Гладиатор по крови - Саймон Скэрроу

В первый момент Катон увидел одну только воду, однако, повернув голову, он заметил берег Крита. Плыть до него нужно было не одну милю, и Катон усомнился в том, что у него хватит на это сил. Затем нечто ткнуло его в бок, и он в панике повернулся. Рядом с ним на поверхности оказался кусок корабельной реи с обрывком паруса на ней и щупальцами канатов. Ухватившись за рею и положив на нее руки, Катон шумно вздохнул. Качаясь вверх и вниз с волной, пловец принялся рассматривать окрестности. Море было усеяно обломками, смытыми с «Гора»; видно было и несколько тел.

На какое-то мгновение Катона поразил ужас при мысли о том, что он может оказаться единственным уцелевшим среди всех плывших на корабле. Всех остальных вместе с судном увлекла на дно обрушившаяся на торговый корабль волна. Макрон… Юлия, ее отец и Джесмия, все они погибли, подумал он в слепой панике, исторгшей глубокий стон из его груди.

Новая волна подняла Катона вверх, и тогда он увидел корабль, а точнее, то, что осталось от него: глубоко осевший в воду корпус. Мачты и кормовая надстройка были снесены напрочь, и в сгущавшихся сумерках он различил несколько рассеянно бродивших по палубе силуэтов. Катон попытался окликнуть их, но сумел издать только болезненный стон, а подкатившая незаметно небольшая волна наполнила его рот соленой водой. Отплевавшись, Катон вновь попытался вскрикнуть, а затем в наступающей тьме задрыгал ногами в воде, стараясь справиться с отчаянием. Там, на корабле, его не видели. В любом случае люди на палубе больше интересовались собственными проблемами, чем судьбой выживших в море. Катон поежился. В воде было уже достаточно холодно, и он сомневался, что сможет провести в ней всю ночь.

Вцепившись в обломок деревянной реи, Катон попытался подгрести к кораблю. Сделать это было непросто, однако отчаянная надежда на спасение придала ему силу, позволившую направить свой путь по волнам к «Гору». Продвижение его было мучительно медленным, и он все боялся, что опустившийся мрак вот-вот скроет корабль.

Расстояние постепенно сокращалось, и, хотя на море легла ночь, света звезд все-таки хватало, чтобы очертить черную тень корабля над темной волнующейся водой. Подобравшись ближе, молодой человек вновь попытался позвать на помощь, однако слабый голос его растворился в шипении и плеске волн, ударявших в борт корабля. Уже невдалеке от «Гора» Катон наткнулся на ушедший глубоко в воду сундук. Оттолкнув его в сторону, он продолжил свой путь к кораблю.

У края борта появились две фигуры; пыхтя от напряжения, они тащили с собой большую амфору.

— Бросаем по счету три, — рыкнул низкий голос, и они начали раскачивать тяжелый сосуд. Катон превосходно знал этот голос, и, хотя он собирался выкрикнуть приветствие, звук замер в его груди, едва он сообразил, что тяжелый горшок может приземлиться прямо ему на голову.

— Стой! — вырвался из его горла хриплый крик. Подняв руку над водой, он отчаянно замахал, пытаясь привлечь к себе внимание. — Опустите этот поганый горшок!

— Какого хрена? — обратился к воде Макрон. — Катон? Ты, что ли?

— Да… да… И поставь эту дрянь, пока ты не вышвырнул ее мне на голову!

— Что? Ах, да. — Макрон повернулся к своему помощнику. — Отставить. Клади амфору вниз, да аккуратнее. Катон, погоди. Схожу за веревкой.

— Будто я куда собирался… — с облегчением буркнул Катон.

Мгновение спустя темный силуэт Макрона появился над поручнем, и канат плюхнулся в воду.

Холодные пальцы Катона нащупали конец веревки. Вцепившись в нее изо всех сил, он пробормотал сквозь стиснутые зубы:

— Тяни.

Крякнув, Макрон потянул своего друга из моря, и когда плечи молодого центуриона высоко поднялись над водой, ухватил его за тунику, чтобы втащить на борт. Катон рухнул на палубу и перекатился на бок; грудь его тяжко вздымалась после заплыва с реей к борту «Гора». Он поежился, ощутив холодный ночной ветерок. Макрон не мог не усмехнуться.

— Вот она, твоя истинная природа: точь-в-точь мокрая крыса, вот ты кто.

Друг нахмурился.

— Не вижу повода для смеха в нашей ситуации.

— Значит, и не особо стараешься.

Катон тряхнул головой, а потом сердце его замерло, едва он оглядел палубу и увидел весь нанесенный кораблю ущерб, а также горстку силуэтов, суетившихся вокруг люка.

— Юлия… Где Юлия?

— С ней все в порядке, парень. И с ее отцом тоже. — Макрон помедлил и кашлянул. — А вот Джесмии нет.

— Нет?

— Погибла. Шею ее переломило, когда корабль опрокинулся. Мы потеряли многих моряков и пассажиров. В основном смытых за борт. Остальные погибли или изувечены корабельными обломками.

— Так значит, Юлия жива, — пробормотал под нос Катон, ощущая, как волна облегчения прокатывается по всему его телу. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоить колотящееся сердце, и поглядел на Макрона. — Она считает, что я погиб?

Ветеран кивнул:

— Но не теряет самообладания — конечно, все-таки дочь сенатора. Однако ты можешь без промедления успокоить ее. А потом нам придется вновь сделать это корыто мореходным, иначе всем нам предстоит отправиться на дно.

Катон с трудом поднялся на ноги.

— Где она?

— В трюме. Помогает избавляться от груза. По собственному желанию, я здесь ни при чем, можешь не спрашивать. А теперь, — Макрон обратился к стоявшему рядом напарнику, — вернемся к делу.

Оставив Макрона и моряка управляться с громоздкой амфорой, Катон направился, ступая по палубе, к открытому люку. Его встретил широкой улыбкой выглянувший из люка Семпроний.

— Вот это встреча! А я-то уже думал, что ты погиб, центурион.

Катон принял протянутую ему руку и пожал ее. Сенатор молча посмотрел на него и негромко произнес:

— Рад видеть тебя. А я уже опасался худшего.

— И я тоже, — печальным тоном промолвил Катон. — Но боги, похоже, еще не свели со мной счеты.

— Похоже на то. Я совершу жертвоприношение Фортуне сразу же, как только мы ступим на берег.

— Благодарю тебя, господин. — кивнул Катон, вглядываясь мимо сенатора в темный трюм. Даже во мраке он немедленно узнал Юлию. Та как раз согнулась над тюком пропитанной водой тонкой ткани, пытаясь поднять его на плечо.

— Прости меня, господин. — Катон выпустил руку сенатора и спрыгнул через край люка, остановившись чуть позади Юлии. Нагнувшись, чтобы помочь девушке, он отвел в сторону ее руку, берясь за ткань. Она вздрогнула и отрезала:

— Сама справлюсь!

— Позволь мне помочь тебе, Юлия.

Та на мгновение застыла, а потом шепнула, не поворачивая головы:

— Катон?

— Конечно.

Выронив тюк, Юлия распрямилась, повернулась и бросилась ему на шею.