Бросок на выстрел - Евгений Сухов

– Это ты звонил, представившись Иваном Ивановичем Ивановым? – догадался Дунаев.

– Ага, я‑а, – довольно протянул я. – Неплохо было придумано, верно? А вы, глупые, клюнули…

– Неплохо, – согласился Дунаев, стараясь хоть как-то контролировать ситуацию. – Ну и чего ты хочешь? Денег? – в упор посмотрел он на меня.

– Ну, денег я, конечно, хочу, это входит в перечень моих желаний, – признался я. – Но не от вас, господа преступники. Тем более что за вами не только убийство Василия Левакова…

Я сделал паузу, оглядывая троицу.

Дунаев что-то лихорадочно соображал, Колупаев был явно растерян, а Ионенко дрожал как осиновый лист (здорово, конечно, сказано, жаль, что не я это придумал).

– Да, я знаю, что вы трое непреднамеренно убили в охотхозяйстве «Ильичевское» под Малоярославцем охотника Вострикова, а потом, уже намеренно, закопали его близ сосенки с дуплом, чтобы скрыть свое преступление. Знаю также, что вы заказали убийство Наташи Челноковой, вашей сотрудницы, подстроенное под несчастный случай. Так что три трупа за вами, господа руководители компании «Бечет»…

– Миллион долларов, – коротко произнес Дунаев.

– Не-а, – мотнул я головой.

– Два.

– Спасибо, нет, – ответил я.

– Три, – медленно проговорил Станислав Николаевич, и я видел, что ответ мой он уже знает.

– Хочу поблагодарить вас, господа, что все вы здесь сегодня собрались. – Последние несколько слов я почти пропел. – Да, кстати, – повернулся я всем телом к Колупаеву. – Вы, Олег Дмитриевич, можете идти. И спасибо за помощь…

– Ты?! – зыркнул на Колупаева Дунаев.

– Нет, – растерянно ответил Олег Дмитриевич. И посмотрел на меня, меняясь в лице. – Нет! – повторил он и перевел взгляд на Дунаева: – Ты что, не видишь, что он нас разводит?

– Виноват, господа преступники, – развел я руками. – И правда, я вас сегодня только и делаю, что развожу… На самом деле может идти господин Ионенко. Большое спасибо за звонок, Геннадий Викторович. Без вас у меня ничего бы не получилось…

Наступила тишина. Троица буквально была сбита с толку. Пора было заканчивать свое представление и передавать инициативу в руки ребят из Главного следственного управления. А тем временем Ионенко неловко, бочком, стал продвигаться к выходу.

– Сука! – рванувшись к нему, прошипел Дунаев.

– Простите, Геннадий Викторович, вы куда? – поинтересовался я.

– Но вы же меня отпустили, – промолвил Ионенко, пятясь от надвигающегося на него Дунаева.

– Это я так пошутил, – сказал я. – Не смог себе отказать, виноват… На самом деле у меня нет права ни отпускать вас, ни арестовывать. А вот у господина майора такое право есть. Господин майор, я закончил. Арестуйте, пожалуйста, этих клоунов…

Коробов с ребятами вышли из своих укрытий. Дунаев взвыл, выбежал из офиса и метнулся к выходу. Но едва он открыл входную дверь особняка, как двое крепких ребят перехватили его и скрутили руки за спиной.

– Ишь, какой прыткий, – сказал один из крепышей и, для профилактики, весьма ощутимо сунул Дунаеву кулаком под дых, чтобы впредь не рыпался. Пусть постоит так в глубоком поклоне, похавает ртом воздух, авось поумнеет.

– Без театрального представления ты, конечно, никак не можешь, – сделал мне выговор Коробов, когда вся троица была повязана и приготовлена к транспортировке туда, куда следует. – А если бы у кого-нибудь из них было при себе оружие? У того же Дунаева, к примеру. Рассвирепев, он вполне мог выстрелить в тебя.

– Ну, это если у него имелся бы пистолет, – парировал я Володькин выпад. – Да и зачем им оружие, раз они наняли киллера, который бы все сделал за них?

– Раз на раз не приходится, дружок, – резонно заметил Володька, с чем я вынужден был согласиться и сказать, что больше я так не буду. Володька на это только хмыкнул и ничего не ответил.

Я попрощался с ребятами и Коробовым, и они уехали. Володька предлагал меня подвезти, но я отказался. Что я, маленький? Сам, что ли, не доберусь?

Я неторопливо пошел в сторону метро и через минуту поймал себя на том, что иду и пою. Что-то вроде старой песенки, которую пела некогда неподражаемая Эдита Пьеха:

Я иду и пою, улица поет.Светофор подмигнул: проходи вперед!На асфальт мостовой лег зеленый свет…Я иду сам с собой, мне шестнадцать лет…

Правда, слова были другими, только что придуманными. И мотив был иной, тоже на ходу придуманный. Но это совсем неважно – для сегодняшнего настроения самое то, что нужно.

А еще я поймал себя на том, что на душе легко и спокойно, как это часто бывает от хорошо проделанной работы. Причем сделанной настолько успешно, что никто иной лучше ее не сделает. Я не хвалюсь. Я только констатирую. Правда, я так и не выяснил, кто мне тогда позвонил и сообщил о трупе на Лесопильщиковом пустыре. Похоже, этот Иван Иванович Иванов так и останется для меня загадкой. Но это уже неважно!

Впрочем, таких загадок у меня в жизни имелось уже предостаточно.

Да и не в них суть, надо полагать… А передача получится отменная!

Сноски

1

Мочить – убивать (жарг.).

2

Лайба – автомобиль (жарг.).

3

Накапать – здесь: доложить, донести (жарг.).

4

Поганку гонит – здесь: откровенно врет (жарг.).

5

Зябок – долг, должок (жарг.).

6

В академии – здесь: на зоне (жарг.).

7

Что дальше? (нем.)

8

Доброе утро (нем.).

9

Куда запропастился поплавок? (нем.)

10

Что вы говорите? (нем.)

11

Что это было? (нем.)

12

Сейчас уже три часа ночи, а я до сих пор не могу сомкнуть глаз. Три часа ночи уже, детка, а я до сих пор не могу сомкнуть глаз. Я не могу найти тебя, детка. И никак не могу успокоиться… (англ.)

13

Я смотрю вокруг себя и не могу найти свою детку. Я осмотрел все и везде, люди, но так и не могу найти свою детку. И знаешь, если я ее не найду, то спущусь на Золотую Землю, туда, где живут люди… (англ.)

14

До свидания всем. Я верю, что это конец. О, до свидания, все. Я верю, что это конец. Я только хочу, чтобы вы передали моей детке, передали ей: пожалуйста, пожалуйста, прости меня. Прости меня за мои грехи (англ.).

15

Посмотри, детка, я в опасном настроении. Смотри, детка, я сейчас в опасном настроении… (англ.)

16

Да, я нашел себе женщину на другом конце города. Она добра и мила со мной. Да, я нашел себе женщину на другом конце города. Она добра и мила со мной, о да. По утрам она любит меня, да, она настоящий друг. Она говорит, что любит меня рано утром просто за то, что я есть. О да, знаешь, она любит меня, и это так… (англ.)

17

Косарь – тысяча (жарг.).