Эпидемия - Станислав Владимирович Тетерский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сегодня не густо. Только превышающие скорость. А это мелочь. Как будто все сговорились. Ни одного пьяного.
На часах было 18-10, когда он заметил, как со стороны Москвы, с горки мчится чёрный BMW X6. Он посмотрел на камеру фиксации – скорость 220 км. в час. При разрешенной на этом участке – 90.
"Полтора косаря" – как калькулятор, сработал в голове счетчик.
Он вышел из машины, дождался, когда заветный автомобиль приблизится и махнул жезлом.
Не снижая скорости, бэха пролетела мимо.
Быстро, насколько позволяли его 105 кг живого веса, старший лейтенант добежал до служебного автомобиля, включил проблесковые маячки, сирену и погнался за нарушителем.
«Вот же, сука!» – Матвей опаздывал на концерт, поэтому особо за скоростью не следил. Он понимал, что если его сейчас остановят, то все! Пиши пропало. В нем ведь было грамм 350 вискаря. Да и видок еще тот: глаз с фингалом, выбитые зубы, распухший нос и рубаха в крови. На переднем сиденье – шкура лисы. Не похож он на преуспевающего психолога. Но выбора нет, не ждать же, когда начнут стрелять по колесам. Матвей включил аварийку и припарковался у обочины.
Григорий охренел от такой наглости. Но, с другой стороны, хоть какое-то разнообразие. А то больно уж скучный день.
Ну а здесь и превышение скорости, и попытка скрыться. Сейчас на алкоголь проверит, сто процентов – бухой. Увидев, что лихач припарковался, он вышел из служебной машины и направился к BMW.
Матвей приоткрыл окно. В зеркало заднего вида заметил, что к нему направляется толстячок небольшого роста.
– Здравствуйте, старший лейтенант Михно, – представился полицейский.
Григорий втянул в нос запах салона. Ага, вот и они – терпкие нотки алкоголя. «Скорее всего, виски пил» – интуитивно определил матерый гаишник.
– Предъявите, пожалуйста, документы!
Матвей достал из бардачка документы и передал в окошко полицейскому. Тот взял и первым делом взглянул на водительское удостоверение.
– Ну что же, Вы, Матвей Владимирович, так грубо правила нарушаете? Скорость превысили, не остановились по требованию инспектора полиции. Скажите, Вы алкоголь или наркотики принимали? Вид у вас нездоровый, глаза красные, рубашка в крови. Дрались? С Вами все в порядке? И почему у Вас на переднем сиденье шкура лисы?
Психолог попытался улыбнуться.
– Бог ты мой, да у Вас зубы выбиты.
– Вы знаете, я не прав. Я не прав! И точка. Не прав во всем! Вы можете меня пристрелить, я виноват, вашу мать! Простите меня, товарищ старший лейтенант. Простите и отпустите! Понимаете, я на концерт опаздываю. Это вопрос жизни и смерти! Мне нельзя опаздывать! Я никогда не опаздываю! Тем более на такой концерт! И шкура эта – важный аксессуар. И да, я выпивал. Мне выбили зубы и сломали нос. В общем, денек так себе!
– А что за концерт? – заинтересованно спросил Григорий? – Не Ирины Салтыковой, случайно?
– Нет, это концерт Шуры. В Коломне состоится.
– Шуры? Я не ослышался? Вы поклонник Шуры? А то я думаю, что за вой у Вас в салоне! Ну и вкус у вас. Вы вообще в курсе, что на свете есть достойные исполнители? Например, Ирина Салтыкова.
– Я не спорю, даже больше скажу, я Ирину лично знаю. Но на вкус и цвет, как говорят, товарищей нет!
– Лично, говорите, знакомы? А где живет, знаете?
Михно преобразился. Вот это удача!
– Где живет – не знаю, но телефон ее у меня имеется. Она была у меня на программе "Доверься психологу" на НТВ.
– А дадите телефончик?
– А Вы меня отпустите?
– Конечно отпущу! Еще бы не отпустить! Пятьдесят тысяч и телефон Иришки!
Ну и хитрый лис этот толстячок.
– А давайте телефон Ирины и мою книгу -бестселлер?
– Матвей, поймите: у Вас нарушения серьезные! Да и, чего уж там, скажу, как есть! Я думаю, что скоро перееду к моей Иришке. Пойми, мне позарез бабки нужны.
Даже такому матерому специалисту, коим себя считал Матвей, приходится сталкиваться с такими же матерыми спецами.
Вот и старлею пришлось отстегнуть 50 косарей. Плюс, дать телефон Ирины. Зато права на месте. Только вот на концерт на час опаздывает. Но может быть, повезет, и будет задержка!
Глава 5
Шура
Подъезжая к дому культуры "Тепловозостроитель", Матвей почуял неладное: народа не было вообще.
Он взял шкуру, набросил ее на шею, вышел из машины и направился к входной двери. На двери был прикреплен лист формата А-4, на котором черным по белому было написано: "КОНЦЕРТ ПЕВЦА ШУРЫ НЕ СОСТОИТСЯ"
Отчаянье, злость. Все до сих пор не присущие расчетливому психологу чувства вдруг выплеснулись наружу. Матвей начал яростно долбить в дверь ногами и кулаками.
– Откройте, откройте!
– Это бесполезно, – услышал он за спиной. – Отменили концерт.
Матвей обернулся. У крыльца стоял охранник.
– Мэр запретил. Здесь человек триста собралось. Он всех разогнал. Прискакал на коне, в казацкой форме, в папахе и с кнутом. А глазища красные. Начал нагайкой размахивать, кричать, что все собравшиеся – пидарастическое отродье, раз слушают такую музыку. Я мэра давно знаю. Но таким его не видел. А у коня к седлу колонка была пристегнута. И оттуда Газманов пел: "Есаул, есаул, что ж ты бросил коня…» и так далее. А мэр подпевал, а потом звук убавил, достал рупор и закричал, что в таком богоугодном доме, коим является дворец культуры "Тепловозостроитель", впредь выступать будет только Олег Газманов и сын его, Родион. Потом полиция приехала. Кто больше всех возмущался, тех загребли. Другие подобру-поздорову разошлись. Вот такая история, – закончил рассказ охранник и развел руками.
– А сам-то Шура где?
– Шура спрятался в подсобке. А потом сбежал куда-то. Но Шура тоже артист, конечно, еще тот. Это отдельная история.
– В смысле, отдельная история?!
Но охранник не успел рассказать: по рации поступил вызов, и он зашел во дворец культуры, закрыв за собой дверь.
Матвей присел на ступеньку. Он был расстроен. Он так хорошо подготовился к встрече с кумиром! Внезапно пошел дождь. Психолог сжал голову руками и запел:
"Я знаю, лето вернётся,
Всё повторится опять,
И снова солнце проснётся,
И я тебя буду ждать.
А просто осень пришла -
И кружат голову листья,
Летят за окном.
А просто осень пришла -
Играть на сердце дождём,
Последним дождём"
Ладно, не судьба, видимо, сегодня встретиться. Матвей решил прогуляться. Уже темнело, а фонари не включали. Он обошел здание дома культуры. И вдруг у
