Семья и развитие личности. Мать и дитя. - Дональд Винникотт

Образование родителей

Здесь меня могут подвергнуть критике. Читатель может сказать: «Но вы считаете само собой разумеющимся, что мать нормальная, забывая, что многие матери невротичны, а некоторые едва ли не безумны»; «Со многими матерями в свое время плохо обращались или обращаются, и они переносят свое раздражение на младенцев»; «Нелепо говорить о матерях, сестрах, учителях, ведущих себя естественно. Их всех нужно учить».

Не могу сказать, что совсем не согласен с этими возражениями; однако замечу, что когда люди, заботящиеся о детях, невротичны или даже близки к безумию (а во многих случаях так оно и есть), научить их невозможно. Наша надежда связана с теми, кто более или менее нормален. В своих клиниках мы имеем дело с отклонениями от нормы и ориентированы на такие отклонения. Но в отношении обычных матерей и младенцев, в обучении младенцев и маленьких детей следует решительно ориентироваться на норму, или здоровье. Здоровые матери могут многому научить нас.

Вполне ли мы уверены, что врачи и сестры, которые так умело заботятся о матерях в родильных домах и клиниках, дают возможность полновесно функционировать обычным нормальным здоровым матерям? За последние несколько лет положение значительно улучшилось. Сегодня не редкость в родильном доме младенец, находящийся рядом с матерью. Мне не нужно рисовать ужасную альтернативу, с которой все хорошо знакомы: ребенок содержится в другой палате, его приносят на время кормления и подсовывают к груди, не готовой к этому, а порой и испуганной матери. К тому же, благодаря работам Боулби и Робертсона, сегодня существует сильная тенденция позволять родителям находиться с младенцами и маленькими детьми, которым какое-то время приходится провести в больнице.

Дело в том, что врачи и сестры поняли: они специалисты только в одном отношении. А в отношении таких проблем, как возникновение эмоциональной связи между младенцем и матерью (частью этого процесса является кормление грудью), обычная мать не просто эксперт: в сущности она единственный человек, который знает, как вести себя с данным конкретным ребенком. И тому есть причина. Она в материнской преданности — единственной мотивации, которая в данном случае действует.

Когда мы пытаемся перенести эти соображения на более сложные проблемы детского сада, то с большим упрощением можно сказать, что в детском саду возможны два типа детей — и то же самое справедливо по отношению ко всем школам. Есть дети, родители которых правильно и хорошо обращались и обращаются с ними. Это благодарные дети, способные демонстрировать весь спектр чувств. И есть дети, родители которых были неуспешны, и мы должны помнить, что неудачи совсем не обязательно их вина. Возможно, это вина врача или медсестры; или, возможно, она связана со случайными обстоятельствами, например тяжелым приступом коклюша; возможно, помешали слишком энергичные «помощники». Таким детям в возрасте детского сада необходимо восполнить то, что они должны были бы получить раньше. И, возможно, получить это не от их настоящих родителей. Активное приспособление к нуждам, которое происходит слишком поздно, называется «избалованностью», и те, кто балует детей, подвергаются критике. Больше того, поскольку это происходит слишком поздно, дети не могут правильно воспользоваться тем, что получают, или нуждаются в дополнительной поддержке очень сильно и в течение очень длительного периода. Таким образом, человек, способный предоставить такую поддержку, может оказаться в трудной ситуации, потому что у ребенка разовьется зависимость, которую взрослый не решится разорвать.

Таким образом, во всех типах школ должны быть готовы к обращению с тремя типами детей:

а) с детьми описанной мною первой группы, которые активно усваивают то, что им предлагают, и способны внести свой вклад в это усвоение;

б) с детьми, которые нуждаются в получении от учителей того, что им не могут дать дома; это скорее психотерапия, чем обучение:

в) с детьми промежуточных типов.

Жизнь ребенка

Я хотел бы перевернуть проблему и описать младенца и ребенка в терминах его жизненного развития.

Прежде всего я упрощу изложение, отделив возбужденное состояние от невозбужденного. Возбужденное состояние, очевидно, предполагает действие инстинктов. Как мы знаем, каждая функция организма обладает собственным воображаемым последствием, и поэтому любой конфликт, связанный с такими представлениями, обязательно приводит к запретам и помехам в функционировании организма; рост в данном случае означает не только переход от стадии к стадии в связи с увеличением возраста, но также отрицание каждой предыдущей стадии по достижении последующей, причем без ощутимой потери инстинктивных истоков чувств. Однако именно на этих ранних стадиях инстинктивного развития жизнь многих начинают уродовать серьезные отклонения. И для ребенка, начинающего ходить, особенно необходимы стабильность и последовательность окружения — и в физическом, и в эмоциональном аспектах!

И хотя именно здесь обнаруживаются главные силы динамической психологии, мне кажется, нет необходимости повторять общеизвестное. Работы Фрейда, в которых преимущественно рассматриваются эти жизненно важные феномены, сегодня хорошо известны, особенно тем, кто изучает психологию детей.

Разнообразные инстинктивные порывы, которые порой чуть ли не «разрывают» младенца своей силой, развиваются в соответствии с естественной последовательностью. Вначале, совершенно очевидно, основу фантазий, возникающих в моменты кульминации возбуждения, составляет рот и вообще весь механизм приема пищи, включая хватание руками. Позже материал для дополнительных фантазий предоставляют механизмы выделения, а также то, что происходит внутри. Со временем возникает возбуждение генитального типа, которое, можно утверждать, доминирует в жизни маленького мальчика или девочки в возрасте от двух до пяти лет.

Естественная последовательность этих разнообразных типов возбуждающих представлении и возникновения самого возбуждения не всегда очевидна и проста, потому что на всех стадиях возникают конфликты, и даже самое бережное отношение не может изменить этот факт. Бережное отношение создает благоприятные условия, помогая каждому младенцу самому разобраться в том, что его возбуждает.

Естественно, фантазии, возникающие в периоды возбуждения, составляют основу игр и мечтаний. Игра тоже связана с возбуждением особого типа, и игра нарушена, если на первый план выходят инстинктивные потребности. Только постепенно младенец научается справляться с такими порывами. Все взрослые знают, что радости жизни могут быть отравлены вторжением телесного возбуждения, и отчасти мудрость жизни заключается в умении избегать телесного возбуждения, которое не может быстро принести удовлетворение. Естественно, этого легче достичь тем, у кого полноценна интимная жизнь, чем тем, кто не может избежать фрустраций в сексуальных отношениях.

К счастью, пока дети постепенно разбираются во всех этих трудных проблемах, они могут достигать удовлетворяющей разрядки различными способами, характерными для детства. Например, много удовлетворения дает пища. Разрядку способен также принести сон. Исключительно удовлетворяющим опытом может стать выделение экскрементов и мочеиспускание, а также добрая драка и шлепки. Тем не менее у каждого ребенка возникают разнообразные симптомы, отражающие состояние, вроде «оделся с головы до мог, а пойти некуда»; т. е. возбуждение без способности достичь кульминации (припадки раздражения, мрачности и др.). Такие явления не обязательно являются отклонением от нормы.

Многие хорошо знают о подобных вещах, но, возможно, не представляют себе, каковы непрямые результаты инстинктивного опыта. Я имею в виду то, что на основе удовлетворяющего и неудовлетворяющего опыта возникает все богатство личности.

Полезно в данном случае постулировать наличие ранней стадии безжалостности, чтобы привлечь внимание к тому обстоятельству, что первоначально крайне деструктивные фантазии, связанные с инстинктивными порывами, направленные на материнскую грудь, нисколько не связаны с чувством вины. Здоровый младенец, однако, очень скоро научается складывать два и два и знает, что в своих фантазиях безжалостно нападал на то, что любит и в чем нуждается. И тогда стадия безжалостности сменяется стадией обеспокоенности.

Теперь после удовлетворяющего опыта возбуждения младенцу приходится иметь дело с двумя сторонами происшедшего. Он нападал на хорошую вещь, причинил ей вред; это обогатило опыт младенца; и в то же время в нем возникает что-то хорошее. Теперь младенец в состоянии ощущать и выносить чувство вины. Со временем это дает ему возможность находить выход из неприятностей, потому что теперь он способен совершать репарацию, исправлять, возмещать, возвращать то, что (в фантазии) украл. (Читатели узнают в этом работы Мелани Кляйн.)