Ворожея. Практика в провинции Камарг - Елена Помазуева

– Да!

– Что ж, не смею задерживать. – Он сделал учтивый поклон. – А я сейчас же отправлю в школу отчет о том, что ты отказалась проходить практику. Да, перед тем как уйдешь, позови Гретту. Она будет мне помогать.

– Ка-ак это отказалась проходить? – У меня даже дыхание перехватило от такой напраслины. – Я ворожея, а не целитель! А вы меня заставляете заниматься не своим делом.

– Тебя обучали первой помощи, иначе бы не выдали диплом и не отправили на практику. Следовательно, в случае необходимости в твои обязанности входит оказание целительских услуг, – спокойно выдал Броссар.

– На целительские услуги выдается лицензия после прохождения практики, – весомо возразила я.

– Если пройдена практика. А до того момента выпускник школы полностью подчиняется наставнику. Твой отказ от помощи я расцениваю как отказ от практики. Ты свой выбор сделала, – жестко произнес Броссар, и я с ужасом увидела, как на кончиках его пальцев начало формироваться серебро послания.

Это означало конец всему! Диплом ничего не значит без практики у ворожеи. Только я же не знала, что мне достанется не почтенная метресса, изредка поглядывающая в свой шар предсказаний, чтобы удовлетворить выгодного клиента, а мужчина-ворожей, заставляющий помогать ему в лечении больного черной хмарью.

Диплом окажется просто свитком с печатью. Я смогу показывать его детям и говорить, что училась в Школе колдовства, целительства и ворожбы. И только! Никаких прав и надежд на открытие своего дела и широкую клиентуру. Отказаться от практики выпускник не имеет права, этим он распишется в своей профнепригодности. Из молодого специалиста, подающего надежды, я превращусь в домохозяйку, утирающую сопливые носы отпрыскам.

– Нет! – выкрикнула в тот же миг я. – Погодите! Я ведь правда не целитель! Моя специальность – ворожба, предсказание будущего. Как я могу вылечить этого больного?

– Это все слова, которые ничего не значат для этого парня, – отмахнулся от меня Броссар.

– Я… я… – задержала дыхание, как перед нырком под воду. – Я не отказываюсь. Просто это не моя специализация.

– Это уже не имеет значения, твой отказ будет принят в школе, – изящно махнул рукой жуткий монстр, собираясь отправить послание.

Все это увидела так, точно время остановилось, – медленный взмах, и серебристые лепестки сорвались с кончиков пальцев, собираясь в полет сквозь пространство. Только я этого допустить не могла, ну никак! Кинулась вперед и заклинанием остановила передачу информации.

– Ты что делаешь? – совсем озверел Броссар.

– Слушайте, – заторопилась я, – отказываться от практики не собираюсь! Я не целитель, и всю ответственность вы берете на себя.

– Разумеется, я же твой наставник, – ответил он. – Но мне не нужна спесивая ворожея, не способная применить на практике знания, полученные за время обучения.

– Напоминаю, что прошла только общий курс первой помощи, – тяжело переводя дыхание, сообщила ему. – Это значит, что у вас есть мои руки, но вы должны говорить, что именно нужно делать.

– Наберут в школу по объявлению, потом нянькаешься с ними! – недовольно произнес Броссар в ответ.

– У меня дар, – гордо сообщила ему.

– Ах, мы еще и одаренные! – презрительно прокомментировал он мое заявление.

– Мы будем говорить или спасать больного? – Я вздернула носик, демонстрируя гордость и волю, после чего важно прошествовала мимо наставника.

«По объявлению!» Да у меня дар высокого уровня! Ворожба выходит легко с большой долей вероятности, если сам клиент ничего не изменит в процессе. Даже могу просчитывать несколько вариантов в таком случае, а он… «По объявлению»…

– Маску надень, одаренная. – Последнее слово Броссар произнес с такой насмешкой, что обида ужалила в самое сердце.

Маску, разумеется, я тут же приложила к лицу и плотно завязала тесемки, боясь передумать, все же черная хмарь – зараза жуткая. Уже столько времени находясь в одной комнате с больным, я могла надышаться гадостью и подхватить недуг. Но это не означает, что нужно насмехаться над моими способностями. Остановилась в шаге от постели, не в силах заставить себя подойти ближе.

– На маску наложила заклинание? – задал вопрос уже нормальным тоном Броссар.

– Заклинание? – переспросила, всеми силами стараясь вспомнить, какое именно нужно было произнести.

– Ах да! Общий курс – пальпация, поверхностный осмотр, помазать ранку, – усмехнулся он. – Тогда лучше я сам. Не хватало потом еще с тобой возиться!

– А что?.. – Договорить мне не дали.

Броссар приблизился, жестко ухватил пальцами за подбородок и развернул лицом к себе.

– Хара сатинус море, – коротко и отчетливо проговаривая звуки, он произнес заклинание, и в лицо полетел сгусток, заставивший глупо моргать в попытке вернуть нормальное зрение.

Кажется, что-то такое видела и даже наверняка испытывала, потому что плетение было знакомым, а полученный эффект организм сразу же вспомнил. Дышать стало гораздо труднее, воздух поступал, словно сквозь толстый слой корпии. Вот тогда-то и пришло узнавание – это заклинание защиты от болезней. Не от всех, но от многих. Как нам рассказывали целители, этими мерами безопасности в обязательном порядке пользовались все. Только я старательно записала полученные знания, в нужное время ответила на поставленный вопрос, а потом благополучно забыла, уверенная в том, что в будущем это не пригодится. Если бы ворожей не был столь категоричен, то и сейчас отдыхала бы в доме у озера, а не задыхалась под защитным заклинанием возле зараженного смертельной болезнью пациента.

Глава 4

– Живи и помни, – перевел заклинание Броссар.

– Да знаю я! – с досадой вырвалась из захвата мужских пальцев.

– Тогда приступай, – приказал он и отошел.

Я молча разглядывала молодого человека, мечущегося в бреду на промокшей от пота постели. Темные волосы прилипли ко лбу, вокруг глаз залегли черные тени, кожа побелела, придавая живому сходство с мертвецом. Несмотря на маску и защитное заклинание, дышать старалась через раз. Никак не могла свыкнуться с мыслью, что нахожусь рядом со смертельно больным.

– Чего замерла? – рявкнул из другого угла комнаты Броссар.

– А что делать? – обернулась в его сторону.

Ворожей уже поставил колбу огромных размеров на принесенную с собой безопасную горелку, подпитываемую магией, и теперь отмерял какие-то порошки, доставая их из сумки.

– Раздевай парня, – коротко бросил он.

– Я? – И тут же опешила.

– А кто? – кинул на меня недовольный взгляд Броссар.

– Так он мужчина, и вы должны его раздевать. Разве нет? – постаралась таким образом напомнить ему о правилах приличия.

– Мне некогда, – отрезал он, пристально следя за тем, как сыплется отмеренный зеленый порошок в колбу, чтобы ни одна крупинка не упала мимо.

– А я не могу, – твердо произнесла я.

– Что значит «не могу»? – вновь рассвирепел Броссар. – Его необходимо срочно раздеть и протереть водой, чтобы потом можно было смазать уже проступившие экземы отваром.

– А я могу сделать отвар? – поинтересовалась, предложив свою помощь.

По мне, так очень логично – ворожей раздевает парня, а я присматриваю за бульканьем в колбе.

– Ты знаешь рецептуру? Или знаешь, как именно лечить черную хмарь? – спросил Броссар.

– Нет, не знаю, но я могла бы… – начала говорить, но меня вновь бестактно прервали:

– Тогда займись тем, что в состоянии сделать! Раздевай больного! Тактичность и правила приличия на данный момент неуместны. Живо! – прикрикнул он.

Еще несколько мгновений я бессмысленно хлопала глазами, наблюдая за выверенными движениями наставника, потом обреченно развернулась к кровати. Кажется, все же придется заняться неприятным делом. Никогда не понимала, как можно смотреть в лицо заразным больным, да еще прикасаться к ним. Но легкое, едва слышное постукивание серебряной лопаточкой по стенкам стеклянного сосуда било по напряженным нервам и подталкивало к действию. Делать этого не хотелось совершенно, но другого выхода не было. Дотронулась до влажной ткани нижней рубашки молодого человека. Отдернула ладонь, а затем, вдохнув в грудь побольше воздуха, наклонилась ниже и потянула за рукав, пытаясь высвободить руку.

– Режь ножом, не трать зря время, – посоветовал Броссар.

Оглянулась в поисках ножа и заметила его на прикроватном столике среди разбросанных документов. В открытой чернильнице торчало гусиное перо, а рядом виднелось несколько капель темной туши. Вероятно, пациент почувствовал себя плохо во время работы с документами, а потом прилег и уже не встал с кровати. Впрочем, эти рассуждения промелькнули и пропали – я заставила себя сосредоточиться на задании.

Пусть процедура предстоит неприятная, да еще наверняка опасная для моего здоровья, но Броссар прав: я сама выбрала такую практику, а значит, без его рекомендаций мне никогда не открыть собственное дело. Надеясь, что защитное заклинание не пропустит заразу, начала безжалостно разрезать ткань, освобождая изнуренное болезнью тело.