Паутина - Динара Тухватуллина

Глава 6. Темные времена

Саллиан смотрел из окна своего кабинета на главную площадь. В узкую щель между тяжёлыми занавесями хорошо просматривался помост, на котором палач в красном колпаке с прорезями для глаз уже в четвертый раз взмахивал своим топором. Рукоятка топора была вся покрыта бурыми пятнами, которые, по видимому, тщетно пытались оттереть.

Третий год помост является самым посещаемым местом в главном городе. Принцесса не жалела никого.

ТУК! — это вновь опустился топор, разделив плоть и врезавшись в дерево.

Сегодня больше, чем обычно, — подумал Саллиан.

ТУК!

Надо бы заканчивать эту бестолковую игру принцессы в правительницу, — решил Саллиан и задернул занавеси, погрузив комнату во мрак.

Его глаза все видели в этой темноте, как и глаза многих криассов, что остались верны жизни в темных подгорных тоннелях.

Он проводил почти все возможное время во тьме, чтобы его глаза не привыкали к свету. Он прятал хвост с ядовитым шипом под мантией, во-первых, чтобы не вселять чувство опасности в придворных и советников — слишком рано, а во-вторых, потому что он тоже чувствителен к свету, а, значит, может перестать быть ядовитым. И Саллиан часто упражнялся в раскрытии своего дара, свято хранившегося в тайне на протяжении многих поколений в его роду.

Ментальное воздействие — раньше все криассы могли управлять на расстоянии слабыми живыми существами, особенно лишенными разума. Так раньше защищались от тварей, что могут прокладывать путь даже сквозь толщи камня, — древние криассы порабощали разум и делали животное не опасным. Говорят, остались несколько родов, что затерялись в подземных тоннелях гор. Но сейчас для всех это больше сказки, которые рассказывают детям на ночь.

Однако, род Гран чудом сохранил в себе крупицы магии, которой было настолько малое количество, что, как выяснилось, передавалась только первенцам. И Саллиан получил этот дар.

Ещё с самого детства он пытался завладеть разумом маленького животного — мыши или птенца. Но смог только управлять пауком. Он долго смотрел на бедное членистоногое, что издыхая плело паутину в форме сердца.

И тогда Саллиана посетила мысль: что, если не нужно захватывать весь разум, что, если можно воздействовать поэтапно, поражая ядом лишь то, что движет всеми людьми. И он выбрал свой путь.

Если сковать сердце своей паутиной, сделав его либо жестоким, равнодушным, либо излишне сострадательным, то можно знать, какое будет следующее решение запутанного в паутину существа. Стоит только его подтолкнуть, как куклу дергать за нитки, и эта кукла сама пойдет в нужную сторону. Именно такие мысли завладели Саллианом.

Сначала это была бездомная кошка, потом уже пёс на псарне отца, что спокойно смотрел на то, как ему отрезают хвост, а потом, скорее всего от заражения, так же тихо издох.

С людьми было сложнее и немного влиять на них Саллиан смог только когда стал юношей. Фирсы были самыми стойкими и почти никогда не поддавались. Чтобы воздействовать на них было недостаточно прикосновения сквозь одежду. Саллиан должен был положить руку на голую грудь в районе сердца, и то, скорее всего, фирс бы почувствовал. По крайней мере фирса из дома Лани, за которой очень долго ухаживал Саллиан, так и не поддалась. А когда Саллиан якобы в порыве страсти положил руку ей на грудь, та решительно оттолкнула его:

— Ты что, руки перцем намазал? Почему так жжет?

Эксперимент не удался и Саллиан больше не пробовал воздействовать на фирсов.

С каждым годом его сила становилась послушнее, но вместе с тем, чем сильнее становился его дар, тем ярче разгоралась красная радужка глаз, когда он воздействовал. Это было ожидаемо, потому что древние криассы порабощали разум подземных тварей одним взглядом, и чем ярче глаза, тем больше вероятность, что они притянут внимание во тьме и в них заглянут. Саллиану же, как очень дальнему потомку чистой крови, взгляда не хватало — нужно было прикосновение.

Род принцессы был сильным, сильнее чем фирсы или криассы, потому что они были потомками Воина, посланного Высшими и Маари.

Каково же было его удивление, что род Ниар поддается его манипуляциям, стоит только забрать каплю их крови… Это он понял, когда подарил розу принцессе на похоронах. Она укололась и каплю крови на пальце заботливо стёр Саллиан своим платком и потом носил при себе. Вторым фактором было доверие.

Возможно, иногда принцесса чувствовала неладное в том, почему именно он стал регентом, но Флай пытался всеми силами войти в доверие Льенны Ниар, даже иногда показывая свою заинтересованность, почтительность и проявляя мужское обаяние. И вскоре принцесса полностью поддалась.

На второй год присутствия при короне регента принцесса раскрыла свое сердце для магии, и Саллиан с удовольствием начал накладывать на него свое воздействие, делая сердце холодным, жестоким и подозрительным. И вот результат: на плаху положил голову седьмой мятежник. И это всего за три дня.

Вокруг помоста, переставшего быть местом справедливого суда, уже не собиралась толпа, все старались обходить главную площадь города как самую заразную помойку.

Сама Льенна отсыпалась почти до раннего вечера. Она часто устраивала хмельные застолья, собирая советников, список которых очень часто менялся.

— Дай ему бокал вина и он выболтает всю правду, — ухмыляясь, говорила Льенна.

При этом сама принцесса не оставляла свой бокал полным, а Саллиан следил, чтобы он никогда не был пустым. В пьяных бреднях любое слово казалось намеком на предательство, а принцесса была уверена — кто-то обязательно захочет забрать у нее власть, ведь осталось почти месяц до ее коронации. Проверять, постигнет ли предателя кара Маари за посягательство на династию Ниар, она не хотела и считала это сказкой.

— Ты же не оставишь меня одну, мой единственный верный советник, — еле разборчиво произносила она после такого застолья, заваливаясь к Саллиану в спальню.

Нет, принцесса шла к нему не за утехами, а Саллиан и подавно не хотел портить свою кровь. На роль своей жены и матери первенца и носителя дара он выберет чистокровную криассу.

Льенна Ниар приходила к Саллиану выболтаться и подтвердить свои догадки насчёт лиц, обронивших пару неосторожных фраз. И через некоторое время нечленораздельной речи он подносил ей лист с именами названных принцессой предателей, а она со злорадством ставила внизу подпись.

На утро указ передавался в исполнение и головы летели с плахи как капуста в урожайный год с грядки, в то время как принцесса спокойно отсыпалась в своей кровати.

Даже погода, казалось, вторила настроению подданных королевства Элрайн. За холодной, долгой зимой с непрекращающимися буранами пришла