Тихоокеанский кратер - Александр Иванович Шалимов

— Разные вещи могут, оказаться на глубине, — пробормотал я не очень уверенно.

Он чуть приподнял тяжёлые веки и принялся рассматривать меня с явным любопытством. Потом он сказал:

— Это верно… Разные вещи могут оказаться на глубине. Например, и такие, которые вам даже не снились… Допустим, вы не знаете, зачем эта скважина, допустим, ваш начальник, которого тут нет, не объяснил вам этого. Но я — верховная власть на острове — должен я знать, что, где и зачем вы хотите сделать? Или вы не согласны со мной?

Судя по языку, по манере выражаться, он получил кое-какое образование и производил впечатление довольно цивилизованного человека. Поэтому я решился…

Я рассказал ему об устройстве атолла, о том, что под коралловой постройкой должен находиться скальный цоколь. Этот цоколь скорее всего является древним вулканом. До вулкана мы и хотим добраться скважиной.

Я готов был побиться об заклад, что он обязательно, заинтересуется древним вулканом и захочет узнать, не начнёт ли вулкан извергаться после бурения скважины.

Но он только сказал:

— Там, где собираетесь бурить, вы не достигнете цоколя.

— Почему же?

— Там цоколь глубоко.

Счастье ещё, что Тоби не понимает по-французски. По-видимому, мне давно пора было возмутиться… Кажется, этот коричневый монумент собирается учить меня.

Я сказал возможно более решительно и холодно:

— О том, какое место подходит для бурения, разрешите судить мне.

Слово «мне» я подчеркнул.

Неожиданно он согласился:

— Разумеется… У вас могут быть свои соображения. Это ваше право.

Он помолчал и добавил:

— Но я не могу разрешить вам бурить там, где вы задумали.

— Почему?

Дипломат никогда не задал бы подобного вопроса. Но я был плохим дипломатом… Он тотчас дал мне это почувствовать: он даже не счёл нужным ответить, только пожал плечами.

— Однако я должен бурить, — пробормотал я, чтобы прервать наступившее мойчание.

Он снова пожал плечами:

— Пожалуйста, бурите, но в другом месте. Например, там, где вы высадились.

Кажется, я начал понимать… Для него это был вопрос амбиции. Ах коричневая мумия! Но я тоже упрям… Недаром моя бабка была ирландкой!

— Вы можете выбрать и какое-нибудь иное место, — сказал он, словно поняв мои мысли, — исключая западную половину острова.

«Ага, идёшь на попятную! — со злорадством подумал я. — Нет, так легко не уступлю…»

— Мы устроили лагерь как раз на западе, — заметил я вслух. — И уже успели перенести туда часть оборудования.

Тут я осекся. Он не мог не знать, что происходило с нашим оборудованием.

Однако на этот раз он не воспользовался моим промахом. Он только сказал:

— Обдумайте условие. Если оно вас не устраивает, от бурения придётся отказаться.

Это прозвучало как ультиматум.

— Но… — начал я.

— Никаких «но». С первым вопросом покончено. Переходим ко второму.

Не скрою, я снова растерялся. Этот муаец оказался более решительным, чем можно было предполагать.

Я не знал, что отвечать, и молчал.

— Ну?

У меня мелькнула мысль, что его «ну» звучали не очень вежливо…

— Второй вопрос связан с первым, — сказал я возможно спокойнее. — Мне нужна помощь при монтаже буровой установки. Десяток-полтора здоровых ребят. Конечно, я заплачу и вам тоже… Цена…

— Цена потом, — нетерпеливо прервал он. — Если вы согласитесь изменить место бурения, дам вам десять человек.

— Но…

— Десять сильных юношей. Вы останетесь довольны ими.

— Хорошо, — согласился я. — Я изменю место бурения. У меня не остаётся другого выхода, однако…

— Ну вот и хорошо, — сказал он неожиданно мягким тоном. — И советую, вам подумать о районе выгрузки, тем более что, как вы вскоре убедитесь, «сделать дырку» в атолле Муаи — задача трудная… Очень трудная, независимо от того, где бурить.

— Послушайте, — возмутился я, — если это намёк, что нам опять будут мешать…

— Если мы договоримся, — резко прервал он, — а мне кажется, мы уже договорились, — никто не посмеет мешать. Упомянув о трудности задачи, я имел в виду нечто совершенно иное… Вы уже «делали дырки» на островах, подобных Муаи?

— Нет.

— Ну вот видите…

— Хорошо, — сказал я. — Эту заботу предоставьте нам. Каковы же окончательные условия?

— Условие одно. Вы его слышали.

— А цена?

— Вы имеете в виду оплату рабочих? С ними договоритесь сами.

Он решительно не хотел понять меня.

— Я имею в виду… стоимость аренды площадки под скважину и… всё прочее… Сколько?

— Я не думал об этом, — объявил он. — Пожалуй, вы правы. Кое-что вам придётся заплатить. Немного… Об этом договоритесь после с моим советником.

Ещё не легче. У него, оказывается, есть советник. Интересно, кто такой?..

— А где я могу увидеть вашего советника?

— Он придёт сам… Позже.

— Но я хотел бы быстрее начинать.

— Начинайте, рабочие придут завтра.

— О-кэй. Тогда, кажется, всё… Может быть, вам что-нибудь надо от меня… от нас?

Вместо ответа, он сделал какой-то знак рукой. Тотчас беззвучно спустился занавес, скрывший его от наших глаз. Он даже не счёл нужным попрощаться. Мы с Тоби переглянулись.

— Кажется, уладили, — пробормотал я без особой уверенности.

— А это? — спросил Тоби, — указывая глазами на узелок, который держал в руках.

Занавес дрогнул. Из-за него снова появился провожатый, который привёл нас сюда.

— Пойдёмте, — сказал он. — Я провожу вас.

Тоби протянул ему узелок.

— Что это?

— Это… сувениры, — пояснил я. — На память.

— Справедливейшему из справедливых… или мне?

Я махнул рукой:

— Сделайте так, как сочтёте более удобным.

Он молча взял узелок и жестом пригласил нас следовать за ним.

ВОТ запись от 15 января.

«Мы полным ходом собирали буровую. Новое место я выбрал на внешней, восточной, стороне атолла, метрах в трёхстах от причала. С помощью десятка молодых муайцев, присланных Справедливейшим, мы уже перетащили на новую площадку всё оборудование и палатки лагеря. Мы живём теперь на самом берегу океана, возле остова буровой. Вышка растёт не по дням, а по часам. Скоро можно начинать бурение».

…Как мы все ждали этого волнующего момента! И наконец он наступил… Питер включил двигатель, мотор заработал. Через несколько минут буровая коронка с вчеканен-ными в неё алмазами впервые впилась в тело рифа Муаи. Бурение началось.

За первый день мы прошли немного — всего несколько погонных метров. Перед заходом солнца Питер остановил мотор, и