Оголенный нерв - Уолтер Уильямс

Сара унесла коробку с ампулами в свою комнату и бросила на кровать. На душе у нее было тяжело. Она знала, что брату недолго осталось жить, но помочь ему была не в силах.

Когда-то Сара могла защитить Дауда от житейских невзгод, теперь же он спасался от беспощадной реальности в призрачном эндорфинном мире. Отец оказался настоящим сумасшедшим, он нещадно избивал детей. И половина шрамов, полученных тогда Сарой, предназначалась Дауду: она защищала брата, как могла, заслоняя его своим телом. Побои папаши научили ее обороняться, сделали сильной и мужественной. Но настал день, когда она ушла, оставив Дауда на попечении сумасшедшего родителя. В четырнадцать лет Сара сбежала со своим первым мужчиной, пообещавшим приютить ее. Через два года она смогла наконец откупиться от первого в жизни контракта и вернулась за Даудом. Увы, к тому времени он уже был неизлечимо болен, прочно сидел на игле. Сара забрала брата в единственное убежище, которое тогда имела, — в публичный дом, где жила и работала. Дауд пошел по ее стопам, научился зарабатывать на жизнь тем же ремеслом.

Ох, если бы она тогда не сбежала из дома, если бы, не бросила брата… Она бы сумела защитить его…

Сара вернулась в комнату к Дауду. Ноги в кожаных сандалиях безвольно свесились с дивана, вверх поднимается табачный дым. Джекстро сидел рядом с Даудом и с довольным видом потягивал пиво.

ИСКУССТВЕННЫЕ СНЫ

В понимании проституток, бар «Пластиковая девушка» являл собой образец шикарной жизни. Здесь имелся отдельный зал для «зонного танца», где через наушники можно было внедрить себе в мозги любую порнографию. Эйфория безо всяких наркотиков. Подобные «танцы» очень любили те, кто боялся иглы. Орбитальные фармацевтические компании предоставляли возможность впадать в эйфорию бесплатно, ради рекламы своих изобретений. Впрочем, в баре танцевали повсюду, в том числе и в зеркальном зале, оборудованном для эротических игр. Когда кто-то выигрывал, к одному из танцоров протягивались щупальца, снимая очередную часть его одежды. Если игроку везло и он получал много очков, все остальные обязаны были раздеться догола.

Миновав большой зал, Сара вошла в спокойную комнату, отделанную серебристым металлом и красным деревом. Возможно, для украшения этого зала вырубили последние деревья ценных пород в Юго-Восточной Азии. Комната предназначалась для нынешних воротил. Саре здесь не нравилось. Она ведь не входит в число сильных мира сего. Она всего лишь тело, которое покупают Теперь, правда, это тело поднялось на одну ступеньку вверх, обрело независимость и при желании может расторгнуть контракт.

Но зал и вправду выглядел роскошно. На стенах висели причудливые голограммы. Объемные цветные спирали напоминали расплетающиеся молекулы ДНК. На всех столах имелись разъемы для подключения компьютеров, с помощью которых воротилы могли следить за котировками акций и отдавать распоряжения. Между столами сновали хорошенькие полуголые официантки. Над их бюстами и изящными лицами явно потрудились дизайнеры. Сверкая одинаковыми белозубыми улыбками, девушки разносили напитки. Посетители не скупились на щедрые чаевые.

Сара подготовилась к встрече с Каннингхэмом. Военно-морской синий жилет надежно защищал от пуль — особо прочная ткань способна выдержать кинетическую нагрузку в 190 джоулей на один квадратный сантиметр, а материя брюк выдерживала 150. Сара на всякий случай наняла двух охранников, расплатившись эндорфином. Сейчас парни слонялись по бару, готовые в случае необходимости защитить ее от Каннингхэма и его друзей. Чтобы сохранить голову ясной, девушка приняла лишь небольшую дозу наркотика, поэтому боль в бедре не утихла, а лишь отдалилась. Сара подошла к стойке, заказала ром с лимонным соком.

А вот и Каннингхэм. Бесцветное интеллигентное лицо, неприметный костюм. Его тихий голос, почти шепот, словно доносился из респектабельной и светлой жизни, совсем не похожей на ее трудное и безрадостное существование.

— Итак, Каннингхэм, — сказала Сара спокойно, — поговорим о деле.

— Это твои друзья? — спросил он, глядя в зеркало на отражения скучающих охранников.

— Я ведь тебя не знаю.

— Ты позвонила Гетману?

— Да, и он лестно отозвался о тебе. Тем не менее, я предпочитаю не рисковать.

— Понимаю. — Каннингхэм достал из кармана маленький компьютер, подсоединил его к разъему, и на экране замелькали слова и колонки чисел. — Мы можем заплатить в долларах.

Сара напряглась: на экране мерцала невероятная сумма. «Надо поторговаться, — подумала она, — пусть заплатят чем-нибудь более стоящим, чем зеленые бумажки».

— Доллары? — фыркнула девушка. — Это не серьезный разговор.

— Золото? — Каннингхэм нажал клавишу, и на экране появились другие ряды цифр.

— Слишком хлопотно.

— Тогда акции. Или наркотики. Выбирай.

— Какие акции? Какие наркотики?

— По твоему желанию.

— Полимиксин-фенилдорфин Ню. Сейчас он в дефиците.

— Как хочешь, — нахмурился Каннингхэм. — Но учти, скоро этого наркотика будет на рынке очень много. Недели через три.

— Это ты доставишь его с орбиты?

— Нет. — Лицо Каннингхэма начало подергиваться. — На твоем месте я бы выбрал хлорамфенилдорфин. Фирма «Пфайзер» на несколько месяцев устроит искусственный дефицит препарата. Вот его характеристики. Чистый, свежий, прямо с орбиты.

— Ладно, — согласилась Сара. — Но половину — авансом.

— Десять процентов сейчас. Тридцать процентов по завершении обучения. Остальное по истечении контракта, причем независимо от того, удастся тебе выполнить задание или нет.

Сара не отрывала глаз от голограммы, лихорадочно размышляя. Акции — это, конечно, неплохо, но наркотики гораздо лучше. Итак, Каннингхэм предлагает наркотики орбитального качества. Там они очень дешевы, на Земле намного дороже. Продав их, она сможет купить больше акций, чем предлагает ей Каннингхэм. Десять процентов — это больше, чем она заработала прошлой ночью, покончив с клиентом.

Чтобы выбраться на орбиту, надо обладать определенными навыками. Их у Сары нет. Но есть и другой путь: орбиталы не откажут владельцу достаточно крупного пакета акций. Если она получит обещанное, этого почти хватит на пару билетов, чтобы выбраться из гравитационной ямы.

Сара приняла решение:

— Давай сговоримся на двадцати пяти процентах. Я позволю тебе купить мне немного выпивки, и ты растолкуешь, каким образом я должна заработать свой гонорар.

Каннингхэм кивнул, повернулся к улыбающейся официантке и подал ей знак.

— Задание совсем простое, — начал он, глядя на Сару ледяными глазами. — Ты должна влюбить в себя одного человека. Всего на одну ночь.