Белая субмарина - Влад Савин

Ну а в предполагаемый район охоты заранее послать сразу троих. Со строжайшим приказом: обнаружив непонятное, прежде всего радировать открытым текстом. И советом не погружаться, все равно не спасетесь, у русских есть какое-то оружие, действенно поражающее субмарины под водой. Надеюсь, если что, хоть одна из троих успеет.

И сам «Шарнхорст» выходит заранее, пока нельзя еще и предположить перехвата конвоя. Уходит на север, к самой границе льдов, и ждет сигнала от лодок-разведчиков.

Все пошло не так! Для начала, U-657, посланная в русское Баренцево море вместе с U-622 и U-334, встретив одиночный траулер, не удержалась от увеличения своего боевого счета. Причем русские успели радировать — и теперь следовало ждать их контрмер. Это были все же их воды, и если в прошлом году наши субмарины гибли у нашего же побережья… И мне пришлось отдать приказ, скорее выйти из опасного района, и лодки удирали так, как должен был бы уходить после успешной операции «Шарнхорст».

Я оказался прав в своих опасениях. Очень скоро пришло сообщение с U-622: «Шестьсот пятьдесят семь и триста тридцать четыре погибли, предположительно торпеды, никого не видели». Больше U-622 в эфир не выходила и на вызовы не отвечала. Это русское нечто снова в море и сожрало сразу три подлодки!

Я сразу приказал эскадре затаиться, застопорить машины, соблюдать полнейшее радиомолчание. Если русский монстр обнаружит «Шарнхорст», об этом не хотелось и думать! Двое суток прошли в страхе и напряжении, пока мы не узнали, что так же бесследно пропали U-354 и U-625. И было самоубийством теперь лезть в Баренцево море, так как тогда русская угроза оказывалась между нами и нашими базами. Оставалась одна цель — Шпицберген!

Дальше было самое опасное: возвращение домой. Мы надеялись лишь, что русские будут ждать нас возле конвоя, мы же проскочим за его кормой, взяв далеко на запад. Пропажи наших кораблей не выходили за рамки некоего района у русских берегов — оставалась надежда, что в удалении мы будем в безопасности. Совершенно неожиданным было столкновение в море со скоплением возвращающихся транспортов — мы успели дать несколько залпов с большой дистанции, заставив противника разбежаться по морю в разные стороны. Мы не могли позволить себе задержаться, преследуя и добивая, а отходили на юго-восток с максимальной скоростью, мы знали, что смерть гонится за нами по пятам.

Скоро подтвердилось, что это действительно так. Эсминец Z-38 был, как я уже сказал, совсем новым кораблем, с недостаточно опробованными механизмами и неопытной командой, для него это был один из первых выходов в море. Когда спасение было уже близко, он вдруг потерял ход, сообщив о выходе из строя котельной автоматики. На устранение неполадки требовалась пара часов, но я не мог рисковать всей эскадрой и жизнями тысяч германских моряков. Мы продолжили путь, а несчастный Z-38 был потоплен. И на следующее утро высланные на помощь гидросамолеты и катера нашли на воде лишь несколько десятков трупов в спасательных жилетах: из трехсот тридцати двух человек экипажа в живых не осталось никого!

Однако надо писать рапорт в Берлин. Уничтожен русский транспорт, обстреляна британская военно-морская база на острове Шпицберген, где наблюдались взрывы и пожары, уничтожен британский конвой, потоплено не менее десяти транспортов. Эсминец Z-38 героически погиб в бою с превосходящими силами врага. Германский флот показал, что в состоянии решать на море любые задачи! Во славу фюрера и рейха!

И теперь нужно приказать кораблям, чтобы все это вошло в судовые журналы, а черновые текущие записи были уничтожены.

Лазарев Михаил Петрович.

Полярный, 27 января 1943 года.

Пришли на Главную базу. Ждать пришлось, пока конвой, наконец дошедший, весь втянется в Мурманский порт. И на случай, если фрицевская субмарина рядом окажется, и чтобы любопытных глаз не было. Встали к тому же самому месту, что в ноябре.

Судя по реакции и самого адмирала Головко, и товарищей из штаба, они ждали от нас не меньшего результата, чем утопления «Шарнхорста» со всем сопровождением. А так — подумаешь, пять лодок и эсминец, кого этим удивишь в свете недавних побед? В начале войны за это ордена раздали бы всем, однозначно, а теперь лишь рапорт приняли, и свободен!

Хотя наград у нас и так уже… Я рассказывал, как нас в сентябре, вместе с принятием присяги СССР, награждали, за три эпизода — самый первый конвой с «Лютцовом», «Шеер» и «Тирпиц». А были ведь и еще — за второй конвой, который у Порсангер-фиорда, и за третий, с взятием Петсамо. А поскольку статут ордена Великой Отечественной войны предусматривает случай «члену экипажа корабля, потопившего боевой корабль противника», то этот орден (обе степени) у всех нас поголовно. При том, что на нашем счету один линкор и два «карманника» (уже названы), четыре крейсера (два тяжелых, «Хиппер» и «Эйген», и два легких, «Кельн» и «Нюрнберг»), десять эсминцев, восемнадцать подлодок, один минзаг, одна плавбаза, восемь транспортов, четыре тральщика — а сколько еще с нашей подачи утопили? Будет так к концу войны и трехзначный счет, если у фюрера кораблей хватит.

С другой стороны — привыкаем. Будни начались, не герои мы — рабочие войны. Читал в «перестроечных» мемуарах, что не кричали фронтовики «за Родину, за Сталина», ну кроме политруков, которым это по должности положено. Правильно, не кричали — потому что, если человек во что-то искренне верит, он об этом орать не будет, а просто сделает, считая, что это правильно, так надо, иначе нельзя, даже если страшно, и сейчас могут убить. Я в пехоте не служил, но вот с экипажем Щ-422 успел пообщаться, как и с командирами и офицерами других подлодок СФ. На «Щуке» этих времен атаковать хорошо охраняемый фрицевский конвой, подходя к цели на «пистолетную» дистанцию, это, наверное, страшнее, чем на суше в атаку идти, и если обнаружат тебя, помирать будешь куда страшнее, чем от пули, как наши на С-80 в мирное время. Это верно, не кричали в войну «за Родину и Сталина». За них просто в бой шли, и умирали…

Значит, начинаются серые будни. Петрович бегает, командует, Серега Сирый тоже — текучка, ради которой нечего командира отвлекать, коли старпом толковый. Хоть стоим у пирса, вахта походная, «боевая готовность два», как положено, когда реактор не заглушен. Завтра прикажут, выйдем, еще кого-то утопим, и назад. Года через полтора Победа, праздник — и снова учения, походы. Такая и будет у нас жизнь.

Что там на фронте? Газеты доставили, и Совинформбюро передает — в последний час! Наше наступление под Ленинградом — освобождены Красное Село, Ропша, Гатчина. Похоже на то, что было в нашей истории: один удар от Ораниенбаума, а вот второй — не на Пулково, где фрицы год уже в землю закапывались, а сразу на Гатчину, ведь в этой реальности сейчас фронт по витебской ветке проходит, успеют фрицы из Петергофа выскочить, или будет еще один котел? Но вот пушки, из которых они по Ленинграду стреляли, точно, вывезти не сумеют. И окажутся эти пушки линкорного калибра бывшими французскими — сохранить бы их после не на временной выставке трофейного вооружения, а в музее, и показывать французам, когда те заикнутся про возврат царских долгов, как в девяностых при Борьке-козле. И вместо его блеяния, что, конечно, заплатим, пусть только нас признают частью европейского мира, ответить: «А вы заплатите нам за это?»

На юге наши дошли до рубежа Днепропетровск — Сумы — Полтава. Идут бои за Запорожье. Получился здоровый такой выступ на запад, вдвое шире Курской дуги, поскольку Орел и Смоленск еще пока под немцем, как и Мариуполь. А будет ли в этой истории Курская дуга? Фрицы уже явно не те, но попытаться могут.

Хотя — хрен! «Тигры» горят, статья в «Правде», с фоторепортажем. Помнится мне, в нашей истории что-то подобное было уже после Курска? И также припоминаю, что в сорок пятом немецкие танки имели отвратительное качество брони, из-за отсутствия легирующих добавок. Что будет здесь, если никеля из Петсамо и марганца из Никополя их заводы уже не получат?

Из новостей международных: Монголия и Тыва вошли в состав СССР. Ну, если вспомнить, что Тыва — это Тувинская АССР, бывшая у нас до сорок четвертого суверенным государством, то чем Монголия лучше? Тем более что совсем рядом японцы зубами лязгают, как бы схарчить — хоть и Халхин-Гол был, и договор с нами, но в составе Союза спокойнее! Хотя и не слишком нас это усилит, но…

Опять же вспоминаю, в нашем договоре с союзниками о том, что мы после с Японией будем воевать, нам обговаривались три пункта. Третий про Курилы, второй про Порт-Артур и Южный Сахалин, а вот первый о том, что сохраняется статус-кво Монголии. Это тут с чего? Что, были претензии ее Китаю вернуть, или, наоборот, присоединить к СССР уже тогда? Если вспомнить, что по сути это такая же провинция Китая, как Уйгурия и Маньчжурия, по чистой случайности в отличие от них ставшая независимой в двадцать первом, то это может быть и знак всем прочим, и товарищу Мао в частности — а куда он от нас денется сейчас? Так, тут еще упоминание речи товарища Сталина о новой национальной политике… Почему не знаю? В этом времени к такому относятся серьезно, в разговоре выплывет, что не в курсе, получится неудобно, надо хотя бы знать, какая очередная высшая мудрость на вождя снизошла. «Правда» за позавчера, открываю — ой, мля!!