Сиреневое платье Валентины - Франсуаза Саган

М а р и. Все.

В а л е н т и н а. Ну и что?

М а р и. Ну и ничего. Он говорит, что это его фамилия, что к нему всегда так обращались и что к новой он не привыкнет.

В а л е н т и н а. Все-таки странно для мажордома называться Оракул.

М а р и. Согласна, странно. Но что ты от меня хочешь: я ему предложила уменьшительный вариант, например Орак. Нет: Оракул. Он не уступит. Но этого мало. Он очень всерьез воспринимает жизнь. Например, говорит, что не любит женщин. Мужчин тоже. Заодно и детей. Тогда кого же?.. Что касается политики, он ею не занимается. Вернее, постольку.

С е р ж. Постольку — поскольку?

М а р и. Да. Он — бонапартист. Увы! И мне пришлось десять минут говорить о великом императоре.

В а л е н т и н а. А что он о нем думает?

М а р и. Много чего. Он даже написал его биографию, которая, разумеется, не имела успеха.

В а л е н т и н а. Почему «разумеется»?

М а р и. Потому, моя родная, что люди, для которых Наполеон — кумир, в большинстве случаев знают его жизнь в подробностях.

В а л е н т и н а. Бедный Оракул.

М а р и. Поэтому, я вас умоляю, ни слова о Ста днях или о Меттернихе.

Слово «Ватерлоо» предаем анафеме. А твои друзья Серж, пусть больше здесь своих речей не произносят.

С е р ж. Оракул их перестреляет.

М а р и. Хуже — он надуется, Он и без того не выглядят жизнерадостно, это будет ужасно. Валентина, надеюсь, ты меня слушала?

В а л е н т и н а (корректно). Разумеется, Мари. Мажордом бонапартист.

Но, так или иначе, мне с ним общаться не придется: раз он не любит женщин и вообще ничего не любит, о чем мне с ним говорить?

М а р и. Превосходно. Вдобавок ко всему кухарка — корсиканка. Мне очень повезло, что они у меня остались. Шесть часов, сейчас придет моя массажистка. Я вас покидаю. Если появится мэтр Флер, займите его на некоторое время.

С е р ж. Мэтр Флер? Я думал, его чаша полна.

М а р и. Он мне нужен для финансовых дел. У мужчин такого сорта чашу никогда не переполнить. Валентина, будь с ним поласковей.

В а л е н т и н а. Ты только и делаешь, что даешь мне советы.

М а р и. Ты же обожаешь их. Твой жизненный идеал — забавы и нотации. Я скоро. (Выходит.)

В а л е н т и в а. Мне кажется, она преувеличивает.

С е р ж. Может быть.

В а л е н т и н а. Ну, а как вы, расскажите? Что с мастерской? Как вам работается?

С е р ж. Хорошо.

В а л е н т и н а. Ван Гог или стиральный порошок?

С е р ж. Как Всегда, и то и другое сразу. Вы думаете, я способен сделать хоть какой-то выбор? Хоть чем-нибудь по жертвовать?

В а л е н т и н а. Жертвовать… жертвовать… Придет же в голову! В вашем возрасте все любят жестокие слова. Жертвовать, отрекаться, верить…

С е р ж. Не будем углубляться. А как вы? В вашей комнате хорошее освещение для переснимания картинок?

В а л е н т и н а. Я бросила. Отреклась. Теперь я вышиваю крестиком.

С е р ж. Боитесь, что Оракул будет над вами смеяться?

В а л е н т и н а. Вот именно. Боюсь оскорбить его чувство собственного достоинства.

Пауза.

С е р ж. А как ВЫ думаете, что будет с его собственным достоинством, если он застанет меня в вашей постели?

В а л е н т и н а. Об этом не может быть и речи.

С е р ж. Наоборот. Я только об этом и думаю.

В а л е н т и н а. Это очень мило с вашей стороны, но…

С е р ж. Когда? Вы дарите мне улыбки, берете меня за руку, разыгрываете из себя добрую тетю Валентину. Я больше не могу. Когда?

В а л е н т и н а. Когда вы меня снова соблазните. Когда вы будете веселым и смешным. Когда вы не будете выглядеть, как ночной колпак. Что, в конце концов, с вами происходит?

С е р ж. Со мной происходит то, что я не могу писать, что я мучаю Лоранс, что мне ничего не мило. Со мной происходит то, что я гублю свою жизнь.

В а л е н т и н а. Так выкиньте ее из головы. Перестаньте думать о вашем будущем, о вашей ответственности, обо всех этих пустяках. Забудьте на время о Франции, и о мире, и о несправедливости, и об атомной бомбе.

С е р ж. И без меня достаточно людей, которые об этом забывают. Людей, уткнувшихся в свои телевизоры, вцепившихся в свои машины и свои удовольствия. Меня это убивает. Меня убивает их равнодушие и конформизм. Им плевать на всех окружающих. Им плевать на все, что не «они».

В а л е н т и н а. Однако вы должны быть довольны жизнью.

С е р ж. Чем? Тем, что у меня наконец хорошо сшитые костюмы, что у меня открытая машина и что я умею красиво тратить деньги, заработанные моим отцом?

В а л е н т и н а. Кстати, у вас костюмы слишком приталены; я не решалась вам это сказать.

С е р яс. Ну и что? К тому же вы не правы.

В а л е н т и н а. да. Повернитесь.

Он машинально поворачивается, но потом взрывается.

С е р ж. Вы издеваетесь надо мной! Не могу понять, почему я трачу время на разговоры с вами?!

В а л е н т и н а. Я тоже.

С е р ж. В жизни вы только к одному относитесь серьезно, и вы знаете к чему.

В а л е н т и н а. Тс-тс, без непристойностей.

С е р ж. Валентина… когда?

В а л е н т и н а. Тихо. Идет старая гвардия.

Входит Оракул.

О р а к у л. Мадам просит джин. Не прикажете ли приготовить коктейль для мадам или мсье?

С е р ж. Прекрасная мысль. Все равно что. А что подать вам, Валентина?

В а л е н т и н а (изысканно) Оракул, будьте так любезны, Я уверена, вы знаете рецепт восхитительного коктейля, которого мы никогда не пробовали. Я полностью полагаюсь на ваш вкус.

О р а к у л. Благодарю, мадам. К вашим услугам. (Выходит.)

С е р ж. Он, наверно, назвал свой коктейль «Аустерлиц».

В а л е н т и н а. Вообще, если вдуматься, это очаровательное имя.

Когда я к нему обращаюсь, у меня впечатление, что я твержу молитвы: Оракул, принесите мне коктейль; Оракул, вызовите мне такси; Оракул, молитесь за нас.

С е р ж. Почему вы так с ним кокетничаете?

В а л е н т и н а. Ваша мама утверждает, что он ничего не любит, и это меня интригует, О, чьи-то голоса. Уж не Купидон ли? Да, да, вот и он.

Входит Мэтр Флер.

Мэтр Флер… Как я рада вас снова видеть! Вы не представляете себе, как я была расстроена в тот день, когда я совершила ту ужасную оплошность.

Надеюсь, что вы на меня больше не сердитесь. Мари меня до сих пор упрекает.

М э т р Ф л е р. Мадам, как я могу на вас сердиться, Ваша оплошность предотвратила другую, более значительную.

С е р ж (строго). Не хотите ли вы сказать, мсье, что женитьба на моей матери представляется вам оплошностью?

В а л е н т и н а. Серж… что с вами?

С е р ж. Со мной то, что я хотел бы в этом разобраться, черт возьми!

Мсье, я вас спрашиваю!

Мэтр Флер (испуганно). Дорогой мсье, никоим образом. Я хотел сказать, что совершил бы ошибку, докучая вашей матери чувствами, которых она не разделяет.

С е р ж. И правильно. Что вы выпьете? Оракул.,.

Входит О р а к у л.

М э т р Ф л е р (сбитый с толку). Оракул?.. Хм.

С е р ж. Что вы желаете?

М э т р Ф л е р. Коньяк, пожалуйста. И если у вас есть, пожалуйста...

В а л е н т и на (перебивая его). Как вы правы! Сейчас слишком много пьют виски. Мы совсем забываем про наш старый добряк, уф, то есть, я хотела сказать — добрый коньяк, Оракул выходит.

Ох!., Мне даже жарко стало.

М э т р Ф л е р. Но почему?

В а л е н т и н а. Пари держу, что вы хотели попросить коньяк Наполеон?

М э т р Ф л е р. Хм…да.

В а л е н т и н а. Оракул… Наш мажордом — бонапартист.

М э т р Ф л е р. Не вижу связи.

С е р ж. Я тоже.

В а л е н т и н а. Я представляю себе, как для человека может быть унизительно видеть имя любимого существа на бутылочной этикетке. Между двумя собачками — «Блэк энд Уайт» и…

Входит Мари.

М а р и. Мэтр Флер! Давно вы здесь? Как вы находите, хорошо мы устроились?

М э т р Ф л е р. Чудесно, дорогая мадам, чудесно. В старых домах есть несравненное очарование, только им свойственное достоинство. Чтобы мне ни говорили о комфорте и освещенности, для меня ничто не сравнится со старыми перилами из кованого железа, лестницей со стертыми ступенями, с домом, в котором, чувствуется, столько было пережито, в котором люди любили, страдали…

Все трое смотрят на него с состраданием.

М а р и. Все вернулось на круги своя. Мэтр, надеюсь, вы считаете происшедший досадный инцидент исчерпанным?

В а л е н т и н а. да, да. Я его уже об этом просила.

М а р и. Ах да! Ну и что?

В а л е н т и н а (весело). Исчерпанным.

М а р и. Тем лучше. Таким образом, мы сможем спокойно по говорить о делах. Что вы пьете?

В а л е н т и н а. Коньяк. Я как раз спасла его от такого ужасного промаха!

С е р ж. Не надо преувеличивать.

М а р и. Если уж теперь сама Валентина спасает от промахов…

В а л е н т и н а. Я буду за собой строго следить.

С е р ж. Я вам помогу.

Входит О р а к у л с подносом.

О р а к у л. Вот коктейль, который заказывала мадам. Если мадам угодно попробовать…

В а л е н т и н а (пьет). Восхитительно. И какой чудный привкус… Если бы это не было вашим секретом, Оракул, я бы спросила вас, что там такое. Но ведь вью мне не скажете, не правда ли?