Талисман египетской царицы - Наталья Александрова

Алена вышла из здания банка и огляделась.

Ее машины не было на прежнем месте. Что за черт, ведь она велела шоферу никуда не уезжать, ждать ее здесь, а теперь приходится торчать перед банком с дурацким видом… Наверняка эта маленькая садистка, секретарша Филиппова, видит ее из окна…

Алена шагнула к краю тротуара, собираясь остановить такси, и тут из переулка вырулил ее «Мерседес». Машина подкатила к ней, шофер открыл дверь, проворчал недовольно:

– Как вы быстро! А я на заправку ездил…

Кажется, даже собственный шофер выговаривает Алене, ставит ее на место! Ну, еще бы, водители ведь всегда раньше всех узнают, в какую сторону ветер дует!

Алена села на заднее сиденье. Краем глаза она увидела на переднем сиденье пакет из супермаркета. Ни на какую заправку он не ездил, наверняка жена велела сделать покупки. Сил на ссору с водителем у нее не было, она проговорила усталым голосом:

– Домой!

Ехать в офис не хотелось: снова чувствовать на себе неприязненные взгляды, слушать перешептывания за спиной… Марианна даст понять, что не сомневалась в неудачном исходе переговоров с Филипповым да и вообще никогда не верила в ее деловые способности…

– На Бронницкую? – переспросил водитель выразительно, дав ей понять, что и живет-то она в неподобающем месте, в районе, где не пристало селиться обеспеченным людям!

Она сняла эту квартиру, потому что оттуда близко к офису фирмы, да и сама квартира ей понравилась. И вообще ей почти все равно, где жить, пока не разберется с отцовским завещанием, а тогда уж она поселится в приличной квартире…

Да что же это такое! Она уже оправдывается перед шофером, пусть только мысленно! Ну что за день такой сегодня!

Да и не только сегодня. Вся эта свистопляска началась чуть больше месяца назад, когда знакомая почтальонша тетя Катя остановила ее утром и сообщила, что на имя Алены Дмитриевны Стоговой пришло заказное письмо из Санкт-Петербурга и что она, тетя Катя, за просто так бегать с письмами не нанималась, потому что Алены вечно дома нету, а в ящик письмо бросить нельзя, не положено.

Алена недоуменно пожала плечами – не ждала она ни от кого вестей, однако зашла на почту. И окаменела на месте, распечатав письмо прямо там, возле стойки.

Письмо было от адвоката. Сухим канцелярским языком ей сообщали, что по завещанию ее отца, Стогова Дмитрия Анатольевича, она наследует половину его фирмы и что ей нужно обязательно прибыть в Санкт-Петербург по такому-то адресу не позднее такого-то числа, чтобы вступить в права наследства.

Алена внимательно перечитала письмо. Буквы как живые прыгали перед глазами. Первое, что она уяснила себе из письма, – то, что отец умер больше месяца назад, а ей даже не сообщили о его смерти. Они не поддерживали связь долгое время, но все же… Алена почувствовала, как тяжело заныло сердце.

Отца своего она помнила плохо. Сам он был родом из их же города Заволжска, они с матерью поженились очень рано, в двадцать лет. Из-за тебя, говорила ей мама, если бы не ты, я бы, может, замуж за него и не пошла…

Детство свое Алена проводила в основном в деревне под Заволжском, у бабушки. Там было родни полдеревни, с бабушкой жили два ее сына с невестками, их дети. В этой большой семье нашлось место и маленькой Алене, ее не обижали, кормили, обстирывали и воспитывали от случая к случаю, кто когда вспомнит. То один дядька после зарплаты одарит всех конфетами и игрушками, то другой, рассадив своих сыновей для стрижки, заодно обкорнает и маленькую Алену. За что, надо сказать, племянница затаила на него обиду на всю жизнь. То бабушка свяжет носочки, то тетя Нина, раскроив себе платье, сошьет из остатков племяннице яркую кофточку.

Мама Алены приезжала в деревню редко и всегда одна, отцу было некогда, он учился. Бабушка поругивала зятя частенько – зарабатывает мало, вечерами корпит над книжками, кому от этого польза? Уж точно не семье. Мать только вздыхала, она работала на макаронной фабрике сменами, жили они в деревянном доме на окраине города, о том, чтобы взять ребенка к себе, и речи не было.

Потом подошло время идти Алене в школу, отец к тому времени выучился на инженера и устроился на завод. Денег в семье, по бабушкиным словам, прибавилось мало, зато дали квартиру в новом пятиэтажном доме со всеми удобствами. Алену забрали в город и отдали в школу, где она прочно осела на продленке. Мать по-прежнему работала сменами, отец пропадал где-то целыми вечерами, Алену поила чаем соседка, исключительно по доброте душевной.

Алена помнит, что, когда родители были вместе, они все время ругались. Мать вечно упрекала отца, что мало зарабатывает, что где-то все время пропадает вечерами, отец срывался и орал, что все ему тут осточертело.

Много позже, разглядывая их свадебную фотографию, Алена заметила, какие ее родители разные люди. Казалось бы, им на снимке по двадцать лет, а сразу видно, что люди не подходят друг другу. У отца вид на фото недовольный, не хотел он жениться, это и мать говорила. Сама она выглядит испуганной и растерянной – тоже не готова к семейной жизни, и беременность наступила слишком рано.

Когда Алене было десять лет, отец получил в наследство дом своей умершей тетки. Дом был большой, просторный, рубленный из хороших бревен. Место отличное, лес, река близко. Алена помнит, как приехали они туда ранней весной, когда пробивались на свет первые весенние цветы. Мама была оживленная, глаза ее сияли. Она ходила по саду и говорила, как славно они станут тут жить летом.

Радовалась мать недолго. Отец продал дом одному типу с деньгами, как тогда говорили, – кооператору, и уехал из Заволжска навсегда. То есть он тогда говорил, что ему тесно в их городе, что ему нужен простор, возможности, что он чувствует в себе силы на нечто большее, чем просидеть всю жизнь инженером на заштатном маленьком заводике. И что теткин дом – это его единственный шанс, потому что ехать в большой город без денег глупо, а так хоть на первое время хватит устроиться. А как только все у него там наладится, он напишет и жена с дочкой к нему приедут.

Мать была непреклонна. Она кричала, что против продажи дома, что отца она никуда не отпускает, хотя даже Алене было ясно, что он уже все решил и твердо собрался уезжать. Мать, однако, ничего слушать не хотела, она поставила условие: если отец сейчас уедет, то она, мать, завтра же подаст на развод.

Как хочешь, сказал отец и уехал с одним маленьким чемоданом, не простившись с Аленой.

После его ухода мать перебила всю посуду, что в то неустроенное время было если не полной катастрофой, то большим бедствием. Долго еще они пили потом чай из эмалированных кружек, в магазине купить ничего было нельзя.

После отъезда отца мать, по выражению все той же сердобольной соседки тети Глаши, что по доброте брала Алену к себе вечерами, сильно запсиховала. Она стала раздражительной, на работе поругалась с начальством, а дома все время цеплялась к Алене. Любой пустяк мог вывести ее из себя.