Ордынский волк. Самаркандский лев - Дмитрий Валентинович Агалаков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оппозицию возглавил самый богатый и воинственный эмир Междуречья – Казаган, правитель обширной провинции и крепости Балх на границе с Афганистаном. Это был один из древнейших городов планеты, некогда оплот арийской цивилизации, столица Бактрии. Его называли «матерью городов». Персы превратили Балх в жемчужину Азии. Как говорило предание, в Балхе родился сам Заратустра, тут он прочитал свою первую проповедь, а после странствий по миру в этом городе упокоился с миром. Город до основания разрушили арабы в седьмом веке, потом его разгромил Чингисхан и перебил половину жителей, но древний город, хоть и утратив былое величие, вновь поднялся из руин и теперь, уже как часть цивилизации тюрков, принадлежал эмиру Казагану.
Договорившись со многими беками и своим народом, в Сали Сарае Казаган собрал войско и двинулся на Казан-хана. А тот, узнав о замыслах противника, пошел на него из Карши, где устроил столицу. В 1346 году в степи у селения Дари Занга, недалеко от Термеза, произошла битва. Эмир Казаган потерял в этом сражении глаз. Войска разошлись – победа не досталась никому. Ранение не охладило пыл эмира Казагана – только усилило рвение. Во втором сражении, уже через год, эмир Казаган убил Казан-хана.
С этого времени Чагатайский улус разделился на две половины. Степной Могулистан стал отдельным государством кочевников-могулов со своим ханом, Туглук-Тимуром из рода Чагатая, а во главе Мавераннахра встал Казаган. Не будучи Чингизидом, он не имел прав на трон, поэтому, ограничившись титулом эмира, Казаган посадил на престол подставного Чингизида – Данишмендча, а когда тот ему надоел, поменял его на другого кукольного хана – Баяна Кули-хана. Традиция есть традиция, и законы Великой Ясы никто не отменял.
Уже несколько лет эмир Казаган правил в Мавераннахре, активно воевал с непокорными соседями, почти всегда побеждал и наконец навел порядок в мятежном краю. Он оказался воистину сильным правителем, и все, кто желал мира родному Мавераннахру, желали и долгих лет жизни эмиру Казагану. Только враги Междуречья могли пожелать ему зла. В притяжение нового правителя попал и клан Барласов, в том числе и Тарагай – отец Тимура.
Однажды Тарагай привез мальчика в Балх. В те дни там собирались все эмиры и беки, твердо стоявшие на стороне правителя Казагана. Когда они с отцом гуляли по дворцу, Тимур услышал деревянный стук – словно кто-то бил палкой о палку. Так оно и было: в одном из зеленых двориков, где журчала в мраморной чаше фонтана вода, бились на кривых деревянных мечах двое – юноша в золотом кафтане и взрослый мужчина, по всему – опытный воин. Тимур, так любивший поединки, вцепился в руку отца и остановил его: зрелище мгновенно увлекло его. Юноша яростно нападал на противника – тот же то и дело отступал, что лишь придавало молодому бойцу смелости и сил.
– Он – хорош, этот юноша, – подметил опытным глазом воин Тарагай. – Ловок и напорист.
Юный боец краем глаза заметил, что за ним наблюдают, и еще с большей решимостью стал нападать на противника. В какой-то момент мужчина занес руку с деревянным мечом для удара, но… не так быстро, как стоило бы во время поединка. И юноша в золотом кафтане со всей силы ударил его деревянным мечом в живот. Мужчина охнул, схватился за мнимую рану, отступил и выпустил меч из рук.
– Во имя Аллаха, ты победил, молодой эмир Хусейн! – воскликнул он. – А я, несчастный, повергнут. – Он поклонился, приложив руку к сердцу.
Так склоняют голову на милость победителя.
– То-то же, – самодовольно усмехнулся юноша в золотом кафтане.
Тимур потянул отца за рукав и горячо прошептал:
– Этот воин поддался ему!
– Конечно, – ответил шепотом Тарагай. – Ведь юноша – внук нашего владыки, эмира Казагана. – Пойдем…
Только тут юноша целиком обратил внимание на двух зрителей. Взрослый мужчина не заинтересовал его, другое дело – сверстник. Молодой боец вложил меч в ножны и кивнул гостям крепости, подзывая их.
Те подошли. Бек Тарагай поклонился по очереди принцу и учителю фехтования. Первый ответил коротким кивком, второй – поклоном бывалому воину.
– Как тебя зовут? – властно спросил у ровесника юноша.
– Тимур-бек, – ответил юный гость.
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать.
– И мне четырнадцать. – Он внимательнее присмотрелся к сверстнику. – Из какого ты рода?
– Я – Тимур из рода Барласов, – гордо произнес юный гость Балха.
Молодой фехтовальщик взглянул на своего учителя, и тот ответил коротким кивком, что означало: это знатный род.
– И где твой дом, Тимур из рода Барласов?
– Мой дом в Кеше, что еще зовется Шахризабом, – ответил его ровесник.
Отец молчал, наблюдая, как ведет себя его сын с юным эмиром.
– Я знаю твой город. Однажды я стану правителем Мавераннахра, – заносчиво объявил внук здешнего владыки, – и твой Шахризаб тоже будет моим. – Он гордо поднял голову. – А ты умеешь сражаться?
Тимур нахмурил брови.
– Умею, и лучше многих.
Внук эмира Казагана усмехнулся:
– На слова все мастера.
В глазах Тимура блеснул вызов. Он усмехнулся:
– Я бы не пропустил такого удара, который пропустил твой слуга. – Он кивнул на учителя фехтования. – Думаю, он поддался тебе. Ведь ты – его хозяин.
– А ты дерзок, – заметил Хусейн.
Тимур слегка насупился.
– Я просто сказал правду.
В тишине, возникшей во дворике, был слышен только фонтан – журчание прохладной и чистой воды.
– Ты очень дерзок, – глядя в глаза ровеснику, повторил юноша в золотом кафтане.
– Простите нас, молодой эмир, – примирительно молвил Тарагай.
– Я сказал правду, отец, – со своей стороны требовательно повторил Тимур, тоже не отводя взгляда. – Пусть твой учитель даст мне меч, – смело обратился он к ровеснику, – и
