Огонь и дождь - Диана Чемберлен

– То, что меня держат как новичка, который только и обязан, что прыгать через их чертову веревочку.

– Мне очень жаль, Кармен, – посочувствовал он сокрушенно, словно был в этом виноват. Хотя, может, это и было так – в определенном смысле. Здесь, вблизи, он мог хорошо разглядеть новые морщинки на ее лбу и в углах рта. Она была одета в джинсы и синюю шелковую рубашку с длинными рукавами. Кое-кто поговаривал, что она теперь всегда носит длинные рукава, иначе бросаются в глаза шрамы на запястьях. Ее шевелюра по-прежнему была пышной и шелковистой, однако проседь надо лбом заметно увеличилась за последние годы. – Ты по-прежнему очень красивая, – заметил он.

Она предпочла не заметить комплимента.

– Гример пыхтит над моей физиономией не меньше часа каждый раз, как я появляюсь со своим «Репортажем из северных районов». Слава Богу, сейчас полно пожаров. По крайней мере на этой неделе большая часть программы снималась с места происшествия. – Она смутилась. – Ох, извини Я совсем не то имела в виду.

– А моя гитара выжила, – не обратил внимания на проскользнувшую двусмысленность Крис. – И альбомы с фотографиями тоже.

– Ты по-прежнему чертовски сентиментален, – заметила она, захлопнув дверцу последнего шкафа и заглядывая в духовку.

Крис внезапно вспомнил все их годовщины, которые они встречали всегда в одном и том же маленьком баре, где когда-то познакомились. Это по ее настоянию они каждый год отправлялись именно туда, садились за этот же столик и ели те же жирные гамбургеры, как много лет назад. Если уж на то пошло, она была куда сентиментальнее, чем он. И ее сегодняшняя лихость всего лишь поза. Хотя теперь эта поза принималась не для него, а для всего остального мира.

Она захлопнула дверцу духовки и прислонилась к ней спиной.

– Они трясутся надо мной так, словно я в любую минуту вот-вот грохнусь в обморок, – заговорила она, имея в виду сослуживцев из «Новостей». – Они словно не замечают, что я в полном порядке, и устраивают вокруг такую суету, словно я истеричная дура. А ты видел особу, которая ведет теперь «Утро в Сан-Диего»? Ее даже женщиной-то вряд ли назовешь, ей наверняка не больше девятнадцати.

Он кивнул. Конечно, он видел. Почти в течение года или около того – с тех пор, как Кармен выпала из русла нормальной жизни, – программа раннего часа «Утро в Сан-Диего» сменила одну за другой целую плеяду ведущих, но ни одна из них не была способна хоть отдаленно воспроизвести присущие Кармен ум, напористость и обаяние. Пока наконец они не раскопали Террел Гейтс, быстро убедившую всех, что она – именно то, что надо. Ее стиль работы кардинально отличался от стиля Кармен. Неожиданные, ставящие в тупик вопросы, чередовавшиеся со вспышками внезапных нападок и разоблачений, шокирующе действовали на гостей передачи и приятно щекотали нервы зрителям.

– Ты можешь найти в ней хоть что-то стоящее? – спросила у Криса Кармен.

– Но ведь она еще совсем молоденькая девушка, – осторожно возразил он, – и я уверен, что она еще не нашла себя.

Он заметил, как повлажнели у нее глаза, хотя она и попыталась отвернуться, и пожалел, что не додумался ответить как-нибудь иначе. Крису ужасно хотелось прикоснуться к ней. Он не мог сделать этого уже так давно.

– Миа не захотела ставить у себя телефон, – сказала она, потупив глаза и выходя следом за ним из кухни, – но тебе, наверное, он будет нужен, так что устрой все сам.

– Кармен, – произнес он, когда та стояла уже в небольшом отделанном деревом холле, – если вдруг тебе когда-нибудь захочется с кем-то поговорить... Ну, ты понимаешь, ведь иногда здорово выкладываешься на работе, когда приходится делать такие интервью, как у той матери, что потеряла своих детей прошлой ночью, и вот ты после этого приходишь домой и тебе не с кем об этом поговорить...

– Послушай, Крис, – надменно вздернув подбородок, перебила его Кармен. – Я предложила тебе переехать жить в этот коттедж, потому что сочувствую тебе. Я равным образом сочувствую и всем остальным людям, потерявшим кров над головой, понятно? Тебе нужно где-то жить, а у меня есть для этого место. Вот и все. И меня действительно уже тошнит от всех, кто носится со мной так, будто я сделана из стекла.

– Не надо этого, Кармен, – попросил он.

– Чего?

– Это же я, Кармен. Передо мной ты можешь не стараться показать себя сильнее, чем ты есть.

– Не понимаю, о чем ты говоришь. – Она поспешно перешагнула порог и продолжала, глядя в темноту:

– Если тебе что-то понадобится еще, дашь мне знать, хорошо?

Он провожал ее глазами, пока она не скрылась в темноте. Позади него словно выжидал чего-то маленький, полный мышей коттедж. Он продолжает катиться от плохого ко все более худшему, невольно подумалось Крису. И эта история длится вот уже пять лет.

Новая двуспальная кровать, казалось, заняла все свободное пространство в тесной спальне, но зато из распахнутого окна веяло приятной прохладой, пока Крис стелил постель. Он уже почти заснул, когда вдруг койоты начали свой дикий концерт. Каньон звенел от их воя, словно там собралось не меньше дюжины животных, однако Крису было известно, что такой шум вполне способны поднять и два-три волка. Вой раздавался совсем рядом. Он неподвижно лежал и слушал. Он уже забыл, как воют койоты в Шугабуше.

Сон окончательно покинул его, и он потянулся за альбомом с фотографиями. Он начал с самого первого, где были собраны снимки более чем десятилетней давности, изображавшие их с Кармен двойную свадьбу. Первый раз они женились в Сан-Диего, с шумом и помпой. Там с ними был Оги, и на всех снимках сияла его широкая добродушная улыбка, обращенная к сыну и новоиспеченной невестке. Из Аризоны понаехала толпа дальних родственников Криса, тогда как семья Кармен демонстративно игнорировала это событие. Дядя с теткой, которые воспитали ее, и кузены, с которыми она вместе выросла, в то время вообще прервали с ней всякие контакты. Порядочные женщины не созданы для того, чтобы красоваться на экранах, и она совершенно омужичилась в своей студии. Стала такой деловой. Такой холодной. Качества, делавшие Кармен прекрасным профессионалом, сделали ее отщепенкой в латиноамериканской семье. И Крису казалось, что этот удар Кармен так и не смогла пережить.

На многих фотографиях были изображены две женщины, бывшие когда-то самыми близкими подругами Кармен. Изредка до Криса доходили известия от них. Они сожалели, что Кармен больше не желает с ними общаться Они так хотели помочь, так хотели сделать хоть что-нибудь, чтобы поддержать ее, но она упорно не отвечала на их звонки и приглашения. Они говорили, что их дети ужасно скучали по Кармен. Это и неудивительно, ведь Кармен моментально находила путь к сердцу любого ребенка, с которым ей доводилось столкнуться. Крис пытался втолковать ее старым друзьям, как он понимает эту внезапную холодность: скорее всего, для нее невыносим сам вид их детей Глядя на них, она не может думать о том, к чему ее предназначила природа и что у нее было отнято.

Крис перевернул страницу альбома, и место съемки перенеслось из Сан-Диего в Мехико-Сити, где на радость престарелым родителям Кармен было устроено скромное обручение в небольшой католической церквушке. Когда Кармен было всего пять лет от роду, ее родители, всю свою жизнь проработавшие сезонными рабочими на фермах, переправили свою дочь на Север, чтобы дать ей возможность учиться. В этом она весьма преуспела, отнюдь не на радость воспитавшей ее семье, где женщин растили для того, чтобы те становились прежде всего хорошими матерями и скромными верными женами, но не более.

Как же давно он не разглядывал эти фото! Кармен на них такая красавица и так светится счастьем! Ей было тогда двадцать семь, а ему – двадцать восемь. Они повстречались, когда Кармен готовила материал для «Новостей после девяти», посвященный скандальной истории о бейсболистах, в которой, к счастью, сам Крис замешан не был. Они стали встречаться и составили видную, красивую пару, причем каждый из них уже пользовался в Сан-Диего солидной репутацией и уверенно двигался к вершине своей профессиональной карьеры. Досужие языки вдоволь обсуждали щекотливый вопрос, способен ли Крис Гарретт остепениться? Он был весьма известен как буйный гуляка, совершенно не созданный для женитьбы и всего такого. Однако он здорово удивил всех, в том числе и самого себя, когда начисто порвал со всеми прежними связями и гулянками. Одна лишь Кармен не сомневалась в том, что из него может выйти прекрасный спутник жизни, а он обрел в ней – пожалуй, впервые – настоящего друга. Ведь до сих пор его приятельские отношения были связаны с бейсбольной средой. Сплоченность и взаимовыручка на поле как правило не переносились в повседневную жизнь. Хотя в нынешней своей жизни он был лишен даже такой кратковременной дружбы. Отношения с товарищами по команде прервались как раз тогда, когда он потерял свою жену. Не считая пары приятелей из школьных учителей, это были совершенно одинокие пять лет его жизни.