Бросок на выстрел - Евгений Сухов

– Ты попросил его представиться? – спросил Володька.

– Да, – ответил я.

– И что он сказал?

– Он сказал, что его зовут Иван Иванович Иванов, – выделил я интонацией фамилию, имя и отчество.

– Понятно, – сказал Володька. – Продолжай.

– Тогда я его спросил, почему он звонит именно мне, а не в полицию, – продолжил я. – На что он мне вполне резонно заявил, что, когда я обнаружу труп, сам и позвоню в полицию…

– Он что, подставить тебя хотел, что ли? – предположил Коробов.

– Не думаю, – в задумчивости произнес я. – Точнее, не думаю так сейчас, потому что уже знаю, что труп пролежал там сутки, – добавил я. – А тогда у меня тоже проскочила такая мыслишка. Но Иван Иванович Иванов ответил, что не собирается меня подставлять и устраивать какие-либо неприятности, а просто хочет, чтобы преступление это было раскрыто. Что у меня, по его мнению, получается совсем даже неплохо…

– Выходит, труп действительно лежал в том овражке, – скорее констатировал, чем спросил Володька.

– Лежал, – ответил я. – Теперь, наверное, если это действительно Леваков, а не кто-нибудь иной, его труп лежит на столе патологоанатома, который уже вскрыл его, дабы определить точное время смерти и ее конкретную причину. Вот такие дела…

– С кем ты туда поехал?

– С моим оператором. Взяли у шефа машину и двинули на этот пустырь, овеянный столькими тайнами и легендами. Решили, если не найдем труп, так хоть снимем передачу про этот полный загадок Лесопильщиков пустырь, благо рассказать о нем нашим любопытным телезрителям есть чего… Ну, дошли до овражка, про который говорил Иван Иванович, и обнаружили мешок, замотанный в двух местах скотчем. Я вспорол немного мешковину, чтобы убедиться, что в мешке действительно труп, и увидел разбитое лицо мужчины и глаза, наполненные болью и ужасом. Его, похоже, забили до смерти.

– Это вы зря, – заметил Володька. – В смысле, зря мешок разрезали. Отпечатки пальцев оставили…

– А мы больше ничего не трогали, – ответил я. – А про то, что на разрезе мешковины могут быть мои отпечатки пальцев, я полицейским сказал…

– Значит, ты вызвал наряд…

– Конечно, вызвал. Приехали трое полицейских, опросили нас, увидели труп и вызвали следственно-оперативную группу и судмедэксперта. Те подъехали, следак тотчас меня допросил. А еще краем уха я услышал от медэксперта, что убийство произошло не ранее, чем сутки назад, что Леваков, похоже, отчаянно сопротивлялся и что на его теле живого места нет – так его жестоко били. Сломали ребра, пробили тупым предметом в нескольких местах голову… От этого он, наверное, и умер. А потом засунули тело в мешок, замотали руки-ноги скотчем, привезли на пустырь и бросили в овраг, забросав мешок ветками, бурьяном и травой.

– Кто тебя допрашивал? – поинтересовался Володька.

– Старший опер или следователь, я так и не понял, Игорь Николаевич Фролов ОВД «Красносельский», – ответил я.

– Не знаю такого, – раздумчиво произнес Коробов. – А ты рассказал ему, что этот убитый – Леваков Василий Анатольевич, что работал он водителем в фирме «Бечет», что ему двадцать восемь лет?

– Рассказал и, конечно, предупредил, что эту информацию я получил от некоего Ивана Ивановича Иванова, звонившего в нашу телекомпанию и сообщившего мне о трупе и его местонахождении. Да и как я мог не сказать, Володь? Это ведь мой долг. Как гражданина, и вообще… Утаивание информации от следствия – это не мой стиль…

– Ага, не твой, – покосился на меня Володька. – Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому…

– Ты что хочешь этим сказать? – сделал я недовольное лицо. – Что я от тебя когда-нибудь утаивал информацию?

– А что – разве нет? – криво усмехнулся Коробов.

– Нет, – твердо произнес я. – Никогда! А если я тебе вру, то пусть меня покарают органы НКВД по всей строгости советских законов и социальной справедливости, а все мое имущество и накопления передадут в сиротские дома и дома престарелых…

– Хватит заливать, краснобай ты эдакий, проехали, – примирительно, усмехнулся Коробов. – И что ты думаешь делать?

– Сначала ознакомлюсь с информацией, что ты мне принес, – бросил я взгляд на бумаги, – а потом решу, какие следственно-розыскные мероприятия мне надлежит провести. Побеседую с родственниками Левакова, схожу в офис этой компании «Бечет»… По ходу дела видно будет.

– Ну-ну, – как-то загадочно проговорил Володька. – Если станет горячо – обращайся.

– Вот за это спасибо, – искренне поблагодарил я друга. – А сами-то вы в управлении не хотите это дело в разработку взять?

– Знаешь, дел у нас и без того хватает, – посмурнел Володька, – только успевай разгребать.

– Понял вас… Вопросов больше не имею, – кивнул я и тут же задал новый вопрос: – Может, останешься у меня?

– А можно? – встрепенулся Володька (похоже, он ждал этого вопроса). – А то уж больно неохота вставать, идти куда-то, тем более после такого славного ужина… Знаешь, разомлел.

– Ну, а чего нельзя-то? – удивился я. – Оставайся, конечно. Вон валетом на диване ляжем, и порядок.

– Ну, мало ли… Может, твоя Ирина придет, неловко как-то.

– Не придет, – теперь уже посмурнел я. – Да и не уверен я теперь, что она – моя.

– Что, все так паршиво? – посочувствовал Володька.

– Ну, не то чтобы паршиво, но как-то не так, как хотелось бы. Не убедительно, что ли.

Мне бы хотелось, чтобы наши отношения с Ириной носили иной характер. Чтобы она считала себя моей невестой без всяких сослагательных: «а если вдруг» или «а что, если»… И чтобы я верил, что она моя единственная, и знал, что она думает таким же образом и считает меня своим женихом. Чтобы наши отношения как-то развивались, еще более укреплялись. Но ее устраивало то, что мы имеем на данный момент, то есть когда позволяет время – мы встречаемся, спим друг с другом, вместе ходим куда-то отдыхать, общаемся… А когда времени нет, воспринимаем эту данность совершенно обыденно. Правда, с существенной оговоркой, что остаемся уверенными друг в друге и в том, что, когда позволит время, мы снова будем вместе.

Это плохо?

Пожалуй, нет. Но мне этого было мало. С ней…

Ирине же нужны были отношения ровные, достигшие какого-то определенного уровня, где все было спокойно и тихо, как в океанской бухте: ни гроз тебе, ни штормов. И точка. Дальше идти она не желала, поэтому так и отреагировала на мое предложение пожениться. Правда, однажды она все же пришла ко мне и сказала, что надо поговорить. И мы поговорили. Без упреков, взаимных обвинений, всплесков эмоций, какие нередко возникают между любящими людьми. Ровно и спокойно, как она и хотела и как у нее вполне получилось. И у меня получилось. Для вида… Она сказала, что хотела бы вернуть отношения, которые сложились между нами до размолвки, но вместе с тем недосказанностью, возникшей в разговоре, дала понять, что двигаться дальше не собирается.

Женщинам вообще свойственна недосказанность, нередко воспринимаемая мужчинами как небольшая ложь, которая, в свою очередь, приводит к серьезному обману. А вот последнего я не заслуживал.

Конечно, всего этого я Володьке не рассказал: делиться переживаниями по поводу личной жизни у нас в привычку не вошло. Но по грусти в моих глазах, по интонации голоса он все понял и не стал больше расспрашивать.

Мы выпили еще по стопарю «Белуги», закусили и улеглись спать. Володька тотчас уснул и засопел, как ребенок, а я еще долго лежал с открытыми глазами, уставившись в потолок. И спроси меня вдруг, о чем я думаю, я бы, наверное, не нашелся что ответить… Возможно, думалось обо всем сразу.

Когда я проснулся, Володьки уже не было. Я поднялся, почистил зубы, умылся и прошел на кухню. Чайник был слегка теплым. Значит, Володька пил кофе или чай. И помыл за собой чашку. Он большой аккуратист: качество, не очень любимое в мужчинах женщинами, но очень полезное для дела, которое Коробов выбрал главным в своей жизни. Собственно, аккуратность полезна для любого дела…

Попив кофейку, я принялся за принесенные вчера Володькой бумаги. Три из них касались человека по имени Василий Анатольевич Леваков. Я принялся читать первую…

Имя: Леваков Василий Анатольевич.Национальность: Русский.Год и дата рождения: 11 мая 1986 г.Место рождения: г. Москва.Семейное положение: не женат.Прописка: г. Москва, Южный АО, Западное Бирюлево, Востряковский проезд, дом 3, корпус 2, квартира 6.Родственники:отец – Леваков Анатолий Иванович, погибв результате автокатастрофы в 2005 году;мать – Левакова Наталья Андреевна, погиблав результате автокатастрофы в 2005 году;братья: Иван, 2004 года рождения;сестры: Инна, 1991 года рождения.Образование: средняя общеобразовательная школа № 559, ныне школа № 1242…

На втором и третьем листке была вкратце описана деятельность Василия Анатольевича с две тысячи пятого года и по сей день.