Опасная связь (СИ) - Джолос Анна

— Не буду, — забирает пушку, вытягивает ноги, устраиваясь в кресле поудобнее, и утыкается в свой дорогущий гаджет…

Глава 4. Визит

Глядя на окосевшие рожи своих корешей, снисходительно улыбаюсь. Надрались уже конкретно. Особенно преуспел в этом деле сам именинник.

— Короче, Кабан, желаю много бабла тебе. Чтоб рекой текли! Чтоб из всех щелей, понимаешь? — озвучивает свой незатейливый тост Минаев.

— Сбычу мечт еще, — присоединяется Зорин.

— Так это напрямую зависит от наличия капусты, — усмехается Кирилл Дымницкий.

— Здоровья тебе и матушке, — добавляю от себя.

— Давай, Паровоз, тебе штрафная полагается, — громко заводит Тоха, расплескивая пойло.

— Я за рулем.

— И че? — фыркает Кабанов.

— И ниче. Пьет с нами, — Череп все-таки пытается всучить мне стакан.

— Без меня, пацаны, — наотрез отказываюсь, стаскиваю с себя куртку и усаживаюсь на диван.

Ох елы-палы. Расстарались знатно. Стол ломится от жрачки. Пироги, салаты, закуски. У Кабана мать поварихой в местной столовой работает. Видимо, решила возложить организацию праздника на свои хрупкие плечи.

— Не, братан, ну это несерьезно! — возмущенно хмурится Дымницкий.

— Юбиляяяра обижать нехорошо!

— Не заводите эту шарманку. Бухну за здоровье Витоса чуть позже, — тянусь к тарелке и прихватываю сразу четыре куска брауншвейгской колбасы.

— Че, Илюх, очкуешь новенький лексус разгрохать? — насмешливо бросает Череп.

— Идите в пень. У меня пассажир, — объясняюсь нехотя.

— Та рыжая телочка? — заметно приободряется он. — А на хрена ты ее в тачке одну оставил? Давай к нам пригласим. Познакомимся поближе, — встает, но я успеваю поймать его за капюшон.

— Тормози, — дергаю назад. — Нечего ей тут делать.

— Ой да че ты, Илюх…

— Я. Сказал. Тебе, — отрезаю сухо.

Обмениваемся взглядами. Открыв рот, тут же закрывает. Как обычно, передумал со мной спорить.

— Что за бааарышня? — растягивая гласные, любопытствует Кир.

— Залетная. Завтра свалит.

— Разнообразия захотелось? Свечка поднадоела? — подмигивает мне Тоха. — Она, кстати, спрашивала, куда ты пропал. Заскучала девка.

— Понадобится, сам найду, — бросаю коротко.

— Кто в тебя стрелял около ментовки, как думаешь? — переводит тему Кир. Он, как и я, не любит трепаться про баб.

— Иссоповские. Мы у них тридцатого из-под носа очередную груженую фуру с пойлом увели.

Присвистывает.

— И че теперь будет? — Витос нервно постукивает пальцами по столу.

— Надо их навестить. Миром тут не решить, — глубокомысленно заключает Черепанов.

— Хочешь сунуться прямо к ним на базу? — Зорин в ужасе от этой затеи.

— А ты предлагаешь подождать, пока они нас по одному поснимают? — приставляя палец к виску, уточняет Тоха.

Но ждать не приходится. Резко хлопает входная дверь. На пороге появляется растрепанная и взволнованная Сашка.

— Там мутная делегация едет, — произносит на выдохе.

А дальше все происходит очень быстро. Дымницкий реагирует молниеносно. Громко приказывает «ложись» и бросается к шкафу, в котором хранится наше оружие.

Парни шустро рассредотачиваются по комнате. Я резко тяну девчонку за руку, валю на пол и закрываю собой. Буквально за секунду до того, как раздаются звуки выстрелов…

Старая саманная постройка Кабана и без того нуждалась в капитальном ремонте, а теперь так тем более. Если вообще есть смысл что-то тут восстанавливать.

Осматриваю помещение и качаю головой. Стекол в окнах нет. Стены местами в решето. Кругом погром.

— Охереть, — подтягивая тощие ноги к груди, судорожно выдыхает сидящий в углу Пашка Зорин. Тоже, судя по всему, мысленно оценивает урон.

— Пулемет — страшная сила, — хмыкает Дымницкий, убирая свой калаш в сторону. — Подготовились сучары.

— Знали, что вместе будем. Шугануть хотели.

— Выпей, полегчает, — слышу голос Черепанова за спиной.

— Отвали от нее, — цежу сквозь зубы. Отчего-то неимоверно раздражает его навязчивая забота.

В дом заходит Виталик, сообщает о том, что незваные «гости» убрались восвояси.

— Там ваш лексус немного пострадал.

— Зашибись.

— Предупреждение, — шмыгает носом Мина. — Дуршлаг у тебя теперь, Кабан, а не хата.

Тот в ответ пинает ногой груду битых тарелок и выдает поток нецензурной брани.

— Молоток, Санек!

Оборачиваюсь, как раз в тот момент, когда Рыжая опрокидывает в себя стопарь с водкой. Сидит на полу у перевернутого дивана рядом с Черепановым. Лицо бесстрастное. Глаза стеклянные. Не истерит. Не плачет. Вообще ноль эмоций.

Тоха поглаживает ее по макушке и молча подставляет вторую стопку.

— Выпей еще.

— Хватит ей, — замечаю ледяным тоном.

— Так это, стресс надо снять, Илюх…

Смотрю на него сердито. Нарочно вымораживает меня сегодня?

— Короче, завтра надо ехать к Лопыреву. Иначе, вальнут нас, Паровоз, — хмуро подытоживает Дымницкий.

— Ехать к Лопыреву? После этого? — испуганно уточняет Зорин. — Кир, ты как себе это представляешь?

— Да вот так же, с пулеметом, — спокойно отзывается тот.

— Перетру с отцом еще. Пересидите где-нибудь до утра. Созвонимся с левака и порешаем. Долю отдай мою с фур, — отталкиваюсь от подоконника.

— Ладушки. Пора, по ходу, в Москву перебираться насовсем.

— Либо Иссоповых всех валить, — продолжают рассуждать вслух.

— Ну че ты, храброе сердце, молчишь? — притихший Кабанов наклоняется к девчонке.

— А мне нечего сказать. Убьют вас всех однажды, — отвечает она уверенным, ровным голосом.

— Не нагнетай, Сашка! — отмахивается Дымницкий. — Прорвемся!

— На тот свет? — глядя в одну точку, уточняет она равнодушно. — Прорветесь обязательно. Это лишь вопрос времени. Можете места на кладбище уже приобретать в принципе. Ванная где?

— Направо, дальняя дверь, — не сразу подсказывает Виталик.

Я убираю пакет с баблом за пазуху. Она встает, отряхивает джинсы и удаляется в указанном направлении.

— Огонь-девка, — почесывая репу, пялится ей вслед Черепанов. — Другая бы сопли на кулак наматывать начала, а эта бесстрашная чуть ли не под пули кинулась, чтобы нас предупредить.

— По тупости своей! — ору, взбесившись.

— Илюх…

Идиот. Какого хрена взял ее с собой? Надо было оставить у Семеновны. Пусть бы тихо-мирно там торчала. Оладьи свои, к примеру, пекла!

— Один из нас мог бы словить шальную, если бы не Саша, — вклинивается в наш разговор Дымницкий.

— Она сама могла ее словить, — высекаю зло. — Сидела бы мышью на полу в тонированной тачке. Зачем рисковала? Кто просил?

— А если бы они заметили ее и достали оттуда? — он вскидывает бровь, а у меня внутри все холодеет. Потому что на минуту представил себе эту ситуацию.

Отпустила мамаша в деревню. Чем могла закончиться эта поездка, один Всевышний знает…

— Надо мотать отсюда, пока эти суки не вернулись с подкреплением.

Киваю.

— Собираемся по-бырику, братва, — командует Кир, пару раз хлопнув в ладоши.

Достаю из пачки сигарету. Иду по коридору. Подхожу к двери ванной комнаты и стучу по ней, подгоняя девчонку.

— Поехали!

Выходит оттуда почти сразу. На меня не смотрит. Застегивает куртку. Задев плечом, проходит мимо.

Иду за ней. Дом покидаем молча, но на улице меня прорывает.

— Чем ты думала, когда вылезла из машины? Совсем спятила?!

Поднимает на меня глаза. Взгляд по-прежнему пустой и холодный. Это начинает тревожить. Ненормальная, нездоровая у нее реакция на произошедшее.

— Что ты блять вылупилась на меня? Мозги у тебя есть? — стучу указательным пальцем по ее лбу. — Не могла спрятаться и переждать? Надо обязательно лезть в самое пекло? Что ты за дура такая отмороженная?

Переключает свое внимание на падающий снег. Тихо вздыхает. И пока меня колотит от гнева, она остается абсолютно спокойной, не выдавая ничего, кроме полнейшего пофигизма.