Невеста для царя. Смотры невест в контексте политической культуры Московии XVI–XVII веков - Расселл Э. Мартин

источника были связаны — имена, обозначенные в разрядах, были включены в описания ритуалов, приводимые в церемониалах (чинах), — но использовались в разных целях. В то время как чины служили официальным описанием свадьбы и одновременно инструкцией по ее проведению, разряды служили увековечению участия конкретных бояр и других придворных. Разряды были также теми документами, которые писцы, действуя как свадебные организаторы в Московии, держали в руках, расставляя придворных по их позициям во время разных церемоний и проверяя наличие каждого участника на своем месте. В добавление к этим официальным документам писцы производили целый ряд сопутствующей документации, столь необходимой для нашего исследования: перечни даров, которыми обменивались на свадьбе, описи приданого, различные записки и указания по проведению церемонии. Сохранились свадебные чины и разряды для 24 церемоний с 1500 по 1682 год[34]. Большинство этих источников — оригинальные рукописи, некоторые из них сохранились также в виде черновиков с несколькими ранними копиями. Основная часть этих материалов остается неопубликованной.

В отличие от царских свадеб, смотры невест, по всей видимости, так официально не документировались: нет чина, описывающего ритуализированный осмотр невест, хотя могла быть роспись (разряд) кандидаток, чтобы бояре и их жены могли сличать имена и лица, следить за их нахождением и делами. Мы говорим «могла быть», потому что почти за два столетия проведения смотров есть только один сохранившийся список невест — тот, когда Алексей Михайлович искал себе вторую жену в 1669–1670 годах. Легко представить, почему не сохранились перечни невест. Царь и его советники, включая и новоприобретенных родственников со стороны невесты, могли не желать сохранения записей о возможном ином выборе царя — записей, ослабляющих уверенность, что сделанный царем выбор был неизбежен и одобрен свыше. Кроме того, легко представить, как быстро угасал интерес к смотру невест после того, как царь делал свой выбор, — все внимание и энергия писцов переключались на составление свадебного разряда и корректировку свадебной церемонии (чина). Эти документы воспринимались при дворе как жизненно важные, поскольку запечатлевали для потомков, кто присутствовал на свадебной церемонии и принимал в ней участие и, таким образом, кто снискал честь и чью службу оценили.

Вопреки недостатку в отдельных письменных источниках, касающихся смотра невест, историчность этого обычая в Московии хорошо представлена. Смотры невест упоминаются в свадебных разрядах, однако еще важнее небольшие, но целостные собрания канцелярских документов, связанных с поиском царской невесты. Этот важный и уникальный материал включает в себя записки (так называемые памяти), инструкции (указные грамоты) и другие бумаги по поводу поиска невест, перечни придворных, посланных на поиски в разных направлениях, списки подарков, предназначенных для «финалисток» отбора, а также, в одном случае, результаты расследования происхождения и описание внешности потенциальной невесты для юного Ивана IV[35]. Из этой сокровищницы источников мы узнаем историю смотра невест, которая резко контрастирует с тем, как данный обычай понимали ранее.

История обряда обрастает плотью благодаря многочисленным и ярким запискам иностранных путешественников, которым было что рассказать о смотрах невест. Эти путешественники — по большей части дипломаты, но также и торговцы, наемники, мореплаватели и церковники — посещали Московию и записали увиденное, создав тем самым наиболее живые и полезные описания механизма смотра невест. Их записки рассказывают нам, как этот обычай появился в Московии, кем были кандидатки, как происходил отбор и даже какие политические игры стояли за обрядом. Разумеется, не существует безупречно аккуратного описания от объективного наблюдателя: авторы неизбежно смотрели на окружающую действительность через призму своей культуры и опыта, многие из них в своих отчетах склонялись к мнению, что Московия — «грубое и варварское царство». И тем не менее эти отчеты иностранцев содержат сведения, которые значительно дополняют каркас истории, представленный отечественными источниками. Эти богатые, пусть иногда и неоднозначные, отчеты широко используются в настоящей книге.

Хроники, художественные произведения и другие разнообразные нарративные тексты составляют четвертую группу источников, помогающих реконструировать историю смотра невест, хотя в тексте они часто встречаются лишь в роли небольших ярких вставок. Одна летописная заметка, описывающая первую (неудачную) попытку Ивана IV выйти на европейский брачный рынок, содержит важное упоминание об этом обычае. В записках Григория Котошихина о жизни русского двора в середине XVII века смотры невест странным образом не упоминаются, хотя приводятся детали скандалов XVII века, смотрами порожденных («О России в царствование Алексея Михайловича»). Напротив, первая светская пьеса, сыгранная в России, — «Артаксерксово действо» (1672), основанное на библейской истории об Эсфири, — содержит сцену смотра невест, имитирующую смотры невест в Московии, а не в Древней Персии. Имея свои цели, нарративные источники тем не менее отражают в разной степени нужные, а иногда и уникальные взгляды на то, как смотры невест — и, в более общем плане, брачная политика — были устроены и какая роль принадлежала им в России раннего Нового времени.

Таким образом, история смотров невест может быть воссоздана на основе имеющихся источников и может занять место в более широком пространстве политической культуры Московии; и, как и большинство историй, ее лучше всего рассказывать в хронологическом порядке. В первой из последующих глав московские смотры невест помещаются в евразийский контекст и разбирается множество возможных вариантов происхождения обычая. В первой главе высказывается мнение, что московский двор в начале XVI века был вдохновлен примером византийского смотра невест в VIII и IX веках. Сроки очень важны. Именно в начале XVI века исчез первостепенный и любимый источник царских невест — Москва приобрела контроль над западной частью Евразии и поглотила, лишила трона или уничтожила местные княжеские династии. Также именно тогда Московия поставила крест на иностранных дипломатических союзах: катастрофический брак между дочерью великого князя Ивана III и великим князем Литовским в 1495 году доказал, что ограниченные и сомнительные выгоды междинастических браков не перевешивают их непомерной цены и болезненных вопросов, вызываемых браком с человеком неправославной веры. Наконец, спор о престолонаследии, разгоревшийся в Московии между 1497 и 1502 годами, показал опасности брака правителя с дочерью видного боярина и риск нарушить хрупкое равновесие фракций при дворе. Смотры невест были введены в ответ на все эти проблемы. Они стали украшением системы ритуалов, с помощью которых правитель мог выбрать отечественную невесту, а не иностранку, и происходящую из средних слоев провинциального дворянства, а не из семей знатных бояр.

Во второй главе исследуются изменения в ритуале на протяжении XVI и XVII веков. В ней определяются и анализируются три этапа смотра невест, начиная с региональных поисков невест, через вторую стадию — испытаний в Москве — к показу финалисток царю. В главе рассматриваются критерии отбора. В то время