Побег из преисподней - Юлия Галанина

Фиолетовый поклонился черно-алому, шаркнул лапой, махнул крылом и оборотился еще раз — в странную рогатую тварь с огненными копытами. Подогнул передние ноги, приглашая седока занять свое место. Черно-алый вскочил верхом на приятеля, и они унеслись в темное небо.

Рету, который как примороженный сидел все это время в кустах (с выпученными глазами и открытым ртом), наконец-то вспомнил, что дышать тоже нужно. Он и не знал, чему удивляться больше — превращениям ли этой парочки, или их странным занятиям. Тысячи вопросов возникли в голове — зачем они прилетали в городок? Почему один ездит на другом, раз у обоих крылья есть? Почему второй не просто так возит первого, а оборачивается еще в кого-нибудь? Почему они шиповник нюхали?!

Рету даже сорвал розовый цветок, тоже вдохнул — шиповник и шиповник. Приятно пахнет, да, — ну и что? Стоило переться ради этого на остров?

Вопросы были, ответов не было. Крепко задумавшись, Рету и не заметил, как перелез через стену, пробрался дворами к своему дому, на цыпочках поднялся по лестнице, осторожно открыл скрипучую дверь и просочился на чердак.

— Очень хорошо, — проскрипел до боли знакомый голос. — Гуляем, значит. Вот как.

Укрытый в тени, сидел в специально принесенном кресле опекун, поджидая Рету. Плетка, выполненная в виде змеи, лежала у него на коленях. Кружевная рубаха на опекуне была разорвана до пупа, на скуле красовалась свежая ссадина Ему опять позарез нужно было отыграться за свои унижения и разочарования.

Глава вторая

Костяной дракон

На следующее утро просыпаться Рету совершенно не хотелось. Шевелиться — тоже. Исхлестанная плетью спина намекала: лучше лежать и не двигаться. Но живот прямо говорил, без всяких намеков, что есть хочет.

В солнечных лучах, пробивающихся сквозь щели в ветхих оконных ставнях, плясали радостно пылинки. Рету чуть повернул голову и увидел — на табурете рядом с лежанкой стоит поднос. На подносе завтрак: кувшин молока и краюха хлеба. И мешочек с деньгами, должок магу за обучение. И склянка с ранозаживляющей мазью. Заботливый опекун постарался (чтоб его волки загрызли). А сам, как у него водилось, отсыпался после кутежа и буйства.

Рету сполз с соломы и, морщась при каждом шаге, пошел во двор умываться у колодца.

Одно немножко утешало: маг сегодня точно цепляться не будет, он как опекун — тут же помчится отмечать прибытие денег.

Так и получилось. Сунув Рету под нос толстенный пыльный фолиант, маг исчез из башни. Не то похромал долги раздавать, не то прямиком в трактир к Найсе.

Рету, как мог, отер пыль с кожаного переплета. Потрогал пальцем затейливые медные уголки-накладки, потом аккуратно открыл ключиком замочек книги. Про ключик маг вспомнил в последний момент, снял со шнурка на шее.

На первой странице было красиво выведено: «Бестиарий». А потом пошли картинки — Рету только ахнул, какая бесценная книга ему попалась. Торопливо пролистал страницы и нашел, наткнулся на нужный портрет. Прямо как живой красовался там, увенчанный рогами, черно-алый Адский герцог. А при нем — фиолетовый советник, рога на башке накручены беретом, зубы частоколом, точь-в-точь. Демоны из Легиона Проклятых, в имперском городке, инкогнито! У Рету даже ладони вспотели от восторга (пополам с ужасом).

Глаза разбегались от всяких бестий, изображенных на страницах, хотелось и на морской народ полюбоваться, и на призраков. Но Рету взял себя в руки, решил, что раз знакомцы его из Легиона Проклятых, то нужно посмотреть, кто еще там водится. Долго разглядывал Адских гончих, баронесс, чертей и прочих бесов.

Потом он листал страницу за страницей — и снова нашел! Ту самую тварь с рогами и огненными копытами. Она, оказывается, была не из Преисподней, где заточен мятежный ангел Бетрезен, да забудется его имя, она была скакуном предводителя Орд Нежити! «Почему именно в нее оборачивался фиолетовый советник? — чесалось на языке у Рету. — Почему не в Адскую гончую, например?»

Только собрался перейти к Ордам Нежити поподробнее, даже виверну нашел, которую маг поминать любил, как вернулся сам маг, собственной персоной. На удивление, трезвый. И с новостями.

— В городке говорят, — сказал он, опускаясь в кресло, — что в Империи-то нашей неспокойно сейчас.

— Не может быть такого! — уверенно сказал Рету. — Сами говорили, что Император нам заместо отца родного!

— Цыц! — возмутился маг. — Говорил и буду говорить. Да только дела-то у нашего Императора плохи…

Он, покряхтывая, выбрался из кресла, дошаркал до входа — куда и девалась та вчерашняя молодая удаль. На морщинистой ладони мага замерцал пушистый огонек, зеленовато-золотистый, постреливающий мелкими искрами. Раскрыв дверь, маг закинул мохнатый шар на лестницу, быстро прикрыл дверную створку. За дверью оглушительно бабахнуло.

— Да оглохнет всякий подслушивающий, — довольно ухмыльнулся маг. — Да поразит его заикание и постоянный пердеж.

— Сурово вы, господин учитель, — удивился Рету.

— Цыц, молокосос! — опять цыкнул маг. — Поживи с мое и узнаешь, что такое сурово. Я боюсь, что я мало боюсь.

Он опять опустился в кресло. Щелкнул пальцами — дрова в камине занялись, заплясали по ним огоньки. (Рету так понял, что хитрый маг обезопасил себя и от возможных лазутчиков в каминной трубе.)

— Ты знаешь, отрок, что на западе Империи и на востоке люди одни и те же имена произносят по-разному?

Об этом Рету даже не догадывался, но важно сказал:

— А как же!

— Ну так вот, поэтому ты, наверное, знаешь, что Хьюберт де Лейли и Юбер де Лали — это один и тот же человек?

— А кто это? — Ни Хьюберта, ни Юбера Рету знать не знал.

— Эх ты, темнота! — обрадовался маг, хотя и на нем лежала часть вины за все, что Рету не знал. — Юбер де Лали — главный советник нашего Императора, да встанет он вровень с богами!

— Кто встанет? — не понял Рету.

— Император, болван!

— А этот, который с двумя именами? Он кому вровень?

Маг насупился. Растопырил ладони. Между ними закрутился новый огненный шар, уже красный. Маг начал перекидывать шар из ладони в ладонь.

— Юбер де Лали — человек громадного государственного ума… — наконец сказал он. — Наверное, не найти в Империи второго такого же умного человека, если говорить о людях, конечно… Возможно, Филипп д'Агинкур, наш главный инквизитор, может отдаленно сравниться с ним, но Филипп д'Агинкур человек не светский, а церковный. Среди же вельмож Юбер, пожалуй, самый могущественный и влиятельный. Род его давно известен в Империи. Его предки — люди властные и тщеславные. Знаменитый Бернар де Каюзак был его дядей.