Вымирающие виды - Кэти Хапка

— Ничего. А что это за парень?

— Который? — Оскар огляделся по сторонам. — А, ты про Зета. Да никто. В смысле, он просто парень, с которым я поддерживаю постоянный контакт в Интернете. Мы с ним решили здесь встретиться. — Тут он замахал руками перед лицом, словно бы отгоняя в сторону скверный запах. Такой жест Оскар использовал всякий раз, когда тема переставала его интересовать. — Лучше послушай, этот Зет только что рассказал мне кое-что интересное. Ты ещё помнишь своего доброго друга Аррельо?

Фэйт почувствовала, как вытягивается её лицо. Даже несмотря на то, что разрыв с доктором Аррельо сблизил её с Оскаром, эта тема по-прежнему оставалась для девушки весьма болезненной. Оскар, похоже, ни в какую не хотел понять, почему Фэйт всякий раз находит себе оправдание и не присоединяется к митингам у здания биологического факультета, под окнами кабинета Аррельо. Порой она и сама не очень это понимала. Поступив в согласии со своим обещанием, Фэйт попросила сменить ей научного руководителя, но какая-то малая часть её сердца, судя по всему, не желала мириться с таким положением дел.

Возможно, так получалось из-за того, что Фэйт была не до конца уверена в правиль ности избранной ею линии поведения. Ну почему она тогда не осталась и не выслушала дальнейшие объяснения доктора Аррельо? Оскар сказал, что поступку профессора нет и не может быть оправдания, но так ли это было на самом деле?

Фэйт пыталась не слишком ломать голову над подобными вопросами. Во-первых, девушка прекрасно понимала, что если она вернётся к Аррельо, то Оскар, скорее всего, её бросит. Он не раз угрожал так поступить. Хотя Фэйт и считала, что парень просто рисуется, всё равно лучше было не рисковать. В особенности сейчас, когда мир впервые за многие годы словно бы стал для неё раскрываться.

А кроме того, Фэйт сомневалась, что, даже переговори она ещё раз с доктором Аррельо, результат оказался бы иным. Искусной спорщицей она не была, особенно когда речь заходила о столь дорогом её сердцу предмете. У Фэйт просто не получалось в достаточной мере перестать чувствовать, чтобы перейти к доводам разума.

Вдобавок, даже если отбросить все остальные соображения, она не могла избавиться от навязчивого ощущения, что после того памятного разговора в кабинете профессор мог в ней разочароваться. А учитывая сколько лет Фэйт восхищалась этим человеком, с этим было трудно смириться. Ткк что же ей делать?

Оскар, похоже, не заметил испуга подруги.

— Зет слышал, что Аррельо подрядили выступить на том грандиозном съезде по проблемам окружающей среды, который будет проходить в следующем месяце в Австралии.

Фэйт уже знала про это событие — готовился Всемирный экологический съезд. Ещё несколько месяцев назад доктор Аррельо внёс его в своё расписание. Но Фэйт не стана говорить об этом Оскару. Она уже достаточно хорошо его знала. Когда Оскара перебивали, он всякий раз страшно раздражался.

— А правда, будет классно, если мы туда отправимся? — У Оскара аж загорелись глаза. — Мы бы смогли митинговать там против его болтовни. Дали бы этому ублюдку Аррельо и всему остальному миру понять, что добрый респектабельный доктор сейчас стал врагом номер один для окружающей среды… Короче говоря, устроили бы ему трёпку!

Фэйт слабо улыбнулась.

— Мне всегда хотелось побывать в Австралии, — сказала она, осторожно обходя вопрос о докторе Аррельо. — Вот бы поехать туда на какой-нибудь форум или просто так.

Оскар бросил на неё быстрый взгляд.

— А, понятно, — сказал он. — ТЪои любимые змеи, угадал?

— Ты так хорошо меня знаешь, — откликнулась Фэйт. — В Австралии есть столько ядовитых особей — тайцанов, смертельно ядовитых змей, медноголовых змей, мулы. Понимаешь, для моего герпетологического сердца весь тот континент — всё равно что Священный Грааль.

Ещё до того, как Фэйт начала свою карьеру герпетолога, они с Гейл не раз говорили о том, чтобы откладывать понемножку и в один прекрасный день отправиться в путешествие по Австралии. Гейл всегда хотелось поближе взглянуть на экзотических птиц и очаровательных коал, не говоря уж о тамошних суровых мужчинах с их любопытным акцентом. А Фэйт мечтала познакомиться со всей необычной флорой и фауной далёкого континента — но особенно, понятное дело, со змеями.

— Так ты поедешь со мной? — настойчиво спросил Оскар, делая шаг вперёд и хватая подругу за руки.

Фэйт пожала плечами.

— Я бы очень хотела, — сказала она. — Но нет ни малейшей возможности. Ведь мы с тобой — всего лишь бедные студенты, разве ты забыл?

Оскар ухмыльнулся, до боли сжав ей запястья.

— Если очень захотеть, то найдутся и средства, детка. Надо только как следует постараться.

5

— Ну же, черт побери, тянем-потянем! — Джордж, краснолицый и потный, поудобнее ухватился за ручку большого чемодана, который торчал из-под чего-то, сильно смахивающего на большой кусок самолётного двигателя.

Фэйт тяжко вздохнула, вытирая ладони об уже и без того заляпанную сажей юбку. Она совсем вымоталась. Не говоря уж о сильной жажде и перегреве. Кожа её буквально шипела под жгучими лучами дневного тропического солнца. Вонючий дым, по-прежнему исходивший от разных частей обугленного самолёта, вызывал у Фэйт нешуточное головокружение. И уж хорошему самочувствию никак не способствовало то, что всюду, куда ни глянь, лежали обгорелые и кровоточащие тела её товарищей по несчастью. Больше всего Фэйт хотелось уйти обратно в тень ближайшей бамбуковой рощи и спокойно посидеть там в надежде на то, что все как-нибудь само собой образуется.

— Пожалуй, этот чемодан нам лучше бросить, — предложила она после того, как Джордж, скрипя зубами, ещё раз безрезультатно потянул за ручку. — По-моему, он вообще не поддаётся.

— С таким отношением к делу он и не поддастся, — решительно отозвался Джордж. — Лучше прекратите ныть и помогите.

Девушка открыла было рот, чтобы снова заспорить или, во всяком случае, выразить свой протест — Фэйт решительно не нравилась манера Джорджа помыкать ею. Однако от расслабляющей тропической жары у неё из головы вдруг словно бы выветрились все мысли. Внезапно Фэйт показалось, что с Джорджем, по крайней мере в данный момент, лучшего всего ладить. Приняв это решение, она тут же опять почувствовала собственное безволие. Тогда Фэйт пошла с собой на компромисс и мысленно поклялась потребовать перекура сразу же после того, как они вытащат этот проклятый чемодан. В конце концов, Джордж наверняка тоже устал и нуждался в отдыхе.

Чуть-чуть отступив назад, Джордж обутой в рабочий ботинок ногой упёрся в массивный валун, торчавший из песка у него за спиной. Покрепче ухватившись за один из ремней на чемодане, Фэйт оглянулась, чтобы тоже упереться босой ногой, и вдруг заметила, как по валуну что-то такое движется.

— Осторожно! — тут же воскликнула она, отпуская ремень и внимательно приглядываясь.

Небольшой, но очень мохнатый чёрный паук с белыми отметинами на спинке шустро полз по валуну. Фэйт не являлась специалистом по арахнидам этой части света, однако ей показалось, что это, скорее всего, один из членов семейства Salticidae.

«Привет, дружок», — подумала она. Так раньше Гейл всегда обращалась к попавшим в их дом паукам. Фэйт не могла даже приблизительно прикинуть, сколько пауков они за все эти годы осторожно выпроводили на улицу.

— Что такое? — Джордж оглянулся, тоже заметил паука и мгновенно нахмурился. —Отойдите в сторонку, дорогуша, — велел он Фэйт. — Сейчас я его…

Он поднял ботинок. Фэйт ахнула, схватила мужчину за руку и потянула к себе. Потеряв равновесие, Джордж вынужден был отступить от валуна.

— Нет! — с жаром воскликнула Фэйт. — Не убивайте его. Этот паук просто занимается своим делом. Он не причинит нам никакого вреда.

— Прямо сейчас, может, и не причинит. — Джордж усмехнулся и покачал головой. — Знаете, дорогуша, если за время путешествия в Австралию я чему-то и выучился, так это тому, что в этой части света все твари ядовиты. Лучше заняться им, пока он вами не занялся.

И, прежде чем Фэйт успела его остановить, Джордж опять поднял ботинок и резко раздавил паука, размазав того по валуну. Когда он убрал ногу, на каменной поверхности осталось лишь тёмное пятно.

Онемев от ужаса, Фэйт уставилась на жалкие останки паука. Небольшое тёмное пятнышко его внутренностей вдруг словно бы помутнело и расплылось, начиная напо минать лужицу крови, понемногу впитывающейся в бледный ковровый настил…

Фэйт быстро-быстро заморгала, избавляясь от нежеланного образа. Однако девушка была не в силах отмахнуться от внезапного наплыва эмоций. В ней быстро нарастали гнев, горе, ненависть, чувство вины и беспомощности. Если бы она ничего не сказала о несчастном паучке, Джордж, скорее всего, вообще бы его не заметил. Тогда это существо осталось быть жить, а не погибло — из-за неё. Если бы только можно было вернуться назад и все изменить, исправить допущенные ошибки. Однако было поздно. Ясное понимание всей непоправимости случившегося словно бы свинцом заполнило жилы Фэйт, притягивая её к земле.