Дерзкие надежды Карабаса-Барабаса - Донцова Дарья

– Елки-палки! – ахнул мамин муж. – Забыл! Не вынул саквояж из багажника. Машина на стоянке аэропорта. Но тебе ее не открыть! Ума не приложу, что делать!

– Проблема легко решаема, – засмеялся я, – поедем в магазин, куплю ребенку нужное.

– За мой счет! – быстро уточнил отчим.

– С деньгами потом разберемся, – пообещал я и отправился в столовую.

Саша стояла у окна.

– Просьба… – начал я.

Девочка обернулась и молча уставилась на меня.

– Владимир Иванович забыл вынуть ваш чемодан из багажника.

– Рофл, – произнесла гостья.

Я не понял, что она имеет в виду, и продолжил:

– Давайте съездим в магазин, приобретем вам вещи первой необходимости.

Саша прищурила один глаз.

– Вы не мой слайм.

– На зеленый лимон определенно непохож, – согласился я.

– Лимон? – повторила Саша. – Зеленый?

Я обрадовался – кажется, удалось добиться от девочки хоть какой-то эмоции.

– Из ваших уст прозвучала фраза: «Вы не мой лайм». Лайм – цитрусовый фрукт. Он по форме и вкусу похож на лимон, поэтому многие именуют его «зеленым лимоном».

– Поч? – пробормотала Саша.

Я понял, что теряю нить разговора, и попытался ухватиться за нее:

– Почта неподалеку, можем пойти туда пешком.

– Поч? – повторила школьница.

В комнату вошла Демьянка, а ко мне на телефон прилетело сообщение от Бори: «ИП! Слышу вашу беседу. Девочка говорит на сленге подростков. «Рофл» – «смешно». И не «лайм», а «слайм». «Вы не мой слайм» в переводе на человеческий язык – «вы не мой друг». «Поч» – «почему».

Я спрятал трубку и начал гладить Демьянку.

– У кого есть собака, тому не нужна жена, – неожиданно объявила Александра.

– Согласен, – кивнул я. – Да, я не являюсь вашим приятелем. Но странные порой зигзаги закручивает судьба человека. Нравится мне это, не нравится, но вы моя сестра.

– Беды и близнецы никогда не приходят в одиночку, – доложила Саша. – Поч?

– Почему я ваш брат? – спросил я и сразу ответил: – Владимир Иванович одно время считался вашим отцом.

– Никогда нельзя быть уверенным на сто процентов даже в том, какой у тебя цвет глаз, – усмехнулась Саша.

– Верно, но давайте предположим, что это так, ведь Владимир Иванович одно время был мужем вашей мамы. Наверное, вы не в курсе, что он женат на Николетте, а она моя матушка. Следовательно, Владимир Иванович – мой отчим. Вы можете быть родной его по крови. Я не чужой ему по факту женитьбы. Следовательно, мы оба дети Владимира.

– Рофл, – с каменным лицом отреагировала Саша.

– Да, забавно, – согласился я. – Давайте считать, что мы с вами сводные брат и сестра. Общей генетики нет, нас объединяет Владимир. А он умчался в командировку, забыв вализу с ветманом.

В глазах Саши засветилось простое человеческое любопытство.

– Лизу с чем?

– Вализа с ветманом, – повторил я. – Каждое поколение говорит на своем языке. Парниша идет с гульбища в мокроступах. Понимаете, о чем речь?

– Нет, – хихикнула Саша.

– Юноша идет после вечеринки, надев калоши.

– Рофл, – улыбнулась Александра.

– В мои студенческие годы говорили так: «хиляли по Бродвею, потому что шнурки в стакане были». Перевести?

Саша кивнула.

– Гуляли по улице Горького, потому что родители дома сидели, – быстро произнес я.

– Улица Горького теперь Тверская, – на всякий случай уточнил Борис, входя в столовую.

– Вас не бесят мои слова? – спросила Саша. – Неужели не раздражаю?

– Нет, – ответил я. – Понимаю, что есть люди, которые составляют свое мнение о человеке, глядя на его одежду. А есть те, кто никогда не станет общаться с девушкой, которая не владеет литературной речью, изъясняется только с помощью сленга. Вы придете в ресторан с ночным горшком в руке, поставите его в центре зала, сядете и начнете процесс освобождения кишечника?

Саша снова захихикала:

– Нет!

– Почему?

– Так никто не делает, – ожидаемо ответила девочка.

– Есть люди, для которых ваши слова «поч» и «слайм» – как ночной горшок в ресторане, – тихо сказал Боря. – Надо уметь разговаривать на разных языках в зависимости от того, где вы находитесь.

– Поедем в магазин? – предложил я.

– Ок, – согласилась Саша.

Глава седьмая

Мы с Александрой пробродили по разным лавкам часа два, когда раздался звонок от мамы.

– Ты где? – спросила маменька.

Ее тон не предвещал ничего хорошего. Я насторожился, быстро сбросил звонок, открыл календарь и понял, что совершенно забыл о том, что сегодня очередной журфикс. А я раб, обязан толкать тачку, в которой лежит огромный камень с надписью «Любящий сын Никки».

– Вас кто-то напугал? – улыбнулась Саша, потом села на бортик фонтана.

И тут со мной произошло то, чего ранее никогда не случалось. Я устроился около девочки и неожиданно для самого себя рассказал ей, как не хочу присутствовать на всех маминых вечеринках. Но деваться некуда, придется отправляться и развлекать Нюку, Зюку, Коку, Люку и примкнувшего к ним Сергея Васильевича.

Саша сначала засмеялась, потом вдруг сказала:

– У меня есть друг Леша, ему двадцать пять лет. Не смотрите так, мы никогда даже не целовались и не хотим это делать, он просто приятель. Бабушка мечтает внука женить, каждый раз, когда Леха приходит поздно домой, Алла Петровна начинает требовать: «Покажи мне девушку, с которой гуляешь!» А ему не хочется семью заводить. Вот мы и придумали спектакль. Когда бабуля внука совсем достала, я надела мини-юбку, ботфорты, кофту с большим вырезом, на голове сделала жуткий причесон, макияж адский в придачу, Лешка на лестнице облил меня пивом. Бабулька дверь распахнула, а там я! Стою, качаюсь, икаю, воняю, как старая жаба, говорю: «Приветик… ик… ик… Алла… Петров… ик… ик… У нас с Лехой любовь-морковь… Мона в сортир? Поссать охота и блевать тоже. Я ваша, старухина, невестка!»

Мое отвратительное настроение как ветром сдуло, я начал смеяться так, что из глаз полились слезы, потом спросил:

– Помогло?

– Алла Петровна нас в дом не впустила. Внук ее заранее предупредил, что приведет любимую. Старуха гостей собрала. А тут я! «Ик… ик… ик…!» Бабулька дверь перед нами захлопнула, полгода с Лехой не разговаривала, к себе его не звала, не звонила каждый день, не гоняла его за продуктами. Вообще про внука забыла! Как вам идея сыграть такой же спектакль?

– Замечательно, – кивнул я, – только мама никогда не поверит, что я увлекся подобной особой.

– В невесты вам точно не гожусь, – захихикала Саша, – а вот в дочери запросто. Слушайте, придумала. У вас была любовница – богатая, красивая, вы с ней того самого, она забеременела, а мужу наврала, что от него. Ну-ка…

Саша вытащила телефон, потыкала пальцем в экран и продолжила говорить, не отрывая глаз от мобильного.

– Вот! Константин Морани! У него миллиарды! Дядька умер, жена его тоже на кладбище. Осталась дочка Александра. Удачненько зовут, как меня. Ей шестнадцать лет, все деньги отец отписал дочке. Но на самом деле родитель – вы! Она это знает, приехала жить к вам. Пошли!

– Куда пошли? – на всякий случай уточнил я.

Саша помахала телефоном.

– В интернете есть все, даже то, чего там нет и быть не может. Ваша мама живет в Москве?

– У нее есть загородный дом, но сейчас она в столице.

– Звоните ей, сейчас объясню, что сказать надо.

Инструктаж занял пару минут, потом я вступил в беседу с мамой.

– Ты где? – прошипела маменька. – Уже все собираются! Боже! Как я устала от твоей невнимательности!

– Прости, пожалуйста, буду через час, – проворковал я, – не один, с девушкой.

– С кем? – закричала маменька.

Но я уже отсоединился, выключил телефон и посмотрел на Сашу.

– Маменька может найти информацию о Морани в интернете. Окажется, что она сегодня где-то в Европе.

– И что? – засмеялась спутница. – Сразу объясню, что поисковик и соцсети врут. Информация о моем пребывании в Париже – для отвода глаз, чтобы меня не украли. Нам надо торопиться в «Агентство любых услуг», едем, они неподалеку! Знаете, вы мне сначала противным показались, решила вести себя гадко, думала, выгоните. А вы и дядя Боря – хорошие. Хочу с вами дружить.