Песни настоящих мужчин - Юрий Визбор

Спутники

По прекрасному Чюрлёнису,Иногда – по ОстроуховуМчались мы с одной знакомоюНа машине «Жигули».Заезжали в Левитана мы,В октябри его пожухлые,Направлялись мы к Волошину,Заправлялись, как могли.

По республике Цветаевой,Через область ЗаболоцкогоС нами шла высоковольтнаяОкуджавская струна.Поднимались даже в горы мы,Покидая землю плоскую,Между пиком барда ПушкинаИ вершиной Пастернак.

Некто Вольфганг АмадеевичСлал нам ноты из-за облака,Друг наш Николай ВасильевичУлыбался сквозь туман.Слава Богу, мы оставилиТопь софроновскую побоку,И заезжий двор Ошанина,И пустыню Налбалдян.

Между Грином и ВолошинымНа последнем переходе мыВозвели шатер брезентовый,Осветив его костром.И собрали мы сторонниковРифмы, кисти и мелодии,И, представьте, тесно не былоНам за крошечным столом!

Авто

Увы, мои друзья, уж поздно стать пилотом,Балетною звездой, художником Дали,Но можно сесть в авто с разбитым катафотом,Чтоб повидать все то, что видится вдали.

Итак, мы просто так летим по поворотам,Наивные гонцы высоких скоростей.На миг сверкнет авто с разбитым катафотомВ серебряном шару росинки на листе.

А может, приступить к невиданным полетам?И руль легко идет к коленям, как штурвал,И вот летит авто с разбитым катафотомТам, где еще никто ни разу не летал!

Как просто, черт возьми, с себя стряхнуть болото,До солнца долететь и возродиться вновь —Вот дом мой, вот авто с разбитым катафотом,Вот старые друзья, а вот моя любовь!

Но я спускаюсь вниз. Пардон, – сигналит кто-то.Мне – левый поворот на стрелку и домой.Вплетается Пегас с разбитым катафотомВ табун чужих коней, как в старое ярмо.

Волейбол на Сретенке

А помнишь, друг, команду с нашего двора,Послевоенный – над веревкой – волейбол,Пока для секции нам сетку не укралЧетвертый номер – Коля Зять, известный вор.

А первый номер на подаче – Владик Коп,Владелец страшного кирзового мяча,Который если попадал кому-то в лоб,То можно смерть установить и без врача.

А наш защитник, пятый номер – Макс Шароль,Который дикими прыжками знаменит,А также тем, что он по алгебре король,Но в этом двор его нисколько не винит.

Саид Гиреев, нашей дворничихи сын,Торговец краденым и пламенный игрок.Серега Мухин, отпускающий усы,И на распасе – скромный автор этих строк.

Да, вот это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.

А вот противник – он нахал и скандалист,На игры носит он то бритву, то наган:

Здесь капитанствует известный террорист,Сын ассирийца, ассириец Лев Уран,

Известный тем, что, перед властью не дрожа,Зверю-директору он партой угрожал,И парту бросил он с шестого этажа,Но, к сожалению для школы, не попал.

А вот и сходятся два танка, два ферзя,Вот наша Эльба, встреча войск далеких стран:Идет походкой воровскою Коля Зять,Навстречу – руки в брюки – Левочка Уран.

Вот тут как раз и начинается кино.И подливает в это блюдо остротыБелова Танечка, глядящая в окно, —Внутрирайонный гений чистой красоты.

Ну что, без драки? Волейбол так волейбол!Ножи отставлены до встречи роковой,И Коля Зять уже ужасный ставит «кол»,Взлетев, как Щагин, над веревкой бельевой.

Да, и это наше поколение, —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.

…Мясной отдел. Центральный рынок. Дня конец.И тридцать лет прошло – о Боже, тридцать лет! —И говорит мне ассириец-продавец:«Конечно, помню волейбол. Но мяса нет!»

Саид Гиреев – вот сюрприз! – подсел слегка,Потом опять, потом отбился от ребят.

А Коля Зять пошел в десантные войска,И там, по слухам, он вполне нашел себя.

А Макс Шароль – опять защитник и герой,Имеет личность он секретную и кров.Он так усердствовал над бомбой гробовой,Что стал членкором по фамилии Петров.

А Владик Коп подался в городок Сидней,Где океан, балет и выпивка с утра,Где нет, конечно, ни саней, ни трудодней,Но нету также ни кола и ни двора.

Ну, кол-то ладно, – не об этом разговор, —Дай Бог, чтоб Владик там поднакопил деньжат.Но где найдет он старый сретенский наш двор? —Вот это жаль, вот это, правда, очень жаль.

Ну что же, каждый выбрал веру и житье,Полсотни игр у смерти выиграв подряд.И лишь майор десантных войск Н. Н. ЗятьевЛежит простреленный под городом Герат.

Отставить крики! Тихо, Сретенка, не плачь!Мы стали все твоею общею судьбой:Те, кто был втянут в этот несерьезный матчИ кто повязан стал веревкой бельевой.

Да, уходит наше поколение —Рудиментом в нынешних мирах,Словно полужесткие крепленияИли радиолы во дворах.

Я в долгу перед вами

Снег над лагерем валит,Гнет палатки в дугу…Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Я всю память листаю,Завалясь на кровать,Я в Москву улетаю,Чтобы долг свой отдать.

Где же вы пропадали? —Этих лет и не счесть.Отчего не писали? —Я бы знал, что вы есть.И московский автобус,Столь банальный на вид,Обогнул бы весь глобусОт беды до любви.

Претендуя на имяИ ваши права,Шли ко мне всё иныеИмена и слова.То трубил я охоту,То я путал следы,То туман над болотомПринимал за сады.

То я строил квартиры,В которых не жил,То владел я полмиром,В котором тужил…От хлопот тех осталось —Чемодан да рюкзак,Книги, письма и жалость,Что все вышло не так.

Спит пилот на диване —Кто ж летает в пургу?Я в долгу перед вами,Словно в белом снегу.Отчего так не скороИ с оглядкой бежитТелеграмма, которойОжидаешь всю жизнь?

Сад вершин

Мы входим в горы, словно входим в сад:Его верха в цветенье белоснежном,Его стволы отвесны и безбрежны,И ледники, как лепестки, висят.

В саду вершин растут свои плоды,Они трудом и дружбой достаются,И те плоды нигде не продаются,Поскольку их названия горды.

Мы женщин не пускаем в этот сад,Поэтому не пахнет там изменой.Почтительно склонив свои антенны,За нами только спутники следят.

В саду вершин растет одна гора,Которая всех выше и прекрасней.И потому, что путь туда опасней,На эту гору выйти нам пора!

А путь наш чист, а путь не близок —На гребни гор, на полюса.Есть человеку вечный вызовВ горах, в морях и в небесах.

Сорокалетье

Нас исполняет музыка по лицам,Нас исполняют судьбы, как по нотам,Записанным в нестойкие страницыКаким-то все напутавшим Фаготом.В тех нотах есть живущие фигурыИ те, кто попрощались, улетая,Но в самой середине партитурыЕсть наша с вами песенка простая.

Смотрите, не забудьте позвонитьВ тот час, когда настанет непогода,Какое б ни случилось время года, —Чтоб этот час нам вместе пережить.Смотрите ж, догадайтесь промолчать,Когда нахлынет небо голубое,Чтоб эта мысль явилась нам обоим —Друг друга ненароком повстречать.

В наш век всему простому мало места —Из старого лишь моден перстень старый.Я сам поклонник джазовых оркестров,Но верю в семиструнную гитару.И верю, что разлука есть потеря,Что честь должна быть спасена мгновенно.Я вас люблю – я в это тоже верю,Хоть это, говорят, несовременно.

Что было, то забудется едва ли.Сорокалетье взяв за середину,Мы постоим на этом перевалеИ молча двинем в новую долину.Там каждый шаг дороже ровно вдвое,Там в счет идет, что раньше не считалось.Там нам, моя любимая, с тобоюЕще вторая молодость осталась.

Когда придет мой пароход

Мой дальний порт туманы стерегут.Приходят пароходы и уходят, —Они в морях призвание находят,Лишь только я стою на берегу.Я жду один знакомый силуэт,Мой час еще не пробил, дорогие.Уходят в море разные другие,Лишь только для меня отхода нет.

Когда ж придет мой пароход, пусть не спеша,Который голубой весь, не иначе,А на борту написано – «Удача»,А на корме сигнал – «Не обижайте малыша».

На пароходе маленьком моемМатросы – удальцы и кавалеры,А если веселы они не в меру,То это дело мы переживем.Переживем туманы мы и лед,Я сам поставлю паруса надежды,Чтоб было так, как не бывало прежде,Чтобы скорей пришло то, что придет.

Плыви, мой пароход, плыви скорей,Куда другие и не заплывают,Их компасы неправильны бываютВ широтах мной придуманных морей.Они на карты не нанесены,И в лоциях морей тех самых нету,Но несмотря, товарищи, на это,В них многие бывали спасены.

Теплый стан