Пастух медведей (сборник) - Андрей Белянин

Через тысячелетие

Диптих

Ты не просишь пощады? Гордый…Ночь всю степь синевой укрыла.Зарастают травою сорнойДаже самых отважных могилы.

Ты над смертью в глаза смеялся,Но сегодня над ней не волен.Почему ты не защищался –Даже руки связать позволил?

Что молчишь? Иль на сердце пусто?Иль не сбылись гаданья снов всех?Но, хоть ты не похож на труса,Нас щадить не учили вовсе.

И заря для тебя не встанет,Мне лишь стоит нахмурить брови.Слышишь, стрелы в моем колчанеВзвыли, запах почуяв крови!

Почему ты так странно смотришь?На лице твоем шрамов просечь…Гнев богов – он всегда наотмашь…Ну скажи же хоть слово, росич!

Пусть в огне не бывает брода,Стоит жить ли болотной слизью?!Знай, жестоки законы рода:Непокорные платят жизнью.

Уходи! Я разрежу путы.Видишь, воздух напоен смертью…Уходи! Непонятный… Любый…В край, где ждет тебя чье-то сердце.

А чтоб встретиться вновь друг с другом,Путь наш долог, как бесконечность…На мгновенье лишь, дай мне руку –Между мной и тобою – вечность!

Было время, и каждый третийПогибал тогда на коне…Я листаю пласты столетийИ они давят горло мне:

Были росичи и хазары,Киев, Полоцк, Рязань, Кижи…Были сабельные удары,Грубо кованые ножи.

Но когда-то спаленный колосПрорастал сквозь золу и прах.И далекий девичий голосНеустанно стучит в висках!

Где ни попадя гнев срываюОт отчаянья – не со зла.Может, что и не понимаю,Но была ведь, была… Была!

Как в предверьи забытой тайны,От волнения не дыша,Память, словно резцом хрустальным,Чертит профиль её, спеша.

И несется гнедая лошадь,Презирая ветров оскал…«Гнев богов – он всегда наотмашь»! –Кто, когда мне это сказал?

Голос – свистом ногайской плети:«Уходи!» – а в глазах мольба…Лишь на миг в суете столетийНас столкнула, шутя, судьба.Эта песня во мне не стынет…От беды своей горд и груб,Я вдыхаю дурман полыни,Словно запах знакомых губ…

Скоморох

«Ты хочешь жить?Послушай, скоморох,Я нынче добр, – скажи Христу спасибо.Для воров и убийц у нас острог,Для вашей братии одна петля да дыба.

Чего ж молчишь? Чего отводишь взгляд?А что ты нёс тогда при всем народе?Так, что валился с хохота посад,И третью ночь не спится воеводе?

Ну, повтори, что говорил при всех?Под пыткой говорить совсем несложно…Что ты сказал? Ах, ты!.. Откуда смех?Что? Стражники смеются? Ах, безбожник?

Углей сюда! Ну, я те посмеюсь!Как милости, крича, запросишь смерти…Подать щипцы! А… встрепенулся, гусь?Что ты сказал? Опять заржали, черти?!

Всем замолчать! Иуды! Запорю!!!Любого – кто хоть только улыбнется!В тиски его! К огню его! К огню!!!Смеется? Он смеется… Он – смеется!»

…И возносился стон до небеси,И чьи-то раны засыпались солью,И скомороший смех по всей РусиЗвенел и струнной, и кандальной болью.

Но как бы там ни зажимали рот,А смех был независим, словно солнце.И знать со страхом слушала народ, –Смеется ли? Смеется! Он – смеется!!!

Рыцарь

Шотландская баллада

Я вновь склонён у твоих колен –Я только сейчас с коня.Не страшен был сарацинский плен…Но как ты ждала меня?В крови мой плащ и зазубрен меч,Пробита моя броня.В конце концов не об этом речь…Но как ты ждала меня?Пока я бился в чужих краях,Не зная ночи и дня,За гроб Господень, за чистый прах…Но как ты ждала меня?Шаги за дверью – измена в домСтрашней степного огня.И месяц узким сверкнул клинком…Но как ты ждала меня?Из крепкого бука шотландских рощПоднятая мной скамья.А в спину всажен толедский нож…Но как ты ждала меня?Два шага… Только бы не упастьНа грани добра и зла.В последнем вздохе упрек и страсть:– Но как ты ждала…

Дон Жуан

О нашей беседеЗевакам узнать не дано…Помилуйте, леди! –Жалеть о прошедшем смешно…Наивно немножко,Но чувства кружили, как хмель.Рукой из окошкаМахните мне, мадмуазель…А ревность и ссоры –Приправы к любви в самый раз:Ну что вы, сеньора? –Я думаю только о вас!Коль вы не простите –Я просто возьму и умру!Но, пани, продлитеОдин поцелуй на ветру!Пусть там, на погосте,Когда-нибудь мы отдохнём –Ах, барышня, бросьте:Никто не увидит, идем!В любовном туманеРаскаянье позднее – вздор!И медленно тянетДесницу свою Командор…

«Дай руку, Сирано!..»

Дай руку, Сирано!Безумное желанье…Анжуйское виноПрокисло в ожиданьи.

Какой сегодня день? –Он так наивно светел!А за спиной, как тень,Шлейф зависти и сплетен.

К историкам седымВорвется в кабинетыКарманной славы дымБретёра и поэта.

И снова – против всех!Единая отрада –Разящий, горький смехНа кончике эспады.

И лишь на полчасаТак нежно осиянныДалекие глазаМечтательной Роксаны…

Ход времени суров,Но в памяти осталасьЛишь шпага да любовь, –Такая, впрочем, малость…

И истинный мотивТрагедии стариннойНе в том, что – некрасив,А в том, что – нелюбимый.

Но, что ни говори,А бешенство металлаИ таинство любви –Уж так ли это мало?..

Гойя

– Как жизнь, маэстро?Не вставайте, что вы, –Я здесь случайно, так:Пришел – ушел…А что, офорты ваши не готовы?Мне лишь взглянуть, позвольте,Хорошо?А эти можно? Не судите строго…Какая жизнь… Как бесконечен путь…Но ваш талант, поверьте, не от Бога.Вы глубоко сумели заглянутьВ людские души, в таинство стремлений,В предчувствие конца и вечный мрак:Они – не люди и не звери – тени,Слепые тени ищут выход, так?

Как странно, право, черное на белом?И в этом всё. Все грани и цвета,И жизнь, и смерть… БезвыходноИ – смело!И нет спасенья с плоскости листа…Вы правы: жизнь проста и многосложна,Добро и Зло едины и – равны.Как различить: что истинно, что – ложно?Молитвы, да пророческие сныОтсрочат подведение итога.Да, это трудно – быть самим собой…Но, коль молитва не дошла до Бога,То вдруг ее услышал тот – другой?У вас ведь нет готового ответа,Признайтесь: нет!

…Офортная игла,Наметив контуры автопортрета,Споткнувшись, на мгновенье замерла…– Ведь вам в лицо хохочут все невежды!Вам с целым миром оборвали нить!…Но новый лист последнею надеждойЖдет оттиска, как права – говорить.

Ахтырцы

Литавры и фанфары,И шёлк штандартов – влет,Ахтырские гусары,Настал и ваш черед!Подобраны поводья,Опущены клинки,И даже мысли, вроде,Прозрачны и легки.Не поведешь и усомНа пулю у виска,Чтоб не назвали трусомРебята из полка.И от кровавых пашенИдя к пустым полям,Подсчитываешь павшихПо брошенным коням…Герои и повесыОсуждены ужеПо крови на эфесахИ по любви в душе.

Баллада о мундирах

Погожий день в Париже.И небо ярко-синее.Наполеон повержен.Окончена война.

Великий император,Глава всея России,Рассеянно, с моноклем,Мечтает у окна.

Внизу идут парадомКазацкие лошадки,Владимирские пушки,Смоленские полки,

Кричат: «Виват!» трехкратно,И вверх бросают шапки,Полощутся знамена,Слепят глаза штыки.

На мостовой, качаясь,Звенят почти как струны,Окованных лафетовТяжелые зады.

И синие уланы, и красные драгуны,Малиново-златые гусарские ряды,Один другого ярче!И царь кивнул: «Похвально…»А после государя чуть не хватил удар:Со свистом, гамом, громом,Проносится нахальноКрылатая колонна…Коричневых гусар!

Коричневых?! О, боже!Какая-то ошибка:Подобный цвет мундировНе носят на Руси!

И с царских губ слетелоПодобие улыбки.«Вернуть сюда тотчас же!Вернуть и – допросить!»

Вернулись.Доложились.И честно рассказали,Что были в партизанах,Громя тылы врагов.

И в этой бурной жизниМундиры истрепались, –Не уберечь костюмаСредь леса и снегов.

Искали матерьяла,Чтобы пошить другие:Ведь старые, ей-богу! –Изорваны до дыр…

Все лавки до ПарижаДавно стоят пустые,А тут попался как-тоДевичий монастырь.

Мундиры-то ни к черту,А так хотелось новых!Монашенки брыкались…Но всё ж в конце концов

Всё то, что шло на рясыПятьсот невест Христовых,Пошло на вицмундирыАхтырских молодцов!

И царь расхохотался:«Потешили, мерзавцы!Коричневые… чтоб вас!С монашенками… ах!»

А снизу улыбалсяНа вороном красавцеКудрявый подполковникС чертятами в глазах.

«Врубель»