Ииль. Проекция домового 8 порядка - Helga Kenopsia
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На рассвете он спустился с дерева и бодрым шагом направился к небольшому пруду в низине, где смыкались поля в единую пашню. Пока Ииль резвился на берегу, мерил уровень воды ногами и химичил шутливые фонтанчики руками, за его спиной выросла высокая, дрожащая тень в длинном плаще до самых пяток. У него были невероятно плотные, но расплывчатые очертания, а там где он стоял оставались горки песка и свежего ила. Ииль замер. «Варангер!» – промелькнуло в его голове.
Варангер был худощавым, вытянутым силуэтом, самим воплощением кромки влажного песка, ажурно очерчивающего берега заливов. Высокий, с длинными руками больше напоминающими клешни речных ракообразных, он пугающе тихо появлялся за спинами тех, кому должен был скицировать43 путь. Среди духов он был станционным смотрителем, который заверяет билеты перед отправлением в путешествие. Поэтому для домового, имеющего прямое отношение к водной стихии, было важно получить его разрешение и путеводитель в этом мире.
Ииль застыл в одном положении, держа в руках только что выловленную речную устрицу, с его пальцев капала вода, а подол льняной сорочки вымок и плавным градиентом растекался от светлого к темному.
– Ииль? – вдруг проскрежетала фигура, Ииль кивнул. – Домовой 8 порядка44, с нареченной миссией и инструкцией, вверяю тебе прописные истины на гербовой бересте. Ознакомься с правилами, условиями и запомни описательную часть присущего тебе хозяина. На закате следующего дня эти данные изничтожаться, вернувшись в архив. И для будущих воплощений, не опаздывай в первые часы появления. Это важно.
Варангер вручил Иилю несколько берестовых свитков, перетянутых кожаными ремешками, и пока он озадаченно перебирал дары в руках, также внезапно испарился оставив о себе на память горстку песка с мелкими ракушками. Ииль посмотрел на заросли тростника, который в этот момент покорно склонил свои стебли к самой поверхности воды, на снующих там же водомерок, взвесил напутствие и, стряхивая песчинки с мокрых ног, выбрался на траву. Он побрел в лесопосадку, в позаимствованное у птиц укрытие, выполнять предписание.
Ииль закончил изучать свитки как раз к сроку. Когда от них стал возноситься седой дым, а после пепел развеял ветер, он уже все освоил. В его руках остались четкие маячки, которые укажут на того самого хозяина. Седовласый старик в заношенной телогрейке с заячьей опушкой, печник в третьем поколении, отошедший от дел из-за одышки и потерявший в один год супругу и единственную дочь. Ему надлежит произвести ритуал, прежде чем заявить права на Ииля. Он должен спуститься к быстрому ручью что питает местные поля и нивы, найти старый куст гибкой ивы, срезать с него ровно 14 прутиков45 для веника, на котором в дом вселится Ииль.
Наконец, что-то прояснилось на данном этапе. Ииль расслабился и стал ждать подходящего человека. В режиме ожидания он пробыл чуть больше трех недель, пока однажды в сумерках вновь не повстречал Сильвана. Он был, как всегда, недоволен Иилем.
– Ты должен был давно уйти в селение. Почему ты до сих пор здесь?
– Согласно правилам, мне следует дождаться хозяина на этом месте. Он должен меня принести в дом, – заметил Ииль, неуверенно постучав по березовому стволу, который представлял для него непреодолимое препятствие.
– Глупец! – рассмеялся Сильван, пугая своим эхом задремавших птиц. – Ты обязан призвать его! И только тогда, он занесет тебя в свой дом! Бездействие – прямой путь к забвению.
– Но правила гласят… – попытался реабилитироваться Ииль, но леший грубо его перебил, выплевывая слова, словно залпы картечи:
– Забудь о правилах! Действуй по наитию. Ты знаешь где его искать. Ускорь процесс. Примани его. Только тогда ты обретешь дом.
Ииль задумчиво хлопал иссиня-черными глазами, обрамленными густыми короткими ресницами. Внутри него воевало два противоречивых мира: педант и импровизатор. А Сильван тем временем продолжал:
– Воспользуйся своими способностями, оцени свою силу и получишь желаемое – реализацию предназначения. Чего ты ждешь? Здесь тебе никто не поможет.
– Но я почти ничего не умею, – возразил Илль. – Я могу управлять потоком воздуха, моих сил хватает только на то, чтобы сорвать порывом несколько листьев с ветки. В этом все мои способности.
– Ты ошибаешься, Ииль. – покачал рогатой головой леший. – У тебя все есть и даже больше. Только начни.
Ииль растерянно пожал плечами, свесив лохматые ноги с ветки, на которую забрался, чтобы быть на одном уровне с Сильваном. О своих способностях он никогда не думал.
– Приступай к делу сегодня же, но прежде, – леший приблизил свою вытянутую морду со сверкающими ядовитой зеленью глазами к Иилю, чуть не сбив резким движением его с сучка, – внеси плату. Ты нелегал в моем ведомстве.
– У меня есть разрешение! – сдавленно бросил Ииль, крепко хватаясь за сучок, с которого только что чуть не упал. – Я встречался с Варангером.
– Мне его береста что пение лягушек на поповском пруду – пустой звук. Я соблюдаю свой личный кодекс. И ты в нем нарушитель.
Ииль недовольно вздохнул, вцепившись в сучок обеими руками с такой силой, что костяшки на его домовых пальцах побелели и выделились сквозь темную шерсть.
– И чего же ты хочешь на этот раз?
– Немного. Отдай мне набор серебряных игл, которыми ты отмечаешь откосы дома, и я обещаю больше не тревожить тебя, если ты начнёшь прямо сейчас призывать хозяина. – равнодушно заявил Сильван, провожая взглядом пронесшуюся мимо сороку, которую он потревожил своим глубинным эхом.
Ииль возмущенно натопорщил уши, а шерсть на его затылке встала дыбом. "Ишь чего захотел?! Набор самозащиты жилища! Никогда!" – думал он, раздраженно спрыгнув с дерева.
– Я не могу тебе его отдать. – раздосадовано отряхивая руки, пробурчал Ииль. – Это мой основной инструмент. Без него я не буду нужен дому, хозяйству, моему человеку. Проси что-то другое.
– Ты вздумал торговаться? – усмехнулся леший, снисходительно покачивая головой. – Я мог бы избавиться от тебя в два счета. То, что ты здесь – лишь моя воля! Давай иглы, иначе Ворсиха будет здесь сию же секунду! А она тебя уже предупреждала.
Ииль нервно ходил по вытоптанной лесной тропе взад-вперед, задумчиво пропуская листья папоротника сквозь пальцы. Ему не нравились эти угрозы, ему не хотелось расставаться с последними артефактами, делающими его тем, кем он был в мире людей – домовым. Но на весах совести сейчас лежал его собственный эгоизм и бескорыстная преданность призванию. Он тяжело простонал, шаря рукой в своей котомочке. На кону его жизнь, а значит и благополучие нареченного хозяина. Он
