Кот по имени Сабрина - Майкл Коуни

Куриный загон сплетен из обвисшей от времени толстой проволоки с сетью сверху, чтобы до кур не добрались еноты. Муж устроил его как раз между дверью черного хода и дворовой уборной. Одна из многих выдумок Чарльза. Он, видите ли, думал о Ханне. Когда ее в разгар ночи потянет на улицу обычный зов природы, она не заблудится. И почему сортир должен быть непременно во дворе? Что дурного в нормальном гигиеничном бачке в теплых домашних стенах?

НЕ ВОРЧИ, НЕ ПРИВЕРЕДНИЧАЙ, ХАННА. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ УДОБРЕНИЯ — ОДИН ИЗ САМЫХ ЦЕННЫХ ПРОДУКТОВ, СУБСТРАТ БЕЗ ОТВРАТИТЕЛЬНОГО ЗАПАХА. СОРТИР-ИСТОЧНИК ПРОЦВЕТАНИЯ ПОЛЕЙ. ТОЛЬКО ВООБРАЗИ: ЕСЛИ КАЖДАЯ СЕМЬЯ В КАНАДЕ УСТРОИТ ПОДОБНЫЙ НЕИСЧЕРПАЕМЫЙ КЛАДЕЗЬ, ТО В АФРИКЕ НЕ ОСТАНЕТСЯ ГОЛОДНЫХ РТОВ.

— Если этот, как ты говоришь, «субстракт» не вонючий, почему бы не устроить туалет прямо в доме? — спрашивала она.

Я ЕЩЕ НЕ ПОЛНЫЙ ИДИОТ, МОЯ ДОРОГАЯ.

Едва она распахнула воротца, куры рванулись к ней и принялись яростно клевать боты. Боже, они ЗНАЛИ! Она давно уже подозревала, что Сабрина читает ее мысли. Но куры? Они хотят прогнать, вытолкать, вытеснить ее из своих владений. Еще бы, это их двор — СКОТНЫЙ ДВОР! Куры, кошка, еноты и эти ужасные бобры все заодно! ЧЕТВЕРОЛАПЫЕ ПРОТИВ ДВУНОГИХ! Помогите!

Опомнись, дурочка. Они проголодались, вот и все. Стоит явиться с кормежкой, как они набрасываются на ботинки. Только и всего. Хватай одну из этих несчастных и сверни ей шею!

Она присела на корточки. Куры столпились вокруг, до крови расклевывая запястья.

— Проклятые твари! — Она схватила за шею первую попавшуюся курицу, высоко подняла ее и принялась трясти. Прямо в глаза ей уставились маленькие обезумевшие куриные зенки. А может быть, это как раз та самая невинная несушка?

Ко-оо! Ко-ко-ко-ооооооооо!

— Заткнись! Где твое достоинство? — Так-так. Хватай ее за шею второй рукой. И крути.

Ко-ко-ко-оооооооооооо!

Что за упрямая маленькая тварь! Попробуй ухвати ее за шею, когда она так бешено молотит когтистыми лапами. А крыльями чего ради хлопает? Курицы ведь не летают, верно? Дурочка, кажется, об этом еще не знает.

— Утихомирься, сумасшедшая!

Ко-ооооооооооо! Ко-оооо… Ах-так-так-так… Отпущенная курица шлепнулась на землю и как ни в чем не бывало принялась чистить и приводить в порядок перышки.

— Временная отсрочка приговора, так и знай. — Ханна, раздосадованная собственной беспомощностью, зашагала прочь. — Я вернусь с подкреплением.

Ну как вам нравится? Сабрина с интересом наблюдала за неудавшейся экзекуцией, распластавшись на капоте трактора. Ханна уловила циничный блеск в кошачьих глазах. Эта черная бездельница похожа на Джимини Крикет, которая всегда материализуется в самый неподходящий момент. Сабрина должна бы помнить, что и у самой рыльце в пушку. Только сегодня утром она уснула под печкой и уже начала было тлеть. В который раз это происходит, а она так и не может усвоить элементарного. Если бы Ханна немедленно не окатила ее стаканом домашнего пива, пепел Сабрины уже покоился бы в урне на полке.

Как ни жаль, но придется просить ужасного Лодочника заняться убийством кур. Ханна стала карабкаться на чердак, откуда открывался вид округи на все триста шестьдесят градусов. Морю вздымалось, будто у него пучит живот или оно беременно штормом. В центре крошечной комнатки — Чарльз называл ее башней-обсерваторией — высился на прочной треноге телескоп. Она направила окуляр трубы в сторону суши и стала разглядывать болота. Внезапно в небо вознесся столб дыма и до Ханны долетел грохот взрыва. Значит, Лодочник где-то неподалеку и занят деловитым уничтожением уток. Если ей удастся заманить его, пока не угасла в нем жажда крови, он с удовольствием ради разнообразия придушит пяток-другой курочек.

Лодочник был аборигеном острова, но у Ханны никогда не возникало желания искать его общества. Она считала его неподходящей компанией. По правде говоря, Лодочник был просто мерзким типом. Казалось, он никогда не моется, а с тех пор как однажды у него разорвался при выстреле патрон, его огромный нос был покрыт глубокими черными оспинами. Жил Лодочник на заброшенной, ветхой мельнице среди болот, подстреливая уток и поедая их, и, насколько знала Ханна, это было единственным его занятием.

Когда-то он добывал себе на жизнь охотой на бобров — ставил капканы. Когда это запретили, у него буквально вырвали из рук средство существования, будто сдернули скатерть со стола, уставленного яствами. Ханна полагала, что ему гораздо интереснее было ставить капканы на бобров, чем бить уток. Бобры умирают медленнее. Уфф! Оттого он, наверное, и превратился в озлобленного старика, мрачно и плотоядно поглядывающего из окна на Мельничный пруд. Пруд просто кишел бобрами, которые как очумелые без устали латали разрушенную бетонную дамбу. Эти трудяги вызывали в Лодочнике горьковато-сладостные воспоминания о былом благоденствии и были постоянным соблазном.

Ханна нашла его на большом пруду, разглядев сквозь голубую завесу дыма. Лодочник перегнулся через борт своей плоскодонки и собирал разодранные в клочья утиные тушки в мешок. Управившись с этим, он взялся за весла и стал грести к берегу. Здесь он затащил лодку в камыши, вскинул мешок и, направившись к мельнице, исчез в кустах.

Ну что ж, она может немного развеять его, внести толику смысла в беспросветную жизнь старика.

Тэпин, главный енот острова, проснулся рано утром в чудесном настроении. Пощипывал и бодрил морозец, разогревавший все его члены и сгонявший зимнюю медлительность. Выдался отличный денек, самое время немного пошалить.

Собственно, эту шалость он обдумывал давно и тщательно. Ему уже десять лет, и он в состоянии взвесить все «за» и «против». Он собирался немного покувыркаться в амбаре с юной Анией. Еще прошлым летом Ания вполне созрела и сделалась самой соблазнительной молодой енотихой.

Правда, она вполне могла оказаться его дочерью, но Тэпин был не очень-то силен в генеалогии. Высунув разбойничью морду из дупла, он принюхался. Слабый запах дыма и… точно!.. аромат енотихи. О-ля-ля! Насладившись запахами, он занялся обзором местности. Его дупло было футах в двадцати над землей, и отсюда открывался отличный вид на двор фермы.

Совсем рядом с человеческим домом стоял амбар, и ему привиделся аппетитный окольцованный хвостик Ании, свисающий с конька дырявой крыши. Дальше — вонючий сортир и механический конь с развалившимся на его спине отвратительным, доводящим до исступления котом Сабриной. А неподалеку человеческая особь, вступившая в схватку с курами. Она выглядела совершенно беспомощной. Куры разбежались, а двуногая хозяйка дома скрылась за дверью, оставив после себя волны раздражения и ярости, которые Тэпин мог уловить даже на таком расстоянии. Расстроенная неудачей, она забыла затворить воротца курятника. Куры столпились у выхода, нерешительно перетаптываясь и вылупив глаза.

Время завтрака, подумал Тэпин.

Сопение молодого Пистоля напомнило ему о сожителе. Тэпин предпочитал спать в одиночестве, но Пистоль, этот молодой повеса, остался без пристанища в самый разгар зимы. Что поделаешь с этим беспечным молодняком!

— Чем это пахнет? — встрепенулся молодой недоумок.

— Дым, всего-навсего дым. — Наверняка этот призывный аромат шел от Ании, готовой принять ухажера. Будь проклят ветер! Ноздри Пистоля подергивались. Кажется, у Тэпина появился соперник.

Пистоль протиснулся в тесное отверстие дупла и замер рядом с Тэпином.

— Нет, пахнет еще чем-то.

— Курами.

— Не-ет, не курами. Это…

— Ворота в загоне открыты.

— Открыты? — Пистоль насторожился. Сексуальный призыв Ании тотчас был забыт. Никакой собранности, вот в чем его беда. — Открыты, открыты.

— И крышка мусорного бака сдвинута.

Это окончательно добило Пистоля. Пасть его наполнилась слюной.

— Хорошая тетушка, с ней не пропадешь! — Для енотов Ханна была благодетельной раздатчицей аппетитных отбросов. — Двинули! — радостно взвизгнул Пистоль. — Сначала куры, потом отбросы!

Они быстро спустились по стволу.

— Сегодня с утра у меня что-то лапы закостенели. Бери кур на себя, Пистоль. Я, боюсь, с ними не справлюсь. Да, годы берут свое.

— Я оставлю тебе пару кусочков.

— Не слишком жестких, пожалуйста. Зубы у меня уже не те.

— О бедный мой старый друг, — равнодушно произнес Пистоль. — Счастье, что я рядом.

— Не знаю, что бы я делал без тебя, Пистоль.

Когда они наконец прокрались к курятнику, птицы высыпали за ворота и суетились, не понимая, что дальше делать с неожиданно обретенной свободой. Пистоль стремглав ринулся в самую гущу кур, которые, как и предвидел умудренный опытом Тэпин, кинулись врассыпную. Ах эта порывистая юность! Теперь у Пистоля есть занятие и можно будет спокойно отправиться в амбар.