ОН и ОНА - Дмитрий Моисеев

Дело действительно казалось плевым: взять деньги (якобы на покупку героина) у двух «нариков», что возомнили себя крупными наркодилерами, после чего совершить примитивный «кидок». Если дойдет до драки – быстро и качественно выбить страдальцам зубы. Детали мероприятия, личности «потерпевших», возможные последствия и потенциальные неприятности не имели никакого значения. Грязный опыт аналогичных «дел» в багаже мужчины имелся. Сейчас же ЕГО волновало другое:

«Что делать с НЕЙ и что делать с собой?!»

Сейчас, когда алкоголь выветрился, ОН почувствовал, как липкие пальцы ужаса ложатся на сердце. Множество раз мужчина представлял расставание с зеленоглазкой. Тысячи раз фантазировал на эту тему, вырисовывал эмоции и ощущения. ОН никогда не находил ответа! Противоречивость чувств, полярность знаков нарушала работу логического процессора-мозга. ОН ненавидел ЕЕ, но любил больше жизни!

Поставленный перед фактом, сидящий на подоконнике и скручивающий проклятую записку, ОН не знал, к какому решению идти.

Попытаться отыскать беглянку? Упасть на колени и вымаливать прощение? Ведь было, было за что просить! Было!!! Или положить на произошедшее хер и наслаждаться жизнью холостяка? Менять ночных подружек и реализовывать некогда задуманные, но так и не осуществленные планы? Раньше их было много! Сейчас ОН едва ли мог вспомнить даже десятипроцентную долю юношеских желаний. Но все же, что-то ведь ОН помнил…

А еще он помнил руки… Собственные молотящие руки! Куда – неизвестно, но скорее всего, прямо в цель. В таких делах осечки случались редко. Вспоминался туман, багрово-красная пелена колышущегося тумана, что застилала глаза. Она пахла водкой и женщиной. ОН хорошо знал оба запаха, но никак не мог завязать их в единое целое. Они взаимоисключались, подобно плюсам и минусам. ОН помнил крики и стоны, но несчастный автор оставался неизвестен. Что-то кричали о детях, своих или чужих… О шлюхах и блядях. О любовниках. ОН не знал точно, но воспоминания датировались последними днями жизни, что растеклись по днищу бокала…

ОН снова принялся сходить с ума, но вовремя остановился. Глубоко затянулся. Решил, что время покажет. Успокоился, даже расслабился. Кошмарное ощущение совершенной мерзости полностью не пропало, но отдалилось на малозаметный задний план…

Ровно в шесть ноль-ноль заверещал мобильник. ОН переоделся в спортивные штаны, футболку и кроссовки. На все замки запечатал входную дверь и спустился во двор, посасывая сигарету и удивляясь пунктуальности, Потроху несвойственной.

Серебристая «Тойота», не совсем новая и совсем не чистая, призывно моргнула фарами. ОН поморщился, подошел и распахнул заднюю дверь. Навстречу рвануло облако сиренево-стального дыма. Из динамиков бешено орал прогрессивный хаос в исполнении известного немецкого ди-джея.

В машине находилось трое. Потрох – маленький, крепкий весельчак, бритоголовый и фиксатый, протянул для приветствия руку, улыбнулся и подмигнул. В уголке рта торчала неизменная сигарета, с которой Андрюха расставался лишь во сне. Он похлопал по сидению рядом с собой и подвинулся, освобождая место.

На передних креслах вольготно расположились двое. Тощие субъекты заметно нервничали и в попытках замаскировать волнение корчили злобные рожи. Зрачки размером с булавочные головки, вялые телодвижения и непрестанные почесывания выдавали их наркоманскую суть.

Потрох официальным тоном представил своих новых друзей. Звались они просто: Николай или «Король» и Альфред без всяких «Или». По язвительному замечанию Андрюхи, ребятами они являлись отличными и абсолютно замечательными. ОН оценил сарказм, но промолчал, равнодушно отвечая на слабые рукопожатия «торчков».

Даже невнимательный взгляд мог просканировать нутро этих парней не хуже аппарата УЗИ. Жадные и отупевшие, лениво-примитивные личности, в наркотическом бреду решившие, что без особых трудов смогут захапать большой куш. ОН с детства ненавидел и презирал данную породу людей.

Потрох рекомендовал черноволосого в качестве единственного человека, «вхожего к нужному барыге-цыгану». Парней объяснение удовлетворило. Пунктом назначения был пригородный поселок Кутузовский – местная Мекка наркоманов и наркоторговцев. В прошлой жизни ОН неоднократно посещал «Кутузик» по причинам прозаического характера – «травокурским» потребностям…

Хмурый Альфред профессионально-уверенно вел машину. Музыка давила на барабанные перепонки. Басы подкидывали сердце и временами казалось, что оно вот-вот выпрыгнет наружу. В салоне висела никотиновая мгла, вибрирующая в такт музыкального бита. Николай «западал», втыкал горящую сигарету в свою костлявую коленку, обтянутую турецкими джинсами. По прыщавому подбородку наркомана стекала слюна. Потрох сидел угрюмый, разглядывал желтые ногти и курил.

ОН смотрел в боковое стекло, затянутое тонкой пленкой тонировки. На город детства – нелюбимый и почти чужой, смазанные силуэты незнакомцев и архитектурное убожество зданий, на пролетающие мимо машины и белую ленту дорожной разметки. Стойкое ощущение дежавю многотонным грузом наваливалось на спину, выгибало нервы и провоцировало воспоминания. Словно всемогущий и всевидящий шутник поставил ЕГО жизнь на реверс. Сделал на десяток лет моложе, многократно глупее и стократ авантюрнее. Сколько раз ОН совершал подобное в прошлом и до сегодняшнего дня думал, что «завязал». Оказывается – нет! Прошлое, этот хитрый клоп, терпеливо выжидающий подходящего часа, клыками впилось в нежную кожу под коленкой и теперь жадно сосало теплую кровь…

Под прицелом алчных глазок свинообразного сержанта, они проехали мимо поста ГАИ. На счастье машину не тормознули. ОН вздохнул, испытывая непривычное желание перекреститься. Ветвиста дорога жизни! Очередной верстовой камень пройден, оставлен скучать под палящим солнцем и пылью времен.

ОН провожал взглядом проносящиеся картины и думал:

«Что бы произошло, если бы выбор пал на другую дорожную ветку? Каким образом отразилось бы это на дальнейшем движении? К чему привело?»

Оглядываясь в прошлое, ОН видел камни своего пути: развод родителей, нелепая смерть тети Светы, встреча с НЕЙ… На этих менгирах проступал отчетливый след взросления. Отражались перемены внутреннего мира, сверкали иероглифы ценностей, переливались приоритеты, моральные нормы и принципы…

Потрох зашелся кашлем и оборвал размышления.

Через метров восемьсот машина свернула направо, затем еще раз направо, потом налево, тихо скатилась под горку и припарковались возле зачуханной придорожной пивнушки.

Музыка заглохла в унисон с мотором. Очнувшийся Николай тонко вскрикнул и заколотил ладонью по тлеющим джинсам. Потрох и Альфред заржали, беспардонно тыча пальцами в подпаленного «нарика».

Отсмеялись, и Андрюха наглым и не терпящим возражения тоном потребовал деньги. Получив нужную сумму, он ловко запихал «наличку» в карман и спокойно сказал, что к цыганам пойдут двое. Альфред и Николай в число избранных не входят. На вялые протесты он заявил, что «торчки» могут катиться ко всем чертям или ждать, как и было обговорено изначально. Парни вынужденно согласились.

Пообещав, что вернутся через двадцать минут, друзья вылезли из автомобиля и навсегда распрощались с несостоявшимися наркобаронами. Ясно одно: их судьба незавидна. Каменист этот путь, и оканчивается либо в тюрьме, либо на кладбище, как и всякая дорога героинового наркомана.

Пройдя метров двести, Потрох остановился около массивной двери, вмонтированной в трехметровый каменный забор. Забор, словно крепостная стена средневекового замка, окружал добротный особняк из переплетенного, красно-белого кирпича. Явно, дела у хозяев шли неплохо, а мерзкий бизнес, благодаря тысячам «альфредов» и «николаев», процветал.

Друзья переглянулись, и Андрюха надавил на пипку звонка. В ответ на классические переливы залаяли собаки, судя по басовитому рыку – великолепные кавказцы.

Зашаркали шаги. Кто-то невидимый и осторожный внимательно посмотрел в глазок. Спустя секунды защелкали засовы. Дверь приоткрылась, и Потрох ужом просочился в образовавшуюся щель. Было ясно, что он здесь не в первый раз и хорошо известен обитателям дома-крепости.

Ждать пришлось недолго. Появившись через две минуты, Андрюха, с вечной ухмылочкой на хитром лице ворюги-лиса, продемонстрировал два спичечных коробка, в содержимом которых угадывался отличный «ручник».