Лилия и серп - Юргис Балтрушайтис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
BEШНИЕ СТРУНЫ
Раскрылся к цвету хмурый север,И снова зимний сон далек…То в синий лен, то в красный клеверСвои холмы пpocтop облек,
И грудь, дышавшая лишь болью,Дивясь полдневному раздолью,Его лазурь и зной, как мед,В забвеньи детском жадно пьет…
Пусть кубок пламени и звонаВ час жизни пенится полнейУ уст, познавших горечь дней,
И час ущерба, жребий стона,Преобразится в полноту —Как май, как яблоня в цвету!
ПРИВЕТ ИТАЛИИ
В седых веках шумели воды Тибра —Векам веков их пляску петь и впредьО славе жизни, в духе беспрерывной,Хотя и разной, в пестрой яви дней…Средь бурь, чьи вихри щедро гонит время,Не дрогнула таинственная нить,Связавшая в один великий жребийМеч Цезаря и белый крест Савойский,И средь лавин, что зиждут мир и рушат,Не пресекалась вещая стезяОт Пестума к святым садам Ассизи…Волшебным плугом, видно, к цвету взрытВесь Лациум, раз жертва не скудеет,И оттого незыблем Капитолий,Что мудрый зодчий клал его ступени…И от него, по замыслу его,В святое имя истины вселенскойВоздвиглась в мире, в глубь земли и к звездам,Италия, как некий строгий храм,Что строился и строится от векаТоскующим напевом пастухаСреди безлюдья пущи Апулийской,С душою Данте, думою волхва,Кривой киркой садовника ТосканыИ царственным резцом Буонарроти,Безбольною молитвою Франциска,А — тоже — грузным молотом АрнальдоИ темной кровью в поле боевом…Велик в красе дворцов своих и башенБессмертный Рим, но выше Рим незримый,Тот Дух, что двигал кистью ЛеонардоИ тайным чудом звездного огняПылал в живых виденьях Галилея…Италия, как в сердце Гарибальди,Он дышит в воле всех твоих сынов!И только в нем ты обретешь упорствоВ своих трудах, свершеньях и надеждахИ верный щит величью твоему,Тот щит, что был с тобой на древнем РейнеИ не изменит ныне на Пиаве…И не его ль, не дух ли вещий Рима,Далекие, мы чтим благоговейноВ часы, когда, волнуя сердце, снитсяТвой кипарис и серый ряд олив,И пиния, как жертвенная чаша,Воздетая за даром солнца к небуИ врытая глубокими корнямиВ земную грудь, как вечный образ твой?!
ДУХУ ЖИВОМУ — НЫНЕ И ПРИСНО
Есть жизнь и смерть лишь в мнимых гранях праха.Есть только жизнь в пылании времен…Не для зерна зерно — для всхода и расцвета,Равно, как цвет опять цветет зерну,Чтоб Тайна мира вечно колосилась,И, строясь к Солнцу, были беспрерывныСтупени праха Богу своему.Кто мыслит так, кто верит так, тот знаетСвет истины. Его людское сердцеДрожит в слезах у гроба. Но, как дух,Ушедшему он вслед глядит безбольноВ сознании, что вечен дар зари…Аминь! Бессмертен Дух его, зовущийОт детских слез и счастья наших днейТуда, где грудь людская вновь воскреснетИз скудости в богатство полноты…Звучит векам певучий дар его,Преображая жребий человека,Чтоб стал он частью в чуде бытияИ в нашей жизни, тайно ускоряяК иному дню светающее время…В устах земли три имени ему:Пифийский жрец, Пророк и вновь Пророк,Что станет светом нового Синая.Он учит нас доверью ко Вселенной,И мы приемлем вещий зов его:Земные братья, пробил час крещенья!Бросайтесь слепо в воды Иордана,И будет в мире молодость души!
«Раскрылась ночь своей великой тьмой…»
Раскрылась ночь своей великой тьмой…Подходит час полуночи немой!
Простор земли во мраке утонул…И мир свои пределы разомкнул…
И над душой, неведающей сна,Горят лишь звезд святые письмена,
Свой тайный блеск таинственно дробя.Мои бедный ум, мне страшно за тебя!
В глухой тиши, среди глухих долин,Пред бездной мира в мире ты один!
Тебе видна дневная ложь,Нездешнего ты все же не поймешь.
В зловещей тьме ты — тень среди теней,С проклятием отдельности своей!..
«Здесь — лишь грохот, хаос, зной…»
Здесь — лишь грохот, хаос, зной…Там, у грани неземной,
Царство тайной тишины,Где лишь пение струны…
В этом царстве тайных сновЭто пенье — вещий зов,
Чтобы в звездный час в тишиВскрылось пение души…
Третий раз поет петух!И воскрес поющий дух…
Веет ангельским крылом…Весь — молитва, весь — псалом…
«Вновь у безвестного порога…»
Вновь у безвестного порога,Людское сердце, бьешься ты —Но пусть цветет твоя тревогаЛишь часу новой полноты…
Плетись сквозь ночь по звездам жизни,Не мешкая в угрюмой мгле,И снищешь ты стезю к отчизне,В веках завещанной земле…
В минувшем небе — солнце ржаво,Без пламени его огни —И ты, венчанный новой славой,На роковое посягни!
«Таков закон судьбы суровой…»
Таков закон судьбы суровой,Что вдруг раскрылся час зари,И стали в горной жизни новойЗолою царства и цари.
Пусть сладки сердцу в мире старомЕго отрада и печаль,Но ты, смельчак морей, лишь с жаромОт мертвой пристани отчаль!
И там, где в жизни будут крепкиСны старых стен, былая глушь,На их оплот могильно-цепкийЖелезный молот свой обрушь!
НОЧНАЯ ПЕСНЯ
Раскинуло свой звездный невод ВремяВ полночный омут яслей и могил,И дольний мир, как благостное бремя,Безвестной чащей сердце обступил.
И не уйти всей яви дней от ловли,Что в безднах мира длится век и век,Взошел ли миг, погас ли век, готов лиСтать трепетной добычей человек.
Скользит челнок вдоль смертных побережий,Где час вспоил свой краткий цвет в пыли,Чтоб вдруг вовлечь в таинственные мрежиВсе прихоти, все жребии земли.
«Когда твой час в земной тени…»
Когда твой час в земной тениНочь облечет в свои огни,Безмерность жизни оцени…
И нищим сердцем молви: ДнесьМир полноты открылся весьНам, мукой сна объятым здесь.
И все, что мы, как смерть, клянем,Всегда, всегда живым огнемНаш жребий осеняет в нем.
Вот отчего, сковав века,Несет на вольность их тоскаИ оттого нам боль сладка.
«По праху, в смертную обитель…»
По праху, в смертную обительНездешние следы легли,Но смертный дух не небожитель,И мы не странники земли…
Пусть боль, и ропот, и тревогаОбъемлют нас в земной глуши,Но нет изгнания у БогаИ нет опалы у души…
Средь смуты дня и ночи звезднойСплетают вихри с тишиной,Венчают нас одною безднойИ миг небес, и час земной.
ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ
IКак трудно высказать — нелживо,Чтоб хоть себя не обмануть —Чем наше сердце втайне живо,О чем, тоскуя, плачет грудь…Речь о мечтах и нуждах часаВ устах людей — всегда — прикраса,И силен у души — любой —Страх наготы перед собой,—Страх истины нелицемернойИль, брат боязни, хитрый стыд,О жалком плачущих навзрыд,Чтоб точным словом, мерой вернойToгo случайно не раскрыть,Чему сокрытым лучше быть…
IIНо есть и час иной напасти,Когда мы тщетно ищем слов,Чтоб с тайны помыслов иль страстиХотя б на миг совлечь покров,—Чтоб грудь, ослепшая oт муки,Явила в знаке, или в звуке,Иль в скорби молчаливых слез,Что Бог судил, что мир принес…И, если пыткой огневоюВесь, весь охвачен человек,Он только холоден, как снег,И лишь с поникшей головоюВ огне стоит пред тайной тьмой,Вниманью чуждый и немой.
В НОЧНОМ ПУТИ
