Тюрьмерика - Сергей Давыдов

Он так посмотрел на меня… ухмыльнулся… выдержал паузу, и указывает черным пальцем на стенку с фотографиями… А там нигеры с чипсами и пивом в двери выбегают. Целое панно фоток, коллекция. «Вот почему шестнадцать камер, – говорит, – потому что вы воруете. У нас в Индии такого нет, я у себя дома двери открытые оставлял, и вообще я там доктором работал, а тут… – он презрительно обвел взглядом помещение… – а тут приходится этим заниматься… в вашей Америке…» – и поправляет пистолет под пиджаком, чтобы я видел.

«Опять я отвлекся… – говорит Тоней, – это у меня после драки память глючит… даже не помню в каком году это было… поколотили меня нигеры с соседнего района. Ногами били, может даже дорогими кроссами, не видел, темно было… били сильно и сто баксов и пятнадцать центов забрали… ну сто баксов понимаю… а пятнадцать центов… ну на хера мелочь забирать, спрашивается… ты забрал бы?

Я задумался… интересный вопрос… мне даже лень было бы на улице пятнадцать центов с земли поднять.

– Забрали, ну ладно, ну а зачем так избивать… они меня оглушили сзади, чтобы я их потом не узнал… но я потом нашел одного… ему это дорого обошлось… – Он взглянул на свои кроссовки, смахнул пылинку… задумался…

– Я в коме лежал… уже считали трупом, а нет, выжил… правда сердце стало шалить, много медикаментов кололи… чем они меня там накачали, что аж мотор стал глючить… – Он опять замолк… задумался… – Так… о чем я говорил…

– Ты кроссы подвязывал, шнурки…

– А-а, точно… это я когда в парке был… Так вот, подвязываю я свои кеды, посматриваю вокруг, и так тихонько дверь пассажирскую открываю… будто за ручку держусь и дверь сама открывается… Я аккуратно беру пистолет, оглядываюсь… никого… поднимаю и под сиденье его. Смотрю по сторонам… всё тихо… я пошустрее свои красы подвязываю, и уже подсчитываю в уме за сколько продам «Берету»… а это была «Берета», я заметил… кажется была у меня такая… не помню… Вот… обхожу я свою машину спереди, а она блестит на солнце, красавица… открываю двери пальчиком… она пальчиком так легко открывается… клац! как часики.

Сажусь, и закуриваю косячок. Заслужил… молодец я, так ловко пнул Берету и незаметно ее под сиденье… даже если и камеры были, никто этот трюк не заметит, как фокусник сработал. Смотрю по сторонам… затягиваюсь, дым через нос выпускаю… расслабон такой конкретный… хорошая трава… Вдруг, вижу… вон и они пидорасы! Чтоб они все горели в аду! Полицейский круизер подъезжает, рядом со мной паркуется. Два белых копа, армейские стрижки, внутри сидят, по рации говорят, на меня смотрят. Я сразу же бычок в окно выбросил, рукой дым разгоняю…

Один выходит, неторопливо приближается, рука на кобуре…

– Сэр, могли бы выйти из машины?

– Я? Выйти? Зачем?

– Нам сообщили, что у вас нелегальное оружие в автомобиле.

– У меня? Оружие? Откуда? – удивляюсь. И уже думаю: откуда я деньги возьму на лапшу и кофе взаперти, если пять лет дадут? А это пять лет… я уже все ихние факины законы изучил… Пять лет за незаконное хранение оружия, если уже была судимость… а она у меня конечно же была… и не одна… раз двадцать за решеткой побывал в городской тюряге, все углы помню.

– Будьте добры, выйдете из машины, – говорит коп, а сам так смотрит на своего партнера. У них какие-то знаки глазами, телепатически общаются, и кобуру незаметно расстегивает, я вижу…

– А вы что имеете ордер на обыск? – говорю.

– Мы почувствовали запах марихуаны из вашего автомобиля… поэтому – да, имеем полное право… так что выйдете из машины, сэр…

«Ну, думаю всё… как это бля произошло, что я вот щас вот отправляюсь за решетку на пять лет? Сижу себе в машине, Стиви Уандера слушаю… ну на хера мне тот пистолет сдался… Везде, везде следят за нигерами… если не камера, то сознательные граждане…»

Выхожу, руки на капот, обхлопали, руки за спину, наручники – клац! Еще две минуты тому назад я был свободным гражданином, меня ведь дома жена ждет с жареной курицей, а я опять в наручниках… ДА СКОЛЬКО МОЖНО!

Вижу… второй коп полез под сиденье и вытаскивает оттуда пистолет. Аккуратно так его пальчиками держит, показывает мне и улыбается… А я тебе скажу вот что… я в тот момент увидел улыбку дьявола… вот в этом полицейском оскале я увидел, клянусь!

И марихуану нашли… мелочи… ну может грамм десять, они у меня в специальной табакерке такой, на крышке гравюра Африки и флаг наш… Вот зачем вы нас суки с континента привезли триста лет тому назад? чтобы в тюрьме держать? Отпустите! Улечу в Африку прям сейчас!

Меня садят в круизер… аккуратненько так голову придерживают, заботливые… чтоб не ударился при входе. Бац! – захлопывается за мной дверь! И всё! Я в тюрьме. Если за тобой захлопнулась дверь полицейской машины, то знай – ты в тюрьме, даже не сомневайся. Моли богов африканских или русских и вспоминай кто у тебя есть с деньгами на свободе, чтобы вызволили под залог… Вспоминай… вспоминай всех… даже тех, с кем десять лет не общался… Проси, клянчи… но выпроси денег… Надо выйти под залог, дорогой мой русский… надо выйти и свалить… срочно… через Мексику… через Канаду… Нет… через Канаду опасно… лучше через Аляску, и там по льдинам… в Россию… на свободу… в тайгу, к медведям…

Сижу я на заднем сиденье в круизере и вспоминаю, прокручиваю в памяти друзей и родственников… у кого могут быть денюжки на bond9… Да у кого они есть… только у драг дилеров были, но их уже всех пересажали, дома конфисковали, а деньги копы и федералы себе забрали… Это у тебя друзья наверное в фэйсбуке, а мои все в тюрьме или в могиле…

А они тем временем мою криминальную историю пробили, у них в машине есть лаптоп и доступ к базам… а я раньше сидел конечно же, десять лет за грабеж… давно, лет тридцать прошло, молодой был… да какой там грабеж, сумку у бабки выдернул на парковке. Она из церкви шла, к своей машине ползет… а у нее такой огромный перламутровый корабль, Ford Thunderbird… Я надеялся что в сумочке ключи, и пока она сообразит… они ведь медленно соображают, ей наверное лет двести… то я и уехать успею. Там одни колеса десять тысяч баксов стоили… я семью бы год содержал на эти деньги… у меня ведь трое детей было… я в тридцать семь уже стал дедушкой».

Тоней меня все время развлекал рассказами, только во время приема пищи от него отдыхал. Рассказал еще, что имел четыре инсульта и два инфаркта… По нему не скажешь… кроссы натянет, тряпицу черную обмотает на голову и давай качаться. Наполняет пластиковые пакеты водой из крана, подвешивает их на швабру, получается штанга. Позанимается часик, потом начинается парфюмерный ад: он очень любил мазаться, все тело блестит, волосы набриолинены, в зеркало любуется, у него их три: над умывальником, внутри шкафчика и еще одно заклеено на верхней полке, чтобы он мог и лежа на себя смотреть.

– 14 —

В нижнюю клетку поселились два весельчака, Майк и Джим. Они всю ночь гогочут, не знаю когда спят, камеди клаб а не тюрьма, ну просто заливаются смехом. У одного пятнадцать лет срок, у другого – десять.

Майк – агент по недвижимости, попал за ипотеку, фальшивые бумаги о доходах предоставлял банкам, раздувал цены на недвижимость, но говорит не виноват, бухгалтер аферист деньги стащил и на босса свалил.

У него был свой самолет, двадцать миллионов в недвижимости, половина федералы конфисковали, но несколько домов, те что на мать записаны, уцелели. Десять лет срок дали, но после ста пятидесяти тысяч адвокатам, снизили до пяти, сейчас он как раз по пути в суд – апелляция.

Джиму пятьдесят пять, весит сто пятьдесят кг, живот будто беременный, с трудом передвигается. Усатый, лысый, веселый, диабетик, наркоторговец. Говорит, переводил доллары в золото и закапывал на кладбище, там самое надежное место, федералы никогда не найдут. Остальное всё отобрали: дом, две спортивные машины и катер, на котором он в Гольфе Мексико с девушками кокс нюхал. Есть что вспомнить, но пятнадцать лет немало, когда тебе пятьдесят пять плюс диабет. Тогда откуда это веселье, ржут всю ночь, прям зависть берет.

Четыре утра. Майк и Джим внизу хохочут, Тоней пытается спать, вертится, кряхтит. Народ начинает выползать из клеток на прием медикаментов. Много диабетиков, выходят на прием инсулина. Когда-то это были здоровые, красивые, подающие надежды мужчины, женихи и сердцееды… сейчас же уколы каждое утро и тридцать лет за решеткой. Тут даже есть двое в инвалидных колясках. Один потерял ногу из-за диабета, а второй, молодой негр, убегая от копов, соскочил с крыши дома и сломал обе ноги. Вон они, в очереди, один принимает инсулин, другой – обезболивающее.

Пытаюсь изучить правила поведения. Например, нельзя общаться с разным цветом кожи, рекомендовано держаться ближе к своей расе. Я сижу за столом с Майком и Джимом, соседями из нижней клетки, а вчера к нам присоединился Норман. Рыжий, толстый, важный, круглое честное лицо, по тюрьмам двадцать лет, вор медвежатник.