Триллион евро - Андреас Эшбах

Ладонь спикера со шлепком упала на стол.

— Вы хотите сказать, что это чего-то сто́ит?

— Естественно, — ответил черенкообразный с заметным раздражением.

— Мы принимаем оплату в евро, — дополнила слизь в тазике.

— Что же вы собираетесь делать с этими евро? — воскликнул один из делегатов.

— Это уж вы предоставьте нашим заботам, — холодно осадил его щупальцеглазый. Он обвёл своими многочисленными глазами всех присутствующих. — Я отмечаю некоторый испуг с вашей стороны. Разумеется, наши услуги чего-то стоят; в конце концов, в этом и состоит смысл деловых отношений. Но в данном случае вступает в силу принцип нашего бизнеса, в соответствии с которым мы воссоздадим ваш континент исключительно по собственным ценам.

— Это, кстати, одно из условий центральногалактической санкции, и оно контролируется высокими инстанциями, — пробулькала слизь.

— По собственным ценам? — переспросил президент комиссии. — Вы имеете в виду — по себестоимости?

— Нет. Понятие собственных цен подразумевает нечто другое. Имеется в виду, что вы нам за нашу работу заплатите ровно столько, сколько бы она стоила вам самим, если бы вы выполняли её здесь, на Земле. Перенос всего этого на Луну — это ваш бонус.

— Кроме того, место есть только там, — добавил черенковидный.

Озадаченность в рядах европейцев можно было потрогать руками. Президент комиссии наклонился в сторону и прошептал спикеру;

— Что-то мне всё это кажется полным безумием. Тем не менее, я думаю, мы всё равно не должны просто так отказываться. Они могут истолковать это как обиду.

— Кроме того, это может оказаться выходом, несмотря ни на что, — шёпотом ответил спикер и повернулся к щупальцеглазому. — Позвольте мне задать один вопрос, просто чтобы убедиться, правильно ли я понял, — допустим, если строительство определённого дома стоит, скажем, 200 000 евро…

— …то мы назначаем за его идентичную копию на Луне тоже 200 000 евро, — ответил внеземной. Поток его щупальцевых глаз покачивался и волновался, как кораллы в южном море.

— И если сооружение аэропорта стоит, скажем, сорок миллионов…

— Его дубликат на Луне обойдётся вам в ту же сумму. Это действительно очень просто.

— Но есть дома очень старые.

— За них мы насчитаем, соответственно, меньше.

— Разве это не связано с огромными расходами по организации всего этого?

— Не беспокойтесь, у нас есть для этого отточенные временем методы.

Спикер жестом подозвал к себе Бенедикта Мейерхофа.

— Не могли бы вы всё это быстренько прикинуть? Я хотел бы знать, о каких суммах мы здесь вообще ведём речь.

Человек со всеведущим лэптопом, судя по тому, как он сощурился, что-то уже замыслил.

— Прикинуть, сэр?

— Приблизительно, конечно. Просто чтобы оценить порядок величин.

— Вы имеете в виду, я должен подсчитать, сколько стоит вся Европа?

— Но ведь именно об этом и идёт тут речь, разве нет? — резко ответил раздражённый спикер.

Мейерхоф сел, раскрыл свой компьютер и ещё раз приостановился.

— Эм-м… и какую именно Европу я должен принимать во внимание? Еврозону? Евросоюз? Вместе с кандидатами на вступление? А как быть со Швейцарией и Норвегией?

Президент комиссии издал недовольное рычание.

— Считайте те страны, которые затронуты начавшимся оледенением. Если швейцарцы захотят потом остаться здесь, то пусть здесь и остаются.

Бенедикт Мейерхоф набросился на клавиатуру.

— Хорошо. Я начну с оценки зданий. Если я правильно понял, учитывается не стоимость земельных участков, а только стоимость строительства. Я исхожу из того, что для 500 миллионов жителей потребуется приблизительно 300 миллионов домов или эквивалентная часть бо́льших зданий, включающих в себя квартиры, учреждения государственного управления и обслуживания, но не включающих промышленность, торговлю и ремесленную деятельность. Если положить стоимость строительства 100 000 за единицу, то получится… — Он в ужасе поднял глаза. — 30 биллионов евро![1]

Президент комиссии выпучил глаза. Спикер помахал рукой.

— Хорошо-хорошо. Дальше. Что там с машинами?

Бенедикт Мейерхоф потыкал в кнопки.

— На сей счёт имеется статистика. Во всей Европе свыше 200 миллионов легковых автомобилей. При среднеарифметической стоимости подержанной машины… Какую цену заложить?

— Понятия не имею. Скажем, 5000 евро.

— Стоимость личных автомобилей составит сумму в один триллион евро.

— Итого, тридцать один триллион. Сколько стоят дороги?

— Момент. — Однако продлилось это дольше. — Если считать только шоссейные дороги, их протяжённость в Европе составляет 3,8 миллионов километров. Построить один километр автострады стоит самое меньшее миллион евро, но большинство дорог могут быть и не такими широкими…

— Скажем, 100 000 евро за километр.

— Тогда европейская сеть автодорог обойдётся в полтриллиона евро.

— Хорошо, дальше. Что с железными дорогами?

Лэптоп и тут помог.

— В балансе ЖД Германии на капитальные сооружения приходится 35 миллиардов евро. В пересчёте на всю Европу по грубой оценке это может составить 200 миллиардов евро.

— Ну, это ещё терпимо. Итого, сколько у нас набежало?

— Да прекратите вы, — вмешался президент комиссии. — Вы что, собираетесь подсчитывать каждый метр кабеля, газопровода и канализации? Оценивать фабрики? Аэропорты? Больницы? Школы? А как быть с историческими памятниками, старинными крепостями, монастырями и так далее? Они тоже должны быть воссозданы на Луне?

Спикер осёкся. Его лицо озарилось внезапной догадкой.

— Мы же неправильно посчитали, — победно воскликнул он, с поднятым вверх указательным пальцем, как его любили показывать по телевизору. — Ведь в предложении содержится неограниченная транспортная ёмкость, не так ли? Это значит, мы можем всё, что поддаётся перевозке, бесплатно взять с собой — автомобили, локомотивы, железнодорожные вагоны и всё остальное вплоть до последней коллекции пивных крышек. Железнодорожные рельсы можно демонтировать, электрический кабель вытянуть из-под земли, мачты распилить…

— Прекратите. Всё равно профинансировать это — немыслимо.

— Почему же нет? В конце концов, всё имеет свою конкретную стоимость. Можно было бы попробовать продать здесь хоть какую-то часть…

— Да кто это купит? Как вы себе это представляете? Никакой разумный человек не купит дом в Европе, которая через десять лет покроется льдом и погрузится в вечную мерзлоту.

Инопланетянин с глазами на щупальцах издал звуки, поразительно напоминающие сдержанное покашливание.