Час Самайна - Сергей Пономаренко

Я заговорила о самоубийстве. Просила у Коли револьвер. Володя меня уговаривал, просил объяснить, что меня толкает на самоубийство. Я ответила, что до воскресенья он ничего не узнает.

Поезда долго не было. Мы все время ходили по платформе: Таня с Шурой, я с Региной, Володя пошел искать дежурного, чтобы узнать, когда будет поезд, а Коля был один. Он все время приставал то к нам, то к ним, жаловался на свое одиночество и подтрунивал над нами. Пришел Володя. Коля Чулов подошел к нам и спросил:

— Господа, вы любите друг друга? — Володя ответил утвердительно, но Коля не унимался: — Так докажите свою любовь — поцелуйтесь!

Володя пошутил над ним и отправил к Оле. Коля обиделся и замолк. Наконец подошел поезд. Мы с Володей сели отдельно. Всю дорогу ворковали как голубки, пока не добрались до Петрограда.

Мама ругалась, когда открывала мне двери. Половина второго ночи. Я долго не могла уснуть, все думала о прошедшем вечере, о том, как хорошо мы провели время. Уверенная, что Володя любит меня, я уснула.

Петроград. 20 августа 1917 года, воскресенье

С самого утра начались приключения. Я у Тани гладила платок. В дверь тихонько постучали. Таня подошла к двери с ложкой, потому что мешала кашу. Услышала голос и поняла, что пришел Коля. Таня не знала, куда деться, чем прикрыть свою грязную кофту. Чуть было не надела пальто, да попался передник, и им прикрыла свой «роскошный» наряд. Пришлось впустить гостя. Он был не один, а с Гришей. Пришли ко мне на кухню. Коля стал подкалывать, что я глажу. Мы с Татьяной страшно боялись, чтобы не услышала мама, что Николай у нас, но, слава богу, они сидели тихо. Коля хотел вместе с нами пойти завтра в театр, и мы договорились, что он будет ждать в половине седьмого. Наконец они ушли. Мы пообедали, и Таня пошла спать, а я принялась штопать чулки. Пришла Аня и разбудила Таню. Стали болтать. Аня рассказала, что вчера Оля с Анатолием провожали трактирщика Костю на позиции, а она ходила на миниатюры в Народный дом. Там были Володя и Шура. Она все время подтрунивала надо мной. Раскритиковала Володю так, что у меня пропала всякая охота идти на свидание с ним. Я ушла домой пить чай.

Было 35 минут седьмого, когда мы пришли на станцию. Таня пошла на поезд, а Володя ожидал меня на платформе. Мы с ним устроились в отдельном купе. Он снова начал признаваться мне в любви. Наконец мы доехали до Удельной и отправились в парк. Забрались далеко в лесную чащу. Володя расстелил шинель, и мы уселись. Сначала я говорила, что не верю ему, потом оказалось, что поверила. Он был так уверен в моей любви, что этой уверенностью и я стала заражаться, хотя его вовсе не любила. Мое чувство уже не то, что на вечере у Коли. Ту ночь я никогда не забуду! Самые прекрасные минуты в моей жизни! Тогда я была так довольна, что моя мечта исполнилась. Я не хотела большего и не рассчитывала на повторную встречу. А затем мне захотелось испить чашу до дна, и последовали еще встречи. Теперь это уже не так интересно. Но Таня советует мне «поволынить», и я продолжаю играть роль. Удивляюсь, как это искренне выходит: ни у кого нет и капли подозрения.

Володя просил сказать ему, что я хотела. Я долго колебалась, но потом пришлось сделать его своим другом и посвятить в нашу семейную тайну. Он принял такое горячее участие во мне! Его интересовало мое положение. Он просил пока потерпеть, а когда закончит учиться, то я стану его женой. Что же, пусть мальчик помечтает, а мы еще посмотрим. А все- таки я его ценю. Правда, как друга и человека, но не как возлюбленного. Я совсем не ожидала, что он так серьезно влюбится, — всегда считала его ветрогоном. Время шло. Пора было на поезд, и мы пошли на станцию. Распрощались до завтра.

Петроград. 21 августа 1917 года, понедельник

В условленное место пришли поздно, Коля не дождался и ушел. Поехали в театр втроем: я, Таня, Люда. Коля и Володя были уже там. Повели на наши места. Начали смотреть. Артисты Народного дома играли недурно. Пьеса «Бог Мести». Я сидела рядом с Володей, только в разных ложах. Нас разделял лишь барьер, и мы были очень близко друг от друга. Он все время жал мне руку, и Николай делал ему замечания. На второе действие появились Оля, Толя и Аня, расположились рядом в ложе 7. Пришли с фасоном и конфетами. Оля поздоровалась с гримасой. Но мы с Татьяной им не уступали и тоже держали фасон. Николай подсмеивался над их красными платками. В театре была Володина мамаша с какой-то дамочкой. Я заметила, что она на меня обратила свое «благосклонное» внимание. Когда проходили мимо меня, то раз десять обернулись и оглядели с ног до головы. Мне тоже было интересно на нее взглянуть, и я обернулась. Интересно, какое я произвела на них впечатление? Вернулась в ложу.

Во время представления Володя, ни на кого не обращая внимания, не оставлял меня в покое. Коля все время делал ему замечания. Таня вовсю кокетничала с вольноопределяющимся визави. Было очень весело! После представления отправились домой. Решили пойти до Удельной, а оттуда, кому нужно на Петроград, поездом. Вначале хотели идти парком. Хотя мнения разделились, но большинство отстояло парк. Только Оля и Аня остались при своем мнении и отправились на «лыже».

Мы шли парком. Я с Володей под руку, Таня с Толей, а Люда с Колей — правда, держались друг от друга на расстоянии. У них что-то не «клеилось», поэтому Коля то и дело пристраивался к нам. Брал меня под руку, шептал разные «романтические дыхания», а потом расхрабрился и обнял за талию. Володе поведение Коли не понравилось, и он его все время пытался отослать, но тот не обращал на него внимания. Одним словом, наша прогулка была «куда с добром», только мешал дождик. Проводили Люду домой и отправились на станцию. Поезда долго не было, а когда пришел, то распрощались с Анатолием. Двумя парами прошли в дальний вагон в поисках мест. В 1-м классе нашлись свободные купе, уселись по парам отдельно. Конечно, Володя сорвал поцелуй. Все время целовал мне руки и просил назначить свидание. Я сказала, что если хочет меня видеть, то пусть каждый день приходит к восьми часам на вокзал, а я когда-нибудь приду. Он с радостью согласился. Пришла домой.

Мама сердито открыла мне дверь и отругала. Я уснула спокойная и довольная.

Петроград. 25 августа 1917 года, пятница

Стояли с Таней в очереди на Симбирской, в городской лавке. Юнкера здорово зашпандокивали из окон.

Вечером были в кинематографе. Пришли Оля и Нюра, звали нас к себе в ложу, но мы не согласились. Пришел Коля с Шуркой Длинным, в их ложе оказалось два свободных места, и они пригласили нас. Мы согласились. Здорово мы поддразнили Олю! Не знаю, как это им понравилось: к ним не пошли, а к Коле Чулову пошли. Потом пришли Шурка и Володя. Шурка Длинный ушел, и Шурка сел на его место, а Володе поставили стул. Итак, мы сидели в фасонном окружении, а Оля с Нюрой остались с носом.

Нам было уже пора уходить, но пожалели мальчиков, иначе они бы ушли вместе с нами, ничего не посмотрев. Мы посмотрели дивертисмент еще раз и решили идти домой. Мальчишки собирались было смотреть еще драму, но Володя заявил, что ходит в кинематограф не для драмы. Мы уговаривали их остаться, но ничего не помогло. А Оля и Нюра, конечно, не смогли остаться — не досмотрев, ушли вместе с нами. По дороге Таня проговорилась, что мы завтра идем на Геслеровский танцевать, и все согласились прийти тоже. Мы с Колей пошли домой, а Шура и Володя отправились провожать барышень.

Петроград. 26 августа 1917 года, суббота

Выбрались из дому без особых затруднений. Пришли на Геслеровский. Увидели там двух молодых людей — Яшу и Бронислава. Мы с ними познакомились на вечере у Оли, но они нас не узнали. Через некоторое время появились Вовочка, Шурочка и еще один гимназист Витя, с которым они нас познакомили. Конечно, они не оставляли нас ни на минуту. Витя вскоре после прихода получил письмо от какой-то барышни № 35, которая желала с ним познакомиться. Мальчики нашли ее и приклеили ярлык старой мегеры: говорили, что этой барышне семнадцати лет не хватает до ста. Действительно, барышня была пожилая. Володя пригласил ее танцевать, а потом сплавил Вите, и тот не знал, как от нее избавиться. Пришло время идти домой. Вите было неудобно провожать свою барышню. Он занялся нами и как будто забыл о ней, а затем незаметно сумел удрать не попрощавшись. Она с недовольной миной ушла одна.

Я говорила Володе, зачем он навязывает жалких особ, которые ему самому не нравятся. Он смеялся и подтрунивал над Витей. Я встала на защиту Вити, и мы вместе, разговаривая, пошли домой. Я разрешила Виктору взять меня под руку. Сзади шел Володя и грозил:

— Ладно, Витечка, мы с тобой еще посчитаемся.