Война Хаоса - Борис Воронкевич

Тяжёлый воздух отдавал кисловатым запахом. Из-за горевшего под котлом костра по стенам сновали беспокойные тени, двигавшиеся не в такт языкам пламени и слабо напоминавшие отбрасывающие их предметы. На кухне располагалась старая, покосившаяся печь, на которой, вздыбивши шерсть, сидел чёрный вампир, урчащий подобно гигантскому коту и косившийся на гостя единственным глазом, опираясь восемью своими кошачьими лапами о стену, словно приготовившись сигануть прочь при малейшем удобном случае. Хозяин для здешних мест избрал весьма скромный вид – образ низкорослого чернобородого мужчины с крепким телосложением.. Лысую голову венчали по бокам серповидные рога с мизинец длиной. Символизм в данной области был бессмысленным: увешай себя рогами по всему телу, сил от этого не прибавится. В лихой, агонирующей среде иеростралльной стихии действовало различение существ по популярности в Зазеркалье. Если входящего сюда не обновляло искажением – чужак в пределах клиппот, значит, а посему увидит такой пустыню, туман либо водную гладь, ничего другого не заметив. Не позавидуешь посетителям, принимающим искажённость иеростралльной стихии за форму безумия – чем считают, тем и окажутся, чего желают, то и дастся им: искажению – несовершенное, одержимому – неудержимо бешеное. А потом пускай попробуют от этого проявления избавиться.

По воле Господина стена для него расползлась в стороны и он увидел двор, устроенный на деревенский манер, распахнутые вовнутрь двери хлева.. Чьи-то бездвижно лежащие ноги виднелись в глубине обветшалой, почти рухнувшей постройки: «Судя по всему, закончила». Валявшийся недалеко от стола табурет, поднявшись, стуча четырьмя ножками, наподобие неудержимого рысака, прискакал и остановился, как вкопанный, около Повелителя. Присев, он вытянул вперёд ноги и, барабаня пальцами по столу, принялся ожидать возвращения Хозяйки, любуясь антикварной мишурой, которой была нашпигована избушка.. Все эти травы, отвары, сушёные пауки, порошки, змеиная кожа, горшки, кости, ступки, пряди волос, ножи, паутина, глазные яблоки и прочая гадость, включая клокочущий котёл, производили впечатление никогда не прекращающего свою работу цеха по производству волшебных снадобий на дому, заготавливаемых запасливой старушкой на все случаи жизни. При скрипе несмазанных петель входной двери Бель повернул голову, а после удивлённо поднял бровь:

– Я вижу, сегодня ты не Бабой-Ягой приоделась! В дверях, в красной от крови ночнушке, стояла светлокожая молодая женщина неземной красоты, всем своим улыбчивым видом показывающая, что колдун, дескать, оказался слабеньким, испустив дух раньше, чем она успела удовлетвориться:

– Я не склонна разговаривать после ужина, но, поскольку дел у меня нет, давай побеседуем. Как тебе мой наряд? Игривой походкой она вошла внутрь и Хозяин отметил для себя изменение в её настроении – она стала той самой язвящей дамой, к тому же молодой, которую он с трудом выносил: «Значит настроение капризное, паршиво»… Нечто кошаче-паучье зашипело, почувствовав непозволительные мысли о своей леди.

– Цыц, доморощенный! – рявкнула Хозяйка домовику, уже успевшему скрыться за трубой дымохода. – А между тем, зря пожаловал. У меня всё без перемен. Или ты по делу к нам?

– Да как тебе сказать… Дел по горло, смотря как ограничиться. А вообще, одна ты меня способна удивить беззаботностью жизни. Ктати, ты указала «к нам»: сделай милость, поясни, к кому это «к нам»?

Скривив губки в лёгкой усмешке, она, в мгновение ока, внезапно стала чистой и ухоженной, будто провела в душевой да за зеркалом не один час времени, и, оглядевшись по сторонам, посерьёзнела:

– Так, а пузатые, значится, побросав всё своё достоинство, умчались прочь? Хороши фагороши! Я осталась без музыки… Так Хозяюшка выражала свои чувства, хотя, загорись в ней настоящий пожар желания, то не прошло б и мига как они появились бы.

– «Играется, стервочка…» Мысли перебил ливневый дождь и раскатистый, до сотрясания пола под ногами, гул грома: А я полагал планарного духа обновлённым с некоторых пор.

– Побьёшь кусты, заставлю восстанавливать декорации во дворе. – Явно недовольная начавшейся грозой, она присела рядом и, превосходно используя индивидуальный набор гипнотических способностей, принялась обвораживать своего Господина: Зайдёшь на голубой огонёк?

– Никак не наиграешься со своими подчинёнными?

До чего же была премудрой Василисочка здешних мест. Грубо вязанным из узлов демонам Света, лишённым всяческой возможности оценить по достоинству женскую силу, казалось, покажи доподлинное лицо таковой раскрасавицы – нипочём не выдержали бы этой красоты. Иногда Мэтр тосковал по миру, в коем должно было бы разместиться совершенство, объединяющее и примиряющее собой всё и всех, но так получилось – и как ни пробуй впоследствии – у совершенства нет смысла, нет продолжения, нет будущего, невозможны победы и господство. Идея же войн, споров, раздоров, разногласий и разобщённости, как это ни парадоксально, хотя низка и примитивна сама по себе, на деле оказалась более состоятельной и жизнеспособной, нежели идея всеобщего равенства и единства, разбросанных по планам и мирам, самых разнообразных созданий. Даже если представить Единство существующим в полной и абсолютной форме своего совершенства, то присутствие частных интриг, присущих каждой отдельно взятой личности, портит и запятнывает идиллическую картину подобного мира. Следовательно, дело здесь не только в соблюдении внешних благоприятных условий для равноправной и полноценной жизни существ, являющихся лишь одной стороной вопроса, но и в характерах, нравах и поведении оных. Именно из-за невозможности осуществления идеальной конструкции, учитывающей и гармонично примиряющей любые пары противоположностей вкупе с противоборствующими лагерями, Мессир никогда не воспринимал всерьёз мысли о раеподобном устройстве Построения, помещённые в его ментальное поле при его сотворении и, как следствие, время от времени возникавшие в его сознании, предпочитая игнорировать такого рода импульсы.

Посему все, проживающие во владениях бабушки-старушки, предпочли сложности его миров сию простоту с минимумом принятых для соблюдения правил, дабы менее всего ощущать на себе всю серьёзность положения и не быть в итоге серьёзнее всех имеющихся вещей, на Свету обретших очертания.

– Кому подчинённые, Батенька, а кому и любимые зверушки. С какой стороны глянуть. Обоюдно, понимаешь, старые добрые традиции чтим… Девчушка-веселушка юморила, обожая говорить загадками и не стесняясь прикинуться простушкой. Расслабился, утратил бдительность забредший к ней в позднее время путник, оскорбил как-то неосторожным помыслом да ещё и отвернулся вдобавок ко всему прочему – ну так нате всю подноготную кровожадность и чудаковатой хозяюшки, и внешне неказистой и покосившейся от дряхлости, якобы избы. Ведьма, она и за образом невинной девочки – ведьма! А то, что не в своём уме, так то её выбор такой – самовыражаться как хочет, в меру своих возможностей. Происходящее каждодневно, год за годом, в тридевятом царстве трудно уразуметь здравой логикой – курорт для лентяев и бездельников. Солнце встаёт для каждого в разное время, равно как и тьма наступает для всех по-разному, при этом дороги прохожих пересекаются и хотя у одних будет день, у других будет ночь. А со стороны стороннего наблюдателя тот вариант будет верным, какому он сам отдаст предпочтение.

Комичны тут и ситуации и следствия их, причём между предметами и теми назначениями, какие они призваны исполнять, в принципе не существует никакой связи. Можно взять отломанный кривой сук либо ветку, что годами лежала себе у дороги, и наречь деревянным мечом, цель и смысл которого разрубать и разрезать что угодно, после чего так оно и будет: с его помощью можно будет срубать дубы или раскалывать валуны всего-навсего лёгким движением руки. Любой житель здешнего дуралейства скажет вам то же самое, независимо от сомнений, роящихся в вашей голове. И ковёр полетит, и мешок бездонным будет, и сапоги семимильные вас куда требуется доставят безо всякой там усталости, и шапка, с пугала снятая, невидимым вас сделает, ежели такова сегодня ваша прихоть. Здесь не бывает войны, никто никому не причиняет вреда и даже спор базарных торгашей есть лишь видимость, на самом же деле суть соревнование в достижении вящей славы друг перед другом. А то, как кто-то заблудил не по-лешему, на болотах утоп, домой не вернулся – означает, что сменили такие образ жизни своей естественным путём, оборотничества отведали, ибо смерть в Зазеркалье отсутствует. Будет о чём рассказать заблудшим извне или со знакомыми побеседовать о новых впечатлениях.

Черти в данном краю прекрасная сила – смуглокожие, невысокого роста и плотного телосложения чернобородые мужички с вихрастой копной волос, выполняющие любую работу дружной артелью: где надобно лодырю подсобят, дом в считанные минуты отгрохают, верёвки из песка навьют, коня богатырского из-под земли достанут в прямом смысле слова. Им без работы никак нельзя, потому как работа для них, что хлеб и вода для человека, а иначе маета от безделия приходит. Оттого они в свободное время в карты режутся, кости бросают и бражку пьют. Диво дивное, можно с деревьями разговаривать, с животными и птицами всех сказочных мастей.