Сталинградская битва - А Самсонов

Военная обстановка летом 1942 г. была тем более неблагоприятна для Советского Союза, что на Дальнем Востоке положение продолжало оставаться напряженным. Японские империалисты под влиянием развития военных событий под Москвой не решились напасть на Советскую страну осенью 1941 г., как они вначале рассчитывали, но своих агрессивных замыслов против СССР не оставляли. Японское правительство, вопреки провозглашенному им нейтралитету, продолжало проводить враждебную СССР политику, задерживая и топя советские суда, увеличивая силы Квантунской армии в Маньчжурии и готовясь к нападению на Советский Союз.

Враждебную позицию по отношению к СССР занимали также правящие круги Турции. Премьер-министр Турции Сараджоглу во время переговоров с германским послом фон Папеном заявил, что он "страстно желает уничтожения России. Уничтожение России является подвигом фюрера, равный которому может быть совершен раз в столетие... Русская проблема может быть решена Германией, только если будет убита по меньшей мере половина всех живущих в России русских"{58}. Турецкое правительство сосредоточило 26 своих дивизий у советских границ и ждало лишь удобного момента для развязывания войны против СССР.

Все это заставляло Советское Верховное Главнокомандование держать значительные силы для охраны южных и дальневосточных границ страны. Таковы были условия, которые позволяли фашистской Германии предпринять в 1942 г. новое крупное наступление против СССР.

Глава вторая. Накануне великой битвы

Замыслы сторон на лето 1942 г.

Ближайшее окружение Гитлера, в том числе руководящие деятели главного штаба вооруженных сил, не могли не извлечь определенных уроков из того провала "молниеносной" войны, который произошел на Восточном фронте. Крах операции "Тайфун" в битве под Москвой стоил гитлеровцам особенно больших потерь в людях, вооружении и боевой технике. Выше отмечалось, что фашистской Германии удалось восполнить эти потери, но боеспособность ее армии снизилась. В справке штаба оперативного руководства ОКВ от 6 июня 1942 г. говорилось:

"Боеспособность вооруженных сил в целом ниже, чем весной 1941 г., что обусловлено невозможностью в полной мере обеспечить их пополнение людьми и материальными средствами"{1}. В то же время возросла численность и боеспособность многих соединений Советских Вооруженных Сил.

При всей своей самонадеянности нацистские правители и стратеги вынуждены были все это учитывать. Поэтому, продолжая сохранять уверенность в превосходстве сил немецкой армии и стремясь добиться победы над СССР, они уже не решались вести наступление одновременно да всем протяжении советско-германского фронта.

Какие же цели ставили перед собой гитлеровцы на 1942 год, точнее, на весну и лето этого года, когда намечалось развернуть новое наступление? При всей кажущейся ясности вопроса он требует детального рассмотрения. Обратимся прежде всего к свидетельствам тех, кто близко стоял к подготовке нового наступления, знал об этом или даже принимал в ней непосредственное участие.

Несомненно интересны в этом отношении высказывания генерал-полковника Вальтера Варлимонта, бывшего заместителя начальника штаба оперативного руководства верховного главнокомандования вермахта (ОКВ). Он сообщает довольно подробно о некоторых фактах планирования кампании, осуществление которой привело гитлеровцев к катастрофе на Волге. В своей книге "В верховной ставке вермахта. 1939-1945" Варлимонт{2}, в частности, пишет: "Даже в период наибольшего напряжения сил в борьбе по отражению наступления советских войск в ставке германских вооруженных сил ни на минуту не ослабевала уверенность, что на Востоке снова удастся захватить инициативу по крайней мере не позднее конца зимы"{3}. 3 января 1942 г. Гитлер в беседе с японским послом сообщил о своем твердом решении, "как только погода будет благоприятствовать этому, возобновить наступление в направлении Кавказа. Это направление является наиболее важным. Необходимо выйти к нефтяным месторождениям, а также к Ирану и Ираку... Конечно, он, кроме того, предпримет все, чтобы уничтожить Москву и Ленинград"{4}. В другом месте Шарлимонт отмечает, что в январе - марте 1942 г. план на летнюю кампанию в общих чертах был готов. 20 марта Геббельс записал в своем дневнике: "На весну и лето у фюрера снова есть совершенно ясный план. Его цель - Кавказ, Ленинград и Москва... Наступление с нанесением уничтожающих ударов на определенных участках"{5}."" Привлекает внимание то, что в высказываниях Варлимонта в обоих случаях фигурируют Кавказ, Москва и Ленинград. Но нет никаких данных о том, что в процессе обсуждения замысла кампании первоначально намечалось возобновить наступление одновременно на всех трех стратегических направлениях и лишь в дальнейшем - при расчете наличных возможностей - конкретные контуры плана стали существенно менять свои очертания. Совершенно очевидно, что второе издание плана "Барбаросса" гитлеровцы уже не могли готовить.) Несмотря на это, Гитлер 15 марта заявил, что в течение лета 1942 г. "русская армия будет полностью уничтожена{6}. Можно предположить, что такое заявление делалось в пропагандистских целях, являлось демагогическим и выходило за рамки реальной стратегии. Но здесь скорее было и другое. Авантюристическая по своей сути гитлеровская политика не могла строиться на основе глубокого предвидения и расчета. Все это в полной мере сказалось и на складывании стратегического замысла, а затем и разработке конкретного плана операций 1942 г. Перед творцами фашистской стратегии возникали трудные проблемы. Вопрос о том, как наступать и даже наступать ли вообще на Восточном фронте, становился все более сложным для гитлеровских генералов. Варлимонт по этому поводу пишет следующее: "Гальдер... в течение длительного времени изучал вопрос, не следует ли нам на Востоке окончательно перейти к обороне, так как повторное наступление превыше наших сил. Но с Гитлером совершенно невозможно об этом говорить. И к чему все это может привести? Если мы предоставим русским передышку, и угроза со стороны Америки усилится, то тогда мы отдадим инициативу противнику и никогда не сможем вернуть ее в свои руки. Таким образом, нам ничего не остается, как еще раз предпринять попытку наступления несмотря на все сомнения"{7}.

Итак, не было уже уверенности в успехе наступления - просчет плана "Барбаросса" в отношении оценки сил Советского Союза был очевиден. Все же необходимость нового наступления признавали как Гитлер, так и немецкие генералы. Командование вермахта продолжало стремиться к главной цели разгромить Красную Армию до того, как англо-американские войска начнут боевые действия на континенте Европы. Гитлеровцы не сомневались, что второй фронт по крайней мере в 1942 г. не будет открыт. И хотя перспективы войны против СССР кое-кому вырисовывались уже совершенно иначе, чем год назад, фактор времени нельзя было упускать. В этом было полное единомыслие.