — крикнула Нур, поворачиваясь спиной к дому моего деда.

Я вдавил педаль газа. Двигатель машины взвыл с такой яростью, какой никогда не должны были обладать старые, похожие на лодку капризы «Шевроле». Это была слишком большая сила; задние колеса вращались на мокром асфальте, пока бампер покачивался в сторону.

Пустота вприпрыжку пересекала двор, теперь уже почти до самой улицы. Она была даже выше, чем та, с которым я сражался в петле мертвецов в Грейвхилле, и забрызгана импрессионистскими клубами бетонной пыли и черной крови.

— ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД, ВПЕРЕД! — крикнула Нур. — Вперед, а не вбок!

Я отпустил газ, пока задние шины не перестали вращаться, переметнул руль в другую сторону и снова нажал на педаль.

— Прямо за тобой, ПРЯМО за тобой…

Мы тронулись как раз в тот момент, когда язык пустоты попытался зацепить наш бампер, но он отскочил с громким металлическим стуком. Мгновение спустя еще один его язык высунулся в заднее окно. Оно разлетелось вдребезги, разбив стекло заднего сидения. Мы мчались по улице, а она бежал за нами, хромая и раненая, но все еще быстрая.

Нур открыла бардачок и порылась в нем. Она искала оружие или, может быть, секретную панель кнопок в стиле Джеймса Бонда. Но там были только регистрационные документы и пара старых очков для чтения. Мы ехали так быстро, как я осмеливался, учитывая мокрые улицы, упавшие ветки и вырванные с корнем украшения двора, которые превратили окрестности в полосу препятствий — это и бесконечные круги Деревни Ада, которая была ничем иным, как изгибами, завитушками и тупиками, которые продолжали пытаться бросить нашу быструю, но тяжелую машину утыкающуюся в газон и стены домов, и я должен был продолжать тормозить, поворачивать и тормозить, когда я умирал, умирал только для того, чтобы уложить ее. Несмотря на все это, мы начинали терять дупло, но только потому, что оно болело, вынужденное использовать один язык в качестве костыля.

Но тут я почувствовал, как стрелка компаса дернулась в сторону, и в зеркале заднего вида увидел, как пустота сбежала с дороги и исчезла за домом.

— Она пытается отрезать нас, — сказал я, и мы оба наклонились вправо, когда я свернул, чтобы избежать опрокинутого гольф-кара на дороге.

— Тогда езжай другим путем, — крикнула Нур.

— Я не могу! Из этого лабиринта есть только один выход…

Следующие пару поворотов мы ее не видели, но я знал, что она близко, преследует нас, бежит так быстро, как только может нести свое раненое тело. Потом впереди показались сторожевые ворота. Выход. Дальше — главная дорога, прямая дорога, по которой я наконец-то мог развить неслыханную скорость.

Я ощутил пустоту еще до того, как увидел ее, она протянулась вдоль нашей правой стороны, преграждая путь. Мы направлялись прямо к ней, по маленькой аллее, которая проходила между низким бордюром и безлюдными воротами охраны.

— Держись! — крикнул я, нажал на газ и резко свернул вправо.

Мы выехали на обочину. Мое распоясанное тело рванулось вперед, ударив по рулю, когда мы перелетели. Один из языков пустоты задел бок машины. Другой сумел пробить стекло со стороны водителя, и когда мы выехали на лужайку для гольфа, которая выходила на окрестности, мы сбили пустоту с ног и потянули ее за собой.

Мы пронеслись по подстриженной траве, сделав широкий полукруг, прежде чем я подрезал колесо и выровнял нас, и слава Богу, слава Эйбу, что это была не обычная старая машина, а та, которую он явно модифицировал, потому что у двигателя было достаточно рычания и сцепления задних колес, чтобы удержать нас на мокрой лужайке, достаточно инерции, чтобы вместо того, чтобы нырнуть носом в канаву, мы перепрыгнули через нее, задние шины хлопнули по ее внешнему краю, прежде чем снова найти сцепление, а затем отправили нас, как выстрел по Сосновой лесной дороге.