Запомни, ты моя - Любовь Попова

— Да уж… Но вообще я пошутила…

— Я поняла… — отвечаю и воцаряется тишина, за которую я пытаюсь догадаться, что же Вике все-таки от меня надо.

— Ты мою форму помяла и растянула, — вдруг говорит она, оборачиваясь. — Так что тебе придется оторвать от дивана свою пухлую задницу и сходить со мной за новой.

— Это какой-то спор? Или эксперимент? С чего вдруг эти посиделки, разговоры по душам. Шоппинг.

— Ты мне интересна, — вот так, без прикрас — Мне вообще интересны люди, а которые смогли внести такой переполох в семье Самсоновых — особенно.

Вика была настолько прямой, что это вызвало тошноту. Но и не могло не вызывать уважение. Ну раз так, то и я буду говорить прямо.

— Я спасла ваши задницы с голландцами, так что ничего тебе не должна.

— Но если не пойдешь со мной по магазинам, то я не расскажу, кто устроил тебя в Авангард.

— Что? — в душе паника, и я подскакиваю с дивана. — Что значит устроил?! Я же сама нашла работу! Рассылала резюме, и мне позвонили.

— Ну да, ну да. И именно в Авангарде оказались самые заманчивые условия, — показывает она рукой «бла-бла» и идет к двери. — Так ты идешь?

Смотрю на нее дико, дышу часто, прерывисто, перебираю немногочисленные варианты устроителей моей жизни. И раз Вика хочет рассказать про того, кому я дам по башке, то так уж быть, схожу я с ней за новой формой.

— Иду, только форму переодену,

— Видела я твой гардероб, все самое нормальное оставила у Самсоновых, — говорит она и хмурится, смотря на кинутый на пол рюкзак. Оттуда вывалилась бумажка со списком анализов. Ничего криминального, но лучше ей не видеть. Рано еще. Пока пузо не видно, буду скрывать.

Так что поднимаю, закрывая обзор, и иду переодеваться. И почему мне кажется, что этот день никогда не кончится.

Глава 7. Алена

Могла бы и догадаться, что просто покупкой формы я не отобьюсь от этой пьяньчужки. Она скупила добрую половину магазина, в который мы зашли. Очень хотела купить что-то и мне, но один взгляд и она отстала. Таким обычно хищник на жертву смотрит. В итоге девять пакетов мы загрузили в ее спорткар и сели вперед.

— Ну, — наседаю я в который раз, прикрывая глаза от слепящего закатного солнца. — Ты обещала сказать, кто меня взял на работу.

— Ну, откуда я знаю? — хохочет она и прибавляет газу, на что у меня возникает очередное желание расправиться с ней самым тяжким методом. Ну что за детский сад в конце концов?

— Тогда зачем это все? Отвези меня домой. А лучше останови машину, и я выйду.

— Но, если сойдешь, я позвоню Наде и скажу, что ты работаешь у меня.

— Она не знает?

— Думаю, что нет. Иначе бы уже заявилась с требованием тебя уволить.

— Скажи, Вика, а это нормально, да, искать себе приятелей или любовниц за счет шантажа? Вас всех этому в какой-то особой школе учат?

— Все всех всегда шантажируют. Родители детей, чтобы они делали то, что они хотят. Учителя в школе, тренера, потом профессора. Ты что же думала, приедешь в цивилизованную жизнь и станешь человеком? Мне почему-то кажется, что здесь хищников побольше…

— Падальщиков — я бы сказала, — отвечаю, понимая, что во многом она права. Хотя в семье Васи я не помню такого уж явного шантажа, скорее уговоры на ту или иную тему.

— Давай поедим, я проголодалась. Потом я отвезу тебя домой и всю следующую неделю не буду строить из себя мегеру.

— А, то есть это не состояние души?

— Ха-ха, — усмехается она и тормозит возле ресторанчика, что прилегает к многоэтажке и выглядит как европейский домик. Да и название говорит само за себя — «Бавария». — Здесь самые вкусные сосиски в городе.

— Даже думать не хочу, почему ты по всему городу искала сосиски, — поджимаю губы, чтобы не рассмеяться, а она показывает язык и выходит из машины. Я за ней. В пабе немноголюдно, еще только шесть. Народ скоро подтянется.

Так что мы занимаем один из центральных столиков на втором этаже, где открывается вид на бар и весь зал первого этажа.

— Что ты будешь пить? — спрашивает Вика, а я смотрю строго и напоминаю.

— А кто меня домой обещал увезти?

— Такси с этим прекрасно справится, — пожимает она тонкими плечами и заказывает пришедшему официанту ассорти из сосисок. Себе бокал красного пива, а мне…

— Сок, пожалуйста. Вишневый. Можно сразу литр.

— Так жить нельзя…

— Ты себе это в зеркало говори по утрам, когда видишь опухшее лицо.

— Подерзи мне еще. Мне Камиля с его нравоучениями хватает.

Имя лучшего друга Никиты сразу всколыхивает море внутри меня. Теперь там шторм, а мое спокойствие стремительно тонет в воспоминаниях о Никите и о том, что мы пережили за две недели. И Камиль был невольным участником тех событий. Конечно, он кобель и пытался меня соблазнить, а Никита ревновал, и порой это выливалось в потоки обжигающей страсти. Но человек, несмотря ни на что, он хороший.

И словно насмешкой судьбы жар кожи на щеке, а затем и во всем теле вспыхивает, словно кто-то зажег свечу и поднес к моему лицу.

И я знаю только одного человека, который может смотреть вот так. Словно уже нагнул и сделал все, что так жаждет его развращенная душа.

— Поверить не могу! — восклицает Вика, хлопнув в ладони, смотря туда, откуда, собственно, полыхает пожар взгляда Никиты. — И как они могли здесь оказаться, в пятничный вечер в пивном пабе, в центре Москвы. Ума не приложу.

— Ты это специально! — шиплю я, даже не оборачиваясь. А если он там с Надей? Я не переживу. Я должна уйти прямо сейчас.

— Ну вот что тут скажешь… Я просто хочу дать тебе понять, что ваши встречи неизбежность. А значит