«Все по местам!» Возвращение «Варяга» - Глеб Дойников

Осмотрев его там утром следующего дня, Камимура неожиданно поймал себя на том, что «примеряет» повреждения, полученные «Якумо», на свой «Идзумо», который он до этого считал наиболее поврежденным. Проанализировав свои мысли, он с удивлением понял, что, получи любой из крейсеров британской постройки такие попадания, тот погиб бы как минимум дважды. Или от взрыва башни, в которой хранилась пара десятков снарядов и за которым неизбежно следовал взрыв погребов, или от затоплений, вызванных тремя подводными пробоинами. Вдобавок к 10-дюймовому подарку «Якумо» пережил еще две подводные дырки от 8-дюймовых снарядов. Вердикт инженеров верфи был безапелляционен — за два-три месяца можно починить все, кроме башни главного калибра. В Японии ремонт такого уровня невозможен, ибо ее надо делать заново. На совет кого-то из молодых офицеров переставить башню с недавно поднятой в Чемульпо «Асамы», та все равно небоеспособна, инженер только грустно усмехнулся. Даже если забыть о трудностях демонтажа башни в необорудованном порту и ее перевозки в Японию, как возможен монтаж башни британского образца на немецкое подбашенное отделение? С изначально другим диаметром погона, другим размером шаров, по которым катится башня, другой системой подачи снарядов из погребов… Ну а как, интересно, вообще можно установить башню с гидравлическим приводом на корабль, созданный для башни с приводом электрическим?

На следующий день Камимура был оторван от составления списка первоочередных работ, которые бы позволили выйти в море хотя бы трем кораблям его эскадры. Со всех концов Японского моря приходили известия о замеченных русских крейсерах, обстрелах портов и маяков. Кроме того, два отряда истребителей, которые должны были найти и ночной атакой добить поврежденные в артиллерийском бою русские крейсера, вернулись ни с чем. Нет, крейсера-то они нашли, но только днем, когда атаковать не было никакой возможности. Да и сами миноносцы пожгли уже почти весь уголь в попытке догнать русских на пути во Владивосток. Но кто мог подумать, что этот хитрец Руднев после боя поведет поврежденные корабли не домой, а к берегам Кореи? Утром следующего дня по телеграфу, кружным путем через Америку (прямой кабель перерезан опять же Рудневым!), пришло сообщение о выходе из Артура броненосцев Первой Эскадры русских. Пришлось посылать миноносец вдогонку только что ушедшим в море броненосцам Девы. Те, безрезультатно прождав «Ослябю» у входа в Сангарский пролив, вернулись в Сасебо и были посланы Камимурой на перехват русских крейсеров у Пусана. Теперь им надлежало срочно идти в Чемульпо, чтобы восстановить целостность эскадры Того. В результате к Пусану ушел «Ивате» с крейсерами Того-младшего, а к Проливу Лаперуза, куда вроде бы ушел с захваченным транспортом «Богатырь», — «Адзума». Оба крейсера не успели получить на свои свежие пробоины даже временных заплат и теперь щеголяли вбитыми в дырки деревянными щитами.

Перед выходом в море Того-младший успел рассказать Хиконодзе о последних минутах его старинного друга Исибаси. Тот, в роковой для него день боя при острове Кадзима, командовал крейсером «Такасаго». Он смело, но нерасчетливо бросился добивать поврежденного «Рюрика», надеясь утопить его торпедами до подхода спешащих на помощь «Варяга» и «Богатыря». Увы, артиллерия левого борта русского броненосного крейсера была практически цела. «Такасаго» подошел слишком близко и, получив серьезные повреждения от русских восьмидюймовых снарядов, сам оказался в роли жертвы. «Варяг» под флагом ненавистного Руднева, сблизившись с раненым кораблем и выбив на сближении его артиллерию, со второй попытки всадил в борт «Такасаго» торпеду. «Нанива» Того-младшего успела подойти до того, как «Такасаго» ушел на дно, и снять всю команду. Но когда Того прокричал Исибаси, оставшемуся на мостике в гордом одиночестве, что тот последний и теперь должен уходить, тот отрицательно покачал головой. На прямой приказ контр-адмирала Того-младшего: «Капитан первого ранга Исибаси, покиньте корабль!» он закурил сигарету и попросил передать императору его извинения. Последнее, что видели с мостика уходящей «Нанивы», была одинокая фигура на палубе кренящегося крейсера, медленно пробиравшаяся через кучи обломков, делая последний обход вверенного ему корабля. Исибаси нежно, как по щеке любимой женщины, провел рукой по броне рубки, прощаясь со своим таким быстрым, изящным, но, увы оказавшимся столь непрочным и уязвимым кораблем. Докурив, капитан первого ранга ушел в рубку, разделив судьбу своего корабля до конца и не предпринимая никаких попыток спастись.

Грустно вздохнув о слишком раннем уходе старинного друга, Камимура направился на очередное совещание по поводу ремонта трех его наиболее поврежденных крейсеров. Он уже выслал в море все боеспособные на данный момент корабли и теперь мог только ждать и заботиться о ремонте небоеспособных. С «Идзумо» и «Токивой» все было более-менее ясно — установка новых бронеплит взамен пробитых, замена выбитых шестидюймовых орудий, восстановление водостойкости отсеков и все. Но что делать с кормовой башней «Якумо»? Собрание флагманов и флотских инженеров рассматривало и отвергало одну идею ремонта за другой.

— Черти и демоны побери это 10-дюймовое орудие на «Кассуге»! — в сердцах бросил командир «Токивы» Иосиацу. — Оно одно нанесло нам больший урон, чем вся остальная артиллерия русских! Хвала Оми Ками, что у русских не хватило ума стрелять из него по моему крейсеру. Получи «Токива» вместо «Якумо» снаряд в башню с пробитием брони, я бы сейчас с вами тут не сидел.

При этих словах один из флотских инженеров, флагманский механик Цукару Ямазаки, понимающе усмехнулся и вдруг застыл с полуоткрытым ртом. Минуты три он молча смотрел в стенку, а потом притянул к себе лист бумаги и начал что-то быстро черкать карандашом. Видевший это Камимура молча поднял вверх палец, призывая собрание к молчанию, чтобы не спугнуть посетившее Цукару состояние сатори. Через еще пять минут механик вернулся в реальность и с удивлением увидел устремленные на него ожидающие взгляды.

— Мне вдруг пришло в голову — ремонт башни все одно невозможен, элеваторы тоже разбиты, да и пары новых восьмидюймовок со станками нам тоже в Японии взять негде. Может, тогда устроить русским тот же сюрприз, что и они нам? Не ремонтировать вообще, а делать все заново? Я тут прикинул, у меня получается, что одиночное орудие калибра 10 дюймов с легким щитовым прикрытием вроде вполне входит и по весу, и по габаритам. Проблема только с заряжанием — для 10-дюймового снаряда уже нужна механизация — и, собственно, где взять это самое орудие…

Дальнейшая дискуссия велась уже вокруг карандашного наброска, и вечером в Британию, Аргентину, Италию и Чили полетели телеграммы, обязывающие морских агентов в этих странах выяснить возможность срочной закупки одного десятидюймового орудия системы Армстронга.

Адмирал Того стоял на мостике флагманской «Микасы» и флегматично смотрел на заходящее солнце. «Символично, — подумалось японскому адмиралу, — действительно, судя по событиям последних двух дней, сейчас явно не время „восходящего солнца“». Он отдавал себе отчет, что стратегически его переиграли абсолютно. Только тактическая ошибка Макарова позволила ему несколько «сравнять счет». Вообще он никак не мог поверить, что операцию по отвлечению крейсеров Камимуры и пары его броненосцев (когда ему сообщили, что из Порт-Артура выходят русские броненосцы, он сразу понял, что Дева «Ослябю» не поймает и ее якобы проход Сунгарским проливом был дезинформацией; Того даже успел еще до боя послать в Вейхайвей миноносец с депешей Деве немедленно идти в Чемульпо, но было уже поздно) планировал тот же человек, что попался на его ложное отступление. Адмирал, не отрывая взгляда от коснувшегося поверхности моря раскаленного диска, усмехнулся. А все же надо признать — он еще вполне неплохо выкрутился.

Да, потеряны почти все собравшиеся у Бидзыво транспорта и их грузы. Но благодаря его своевременному приказу — «всем транспортам с солдатами выбрасываться на берег, личному составу спасаться по способности» — большинство солдат добралось до берега. Да, японскому флоту фактически пришлось бежать от русских. Но благодаря удачному маневрированию и ошибкам русского командования обошлось без потерь в боевых кораблях. Ну, если быть совсем честным — почти без потерь. Прибежавший с базы Эллиота дестроер сообщил, что три угольщика и единственная во флоте плавмастерская были потоплены «Баяном». И все же Того считал разделение сил Макаровым его главной ошибкой. Не отошли он «Баян» к островам Эллиота, и будь тот под Бидзыво, паре крейсеров японского флота уйти бы, наверное, не удалось. А так у «Аскольда» с «Палладой» просто не хватило сил их добить. А чего стоила попытка преследовать его отходящий отряд силами четырех броненосцев, два из которых скорее очень большие броненосные крейсера? Ведь теперь один из них, скорее всего, будет требовать более серьезного ремонта, чем любой из японских броненосцев. Пара 12-дюймовых снарядов, попавших в небронированную носовую оконечность после сближения на 25 кабельтов, мгновенно выбила «Пересвет» из строя. И уже русским пришлось отходить к отставшим более медленным «Полтавам». А Того использовал паузу и прикрыл свои избиваемые крейсера. Правда, подоспевшие наконец «Полтавы» во главе с «Севастополем» немного намяли бока последнему в колонне «Ясиме». Но, к счастью, старик, щеголяя шикарным пожаром в левом каземате, не потерял хода, и уйти удалось всем. Последней каплей, положившей конец желанию продолжать бой в меньшинстве, стал удачный русский снаряд, отбивший половину ствола на правой носовой 12-дюймовке самой «Микасы».[6]