Безумный бог - Трой Деннинг

- Ради «Кайринишада». Всемогущий Кайрик, придай мне храбрости! - Я развел руки в стороны, разъединив священный символ. Я даже не представлял, какой волшебной силой обладают эти жезлы, когда направил каждый из них на быка. - Повелеваю, стойте!

Ничего не произошло, ибо, как мне тогда казалось, Кайрик от меня отвернулся. Не успел я удрать, как животные оказались рядом, оглушив меня грохотом копыт и мычанием. Я невольно сжался, в комок. Быки, мгновенно почуяв слабака, наклонили низко головы.

Раздирающая боль пронзила все мое нутро. Я был подброшен до небес, откуда увидел всадника в пурпурных одеждах верхом на быке, Я закрыл глаза и почувствовал, что поднимаюсь еще выше. Какое-то мгновение я удивительно ясно слышал все звуки битвы: звон каждого клинка, хруст каждой косточки, каждое предсмертное проклятие. Я слышал, как бьют крыльями вражеские полулошади-полуорлы, шелест высохшей травы, по которой сновали пешие отряды, вой огненных гигантов, испускавших дух на равнине. Мне казалось, я прямиком поднимусь в рай и оттуда никогда не вернусь.

Но уже в следующую секунду я услышал хруст собственных костей, впечатавшихся в землю, мое переломанное тело скатилось с холма, и тогда я взвыл:

- Зачем ты это сделал, мой Повелитель Кайрик?

Я врезался в огромный валун, где так и остался лежать, неловко растянувшись на спине, в то время как из моей раны на животе хлестала кровь. Дрожащие руки благодаря какому-то чуду все еще сжимали скипетры с двумя половинками священной эмблемы. Солнце успело высоко подняться над восточным горизонтом, и я почувствовал его обжигающие лучи на своем лице: раскаленный золотой диск словно смеялся надо мной. Шум битвы отдалился, и наступила такая глубокая тишина, что я расслышал тихое мертвенное биение собственного сердца.

- Почему ты оставил нас, мой Темный Повелитель?

Солнечный диск исчез. Я был настолько глуп, что поверил, будто это и есть ответ Кайрика, погрузившего меня во тьму.

На самом деле надо мной пролетел летающий конь с орлиной головой, закрыв распростертыми крыльями солнце, словно одно из тех порождений дьявола, что поднимаются из земных недр, чтобы доставить во дворец Кайрика умершего. Чудище медленно кружило у меня над головой, и я увидел, что поводья держит какой-то человек в кожаных доспехах. За его спиной сидела миниатюрная женщина в темных одеждах и пурпурном шарфе, обмотанном вокруг головы. Я разглядел ее глаза, подведенные тушью, - они были такие же черные, как вуаль, закрывающая ее лицо. Тут она начала шевелить руками.

Я подумал, что она насылает на меня свои чары. Мне показалось, что у меня в голове зазвучал ее тихий голос, призывая Нашедшего Книгу подняться и предстать перед всеми.

Наверное, будет умнее, решил я, просто закрыть глаза.

2

Я всего лишь человек, а ни одному человеку не дано знать все, что происходит на земле и в безграничных небесах. Только боги видят все и, когда находят нужным, даруют какому-нибудь смертному свои совершенные знания. Примите во внимание теперь, что дальнейшее повествование включает множество событий, свидетелем которых я не мог быть, но знание о них было даровано мне Единственным.

Спустя много времени, после того как закончилась моя служба лазутчика, наш Темный Повелитель милостиво даровал мне точное знание всего, что случилось во время поисков святой книги «Кайринишад», - многого я не видел собственными глазами, да и не мог видеть, если это случалось на небесах, не доступных ни одному человеку.

В том, что в моем повествовании встречается множество бранных речей и мыслей, я не виноват. Эти лживые речи принадлежат только тем, кто их произносил, и клянусь вам, для меня самого они оскорбительны! Я включил их лишь потому, что считаю своим долгом создать полную правдивую хронику поисков «Кайринишада». Молю тебя, всесильный Кайрик, Единственный и Вездесущий, не обрекай на муки своего ничтожного слугу за то, что он поступил так, как велит ему долг!

После того как отряды высокочтимого Гаруна и его смертоносного высочества Джаббара уничтожили друг друга, остатки Кайриковой армии мгновенно разбежались по равнине кто куда: на юг, к Облачным Вершинам, на восток, к Берегосту, и на север, к Чащобе, - в общем, во всех направлениях, кроме западного, где возвышались башни Кэндлкипа и бушевало Море Мечей. Летающие лошади с орлиными головами продолжали кружить над полем, а их всадники выстреливали молниями и огненными шарами, заставляя Истинных Верующих разбегаться во все стороны, как разбегаются овцы перед волками. Только Дивизия Черной Шпоры не пустилась удирать, превратившись в окровавленную груду на холме, где пали Джаббар и Гарун. Тела людей и животных лежали штабелями в человеческий рост, их теплая кровь стекала сверкающими потоками. С десяток быков, тяжело переваливаясь, бродили по холму, ревом вызывая своих мертвых хозяев, а те воины, что пока не испустили дух, молились Кайрику хриплыми от боли голосами.

Все это видел непостоянный Темпос, бог Войны, прямо из своего чертога в далеком Лимбо. Зрелище наполнило его сердце таким гневом, что он стукнул кулаком в перчатке по железному трону, и во всем Фаэруне содрогнулись поля сражений. Копьеносцы попадали наземь, потеряв равновесие, открыв фланги наступающему противнику. Верные боевые кони начали спотыкаться и падать, оставляя своих ездоков на милость врагу. Стены крепостей потрескались и раскрошились, и осаждающие армии хлынули сквозь проемы, чтобы начать мародерство.

Повелитель Битв не обращал внимания на эти бедствия, ведь победа в войне столь же часто зависит от прихоти судьбы, как и от геройских поступков. Но стоило Темпосу подумать, что доблестные воины погибли у стен Кэндлкипа от клинков своих же соратников, так что эпического сражения не получилось, как в нем сразу вскипал гнев. Он прорывался наружу громовыми раскатами, и те воины, что вели сражения в просторных холлах дворца, невольно ежились от божественного гнева. Они опускали мечи и с дрожью поворачивались к трону. Впервые за многие годы, что прошли со Времен Бедствий, в Вечной Войне наступила передышка.

Из дальнего темного угла появился тоненький эльф и двинулся к трону. Одетый в темную накидку, он ступал по смятым доспехам и обломкам оружия, но ни разу ничем не нарушил тишины, двигаясь совершенно беззвучно. К тому же он не оставлял следов, хотя часто шел по лужам свежей крови.

Эльф остановился перед троном Темпоса и отвесил низкий поклон.

- Когда всемогущий Темпос станет жертвой ограбления, то, смею ожидать, он покарает вора… а не обрушит свой гнев на тех смертных, что служат его делу, - прошептал эльф так тихо, что его слова можно было принять за шелест шелка. - Впрочем, мои ожидания часто превосходят действительность.