Замок янтарной розы (СИ) - Снегова Анна

Я поёжилась. Замок пурпурной розы увял не за один день, и кое-что мне удалось увидеть собственными глазами. Помню, как это случилось сначала с восточным его крылом. Перед внутренним взором до сих пор стояли руины стен, что постепенно истаивали в пыль и оседали внутрь фундамента. Обломки лестничных перил, гнутые фонари, изломанные оконные рамы, что торчали из сугробов пепла, будто кости из тела павшего воина, разодранного стервятниками.

Понимаю гнев отца. Видеть, как безвозвратно уходит в небытие еще один осколок прошлого, чувствовать своё бессилие что-либо изменить и… Стоп.

Пришедшая мысль заставила покрыться мурашками. Я спросила осторожно:

- А почему же ты тогда… почему ты не попросил короля… более настойчиво?

Он конечно же понял, что я имею в виду. Хотя я по-прежнему стеснялась прямо разговаривать с отцом о его магии.

Смерил меня внимательным взглядом с ног до головы, будто решая, достаточно ли я уже выросла, чтобы разговаривать со мной о по-настоящему серьезных вещах.

- Я не смог заставить короля прислушаться к себе. В этот раз не смог.

В этот раз?..

- Мои ментальные способности уже не так велики, как это было с прославленными магами древности. Даже однократное магическое воздействие на сознание достаточно сильного духом человека впоследствии повышает его сопротивляемость. Вырабатывается нечто вроде иммунитета. Если речь идет о монархе, привыкшем повелевать, а не о слуге, смыслом жизни видящим повиновение, разумеется.

- То есть ты хочешь сказать… что уже вмешивался в разум нашего короля?

Самодовольное молчание отца было мне единственным ответом.

- И для чего же? – осмелилась я на совсем уже смелый вопрос. Но, кажется, на сегодня лимит отцовской откровенности я исчерпала.

Он положил мне ладонь на голову и криво усмехнулся.

- Поверь мне, дочка – некоторые тайны должны оставаться тайнами!

Больше он ничего мне так и не рассказал в тот день, но по крайней мере, немного выпустил пар и успокоился. Принялся расспрашивать об учёбе в Эбердин, моих отметках и тому подобной обыденной ерунде. Я с успехом выполнила привычную роль громоотвода – хотя бы слугам теперь не так будет доставаться. И к тому же, меня правда радовала отцовская откровенность. Хотя вопросов теперь стало куда больше.

Мне отчего-то вспомнился этот разговор с отцом, когда в один из погожих солнечных денёчков в Эбердин я стояла в коридоре на втором этаже, прижавшись к стене и из последних сил пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

Иногда нужно не бояться просто спросить. Даже если тебе не ответят – это лучше, чем потом корить себя за малодушие.

Я сжимала в руке белую розу, спрятав её за спиной.

Через пять минут закончатся занятия у юношей, и Рон пройдет этим коридором. Я уже прекрасно выучила расписание.

С Рональдом Винтерстоуном мы определённо стали приятелями после того памятного вечера танцев. Со мной одной он останавливался иногда, чтобы просто поболтать. Делился книгами и советами. Внимательно слушал. Девчонки всего факультета мне от души завидовали – будущий граф и наследник Замка ледяной розы не одно девичье сердце, оказывается, разбил своим показным равнодушием пополам с ироничной надменностью. Даже странно, что я так долго этого не замечала.

И вот сейчас я единственная из всех девушек оказалась близка к тому, чтобы считаться его другом. Вот только… у всех моих ровесниц только и было разговору, что о парнях, да о романтике. Многим везло – и я ловила краем уха восторженные разговоры о свиданиях украдкой с кем-нибудь из соседнего корпуса, а раскрасневшиеся лица и счастливые глаза таких рассказчиц говорили больше слов.

Мне тоже хотелось быть как они. До безумия сильно хотелось любить и быть любимой. Нерастраченные чувства разрывали душу изнутри. Долгие годы я не находила выхода своей потребности заботиться о ком-то, и чтобы обо мне по-настоящему заботились тоже. Потребности хоть на миг ощутить – каково это, быть кому-то действительно необходимой. Потому что, хотя я и знала, что отец по-своему очень любит меня, всё же это было не то. Этого было недостаточно. Я словно цветок умирала без тепла.

Конечно, друг мне тоже был нужен, и это было лучше, чем ничего. Но если искать кандидата на то, чтобы влюбиться… Рональд Винтерстоун казался мне самым подходящим вариантом.

Поэтому я и ждала с замиранием сердца его появления в этом коридоре с белой розой, зажатой в кулаке.

По традиции, которая давным-давно существовала в Эбердин, в день летнего солнцестояния давали большой бал – последний перед летними каникулами. Накануне девушка могла предложить цветок в петлицу юноше, который ей нравился. Если цветок принимался, девушка вставляла себе в причёску такой же, и пара танцевала весь вечер вместе.

Он, конечно, сказал мне, что терпеть не может танцевать.

Но, может быть, если в этот раз я спрошу его?..

Глава 8. Только не ты

Свет ленивого летнего солнца пополам с ветром врывался в приоткрытые окна, широкими пятнами ложился на паркетный пол, истёртый ногами многих поколений учеников Эбердин. Слепил так, что мне пришлось зажмуриться.

Я всего на секунду прикрыла глаза – а когда снова распахнула, в танце солнечных бликов на противоположном конце коридора уже замаячила высокая фигура в чёрном.

Рональд Винтерстоун увидел меня издали и приветствовал вежливым кивком, короткой улыбкой. Меня убивала иногда его постоянная вежливость. Она была словно стеклянная стена, которую он воздвигал между нами, и мне казалось, что для того, чтобы ее разбить, я должна изрезать руки в кровь осколками. Готова ли я была к этому? Не знаю. Но крепче сжала белую розу в ладони, что скрывала за спиной.

Рональд направился ко мне, и по мере его приближения я замечала, как дружелюбие во взгляде сменялось подозрительностью.

- О нет! Эмбер, только не ты! Не говори, что ты тоже.

- Что – «тоже»?.. – смущённо пробормотала я, пряча взгляд на кончиках своих туфель. Сердце билось так сильно, и дыхания не хватало в этом узком сером корсете форменного платья, застёгнутого до самой шеи на два ряда маленьких чёрных пуговиц.

Рон вздохнул с видом страдальца.

- Не поверишь – меня с самого утра осаждают толпы оголтелых девиц с цветами. Что за идиотская мода дарить мужчине цветы? Прости, что я подумал и на тебя. Но ты же не могла пасть так низко, чтобы заболеть предпраздничным размягчением мозга? Ты единственный человек в этой части школы, с которым можно поговорить на серьезные темы без ужимок и глупого хихикания.

Я закусила губу до боли.

- Нет, конечно же, я ждала тебя не за этим.

Смяла в кулаке нежные лепестки, и сломанный цветок упал к моим ногам. Я сделала шаг назад и наступила на него, чтобы Рон ничего не заметил.

- Просто хотела рассказать о новых результатах своего эксперимента.

Рон заметно оживился и стал внимательно слушать. А я задвинула подальше своё глупое сердце, которое рвалось из груди и плакало, и не позволила даже тени грусти показаться на лице. За долгие годы я великолепно научилась носить маски и прятать чувства.

С непринужденной улыбкой расписывала, как мне удалось добиться ощутимого прогресса в изготовлении линз. Хрусталь по-прежнему оставался одним из моих самых горячих увлечений. Я так часто использовала его тайком, чтобы развивать свои магические способности, что прозрачные кристаллы стали моими молчаливыми друзьями. Я видела их внутреннюю суть, в ответ на мои прикосновения они открывали мне все свои секреты. И особенно завораживало то, что можно было творить со светом, если пропускать его через грани хрусталя, обработанного специальным образом. Рон готов был слушать часами о моих научных изысканиях – давал советы, снабжал литературой, поддерживал… вел себя как самый лучший друг.

И всё же, я не теряла надежды. Потому что вторым моим увлечением стали любовные романы. Я читала их ночи напролёт – а в книгах всегда было так, что если ты полюбишь, тебя непременно полюбят в ответ. Надо только верить и терпеливо ждать.