Грешник погибнет от зла - Фрэнк Сиск

- Возможно, - согласился он.

- Найди следующую пометку, и тебе станет понятно, о чем я говорю.

"б августа.

Благодатный денек. А вот к поведению отца стоило бы подобрать прилагательное похуже - не так ласкающее слух.

Чем более неспособным становился он к решению мало-мальских вопросов, тем упрямее было его желание сделать все сразу. В результате кроме хаоса и нелепости ничего у него не выходило. Например, сегодня утром Си Грим был послан подрезать яблони, хотя деревья, как обычно, были подрезаны еще в июне. Я тихонько велел Си срезать несколько мелких веток и испариться из сада, как только старик повернется спиной.

Днем отец втянул Джозефину в бессвязную дискуссию, как лучше приготовить пирог с начинкой из изюма, настояв в конце концов, чтобы впредь туда добавлялся не ром, а яблочная водка. Незаслуженно отруганная бедная женщина, разозлившись, пошла на кухню и приготовила четыре разных пирога с добавками яблочной водки, рома, бренди и бурбона.

- Пусть попробует отличить, - пробурчала она мне.

Еще позже Дарби был вынужден отвлечься от чистки серебра, и ему было приказано натереть мастикой деревянную лестницу, не покрытую паркетом. Дарби возмутился, сказав, что два дня назад, не более, лестницу натирали мастикой, но отец просто приказал исполнить то же самое еще раз. Натирание мастикой любой деревянной поверхности становилось одним из бесчисленных отцовских бзиков.

А ближе к вечеру, когда наступил продленный час принятия коктейлей, где-то в четыре пятнадцать, отец припер меня к стенке со своей не очень умной затеей насчет библиотеки.

- Почему ты и Максфилд, - начал он.

- Честно говоря, я подумал, что ты изменил свое решение, ведь о постройке новой библиотеки не упоминалось несколько месяцев.

- Изменил решение. Знаешь, я никогда не отменяю что-либо решенное.

- Ну и прекрасно.

- Давай-ка без сопливых замечаний. Пока я здесь хозяин.

- Это всем хорошо известно, отец.

- Так-то лучше. Теперь вернемся к моему вопросу. Я хочу видеть подготовленную документацию для постройки библиотеки, и чтобы сделали ее не позже этой недели.

- Тебя все еще устраивает сумма в сто пятьдесят тысяч?

- Да, конечно.

- Что в полной мере демонстрирует твое невежество по крайней мере в одной стороне жизни, отец. На сто пятьдесят тысяч можно закупить уйму выпивки, но черта с два ты купишь приличное количество книг, не говоря уж о хорошо спланированном здании, куда можно было бы запихнуть все эти тома.

- Книги меня не волнуют. Мне нужно только здание. Стоимостью сто пятьдесят тысяч. Можешь напихать туда книг из подвала конгрегациональной церкви.

- Ах вот, значит, как.

- Именно так. Договорись на завтра о встрече с Максфилдом. Пораньше.

- Хорошо.

- Сейчас. Вон телефон.

Диктатор приказал. Я повиновался.

7 августа.

Ранним утром, за час до рассвета, я проснулся и пошел в ванную комнату. Не успев добраться до цели, вдруг обнаружил отца, прохаживающегося по коридору, как лунатик. По крайней мере, мне так почудилось. Руки у него висели совершенно безвольно и не раскачивались, как обычно бывает при ходьбе. А когда я негромко окликнул его, он не отреагировал, будто не слышал меня. На нем была пижама, ночная рубашка и войлочные шлепанцы с кожаными подметками. Походка была какая-то волочащаяся. Было слышно шаркание подметок об коврики, постеленные через равные промежутки, и коврики, в свою очередь, тоже шуршали, сдвигаемые на деревянном полу. Отец направлялся к лестнице.

- Отец, - позвал я его негромко. Но он продолжал свой путь.

- Отец, осторожно, - предупредил я. Старик уже находился перед первой ступенькой. Если он и вправду лунатик, то может сильно расшибиться. - Отец, очнись!

Ни малейшего проблеска сознания. Я бросился вслед за ним с намерением сграбастать его в охапку, но очень неудачно зацепился за коврик, поскользнулся и опрокинулся на спину. Отчаянно пытаясь задержаться за что-нибудь, я так и проехался на спине, с поднятыми кверху ногами, пока не подтолкнул ими ничего не подозревающего старика под зад. Тот в свою очередь тоже грохнулся и, как в замедленной съемке, начал свое жуткое падение по лестнице, совершая невообразимые сальто и кульбиты через каждую вторую ступеньку.

Доктор Бевинс, на этот раз почти трезвый, прибыл без пятнадцати семь. После тщательного осмотра он объявил, что отец мертв, а смерть наступила в результате перелома шейных позвонков.

- Как же это, черт возьми, произошло? - спросил он, встав на ноги.

- Позвольте для начала предложить вам чего-нибудь выпить, а потом я все объясню.

Он взглянул на часы, будто бы соображая, успеет ли нанести свои неотложнейшие визиты:

- Ну да, разумеется. Полагаю, для одной рюмочки время найдется.

Итак, устроившись в библиотеке и налив ему и себе, я поведал всю историю: по естественным надобностям я проснулся в двадцать минуть шестого, судя по моим наручным часам с люминисцентной подсветкой, но сразу вставать не спешил. Остатки сна меня еще не покинули, а в постели было так тепло и уютно. Таким образом я боролся с ленью некоторое время. Потом я услышал чьи-то шаги в библиотеке. Эти звуки заставили меня быстро выбраться из-под одеяла. Надев шлепанцы, я подошел к двери и открыл ее. В тусклом свете ночной лампы угадывался силуэт отца, бредущий по направлению к лестнице. Прежде, чем я успел окликнуть старика, он поскользнулся на скользком от густого слоя мастики паркете, как раз на самой первой ступеньке, и вниз он прогрохотал, как мешок костей. Как это было ужасно, этот шум, казалось, конца ему не будет.

- Каждый квадратный фут паркета в доме опасен для жизни, - подытожил я. - Все здесь регулярно надраивается мастикой до такой степени, что по полу можно скользить, как по хоккейной площадке. Не секрет, что блеск паркета превратился в одну из немногих радостей отца. В самом деле, на этой неделе он заставил Дарби дважды надраивать паркет, док.

Бевинс медленно и печально покачал головой:

- Как-то Гиппократ сказал и вполне оправданно: "У пожилых людей меньше болезней, нежели у молодых, но они всегда с ними". Пожалуй, я выпью еще, Джим - за Бена, замечательного старика.

Замечательный старик! Моя мама вряд ли бы согласилась с подобным утверждением, да и я тоже.

8 августа.

Большая часть утра была посвящена переговорам с преподобным Редерфордом и мистером Уильямом Брэдли по поводу похорон. Мистер Брэдли и сыновья, владельцы похоронного бюро".

Максфилд выбрался из удобного кресла и склонился над плечом Сенеки, заглядывая в тетрадь.

- Дальше можно пропустить, Ричард. Следующие несколько сот страниц не столь интересны для нас. Но только что прочитанное тобой - яркий пример того, что я бы охарактеризовал, как практичный эгоизм Оливера или очень близко к этому. - Я весь внимание, Герман.