Лучший частный детектив - Ольга Молчанова

– Ну, хорошо, я посижу у ног вашей мамы. У меня тоже была мама, пока Господь не призвал её к себе. Я готов ждать сколько нужно.

Я проводил его в комнату к матери, убедился, что она всё ещё спит, и вернулся к Сербу и Полковнику.

– Ты побудь с ним, пока я разберусь с водителем, – сказал мой новый товарищ по несчастью, – да не вздумай вестись на его уговоры. Это та ещё лиса, под стать своей сестрёнке.

– Об этом можешь не волноваться. Я такого наезда никому не прощу.

– Вот это по-нашему! Правильно говоришь, брат: настоящие мужики такое не прощают. Жди, я быстро.

Он ушёл. Полковник, надёжно связанный скотчем, сидел на низком диване. Его тёмные глаза смотрели на меня безо всякой надежды. И снова что-то в его чертах показалось мне знакомым.

– Скажите, Полковник, – спросил я, – а мы с вами никогда не встречались раньше? Мне кажется, будто я узнаю ваше лицо.

– Нет, Игорь, мы никогда не встречались с вами.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно.

– Странно, у меня хорошая память на лица, и я определённо видел вас прежде.

Он усмехнулся:

– Нет, мы не знакомы с вами. Но вас хорошо знает моя сестра, а мы весьма похожи с ней.

– И кто же она?

– Её зовут Виктория. Припоминаете вчерашний вечер?

Я молчал. Мне всё стало ясно.

– Андрей, он же Серб, её муж?

– Да.

– И что он здесь делает? Чего вы хотели от него? Зачем пытали?

– Да он просто появился не вовремя. Два года от него не было никаких известий, и все уже решили, что его нашла та пуля, которую он так упорно искал последние лет двадцать. Пару дней назад явился, правда, не пустым, с деньгами и претензией, естественно, на жену, на салон и квартиру. То есть как полноправный хозяин объявился, не понимая, что изменилось время, что Вика давно уже не та двадцатилетняя девчонка, какую он захомутал когда-то, и у неё теперь свои взгляды на жизнь.

Вот я и решил с её согласия отправить Серба туда, откуда он появился: в небытие. Нужно было только узнать у него, куда он спрятал привезенные деньги. Этим, собственно, и занимался Доктор. По его словам, ещё день-два и клиент бы запел о чём угодно. Да, видно, не судьба. Напрасно в хорошенькую головку сестрёнки пришла мысль вернуть своего строптивого возлюбленного таким образом. Да, признаться, и я вас недооценил.

– А что, решить эту проблему с Сербом по-хорошему, без крови было нельзя?

– А с ним по-хорошему сложно разговаривать. Он всё время как на войне: сперва стреляет, а потом думает.

– Ясно, но почему-то мне кажется, что в этой ситуации его бы оправдал любой суд. А как вы можете объяснить наличие Доктора в вашем, с позволения сказать, охранном агентстве? Ведь это же монстр, явно больной человек, место которому даже не в психбольнице, а где-нибудь в тюрьме особого режима, в камере для пожизненно осуждённых. И, кстати, давно вы занимаетесь такими охранными делами?

Полковник молчал.

– Похоже, давно.

Я поднялся со стула:

– Вот что, пусть Серб решает вашу судьбу. Я на его стороне, как бы он ни поступил. Прощайте, Полковник. С вашего позволения свой кейс я заберу с собой. Он мне дорог, как память о событиях этой ночи.

В коридоре я услышал негромкие хлопки выстрелов. Из комнаты, где мы разбирались с охранниками, вышел Серб с пистолетом в руках.

– Это было обязательно? – спросил я его.

– Да, брат, так нужно, чтобы покончить с этим навсегда. Не бери в голову, пусть этот грех будет на мне. Ты постой здесь, я разберусь с Серёгой и будем двигать отсюда.

– Давно знаешь его?

– Давно, ещё с Карабаха. Нам есть что с ним вспомнить.

Он вошёл в комнату и закрыл за собой дверь. Пробыл он там минут десять. Я не знаю, о чём они говорили. Но раздался хлопок выстрела, и Серб появился в дверях с небольшим портфелем в руках.

– Здесь для нас кое-что в качестве компенсации за моральный и физический ущерб, – сказал он. – Сейчас бери свою маму, захвати нотариуса и дуйте наверх к машине. Она, кстати, на мне числится. Ты подожди меня там, права мои поищи, а я задержусь здесь немного. Нужно ликвидировать по максимуму следы нашего присутствия здесь, и устроить как бы имитацию местной разборки для тех, кто когда-то найдёт эту базу. Думаю, что это будет не скоро.

– Хорошо, как скажешь, Андрей.

Я на руках вынес крепко спящую маму наверх, уложил её на заднее сидение микроавтобуса. Молчаливый нотариус, держа в руках потрепанный портфель, пристроился впереди салона. Я нашёл в бардачке права Серба с техпаспортом на машину и сел за руль.

Передо мной среди обширной поляны, со всех сторон окружённой лесом, располагалась какая-то заброшенная база, скорее всего, военная. Ограждающая её колючая проволока местами была порвана, некоторые столбы повалены, сторожевая вышка сильно покосилась. Полуразрушенная корнями трав и деревьев дорога с асфальтовым покрытием шла от бункера, из которого мы только что вышли, и исчезала среди деревьев. Метрах в ста виднелась огромная воронка, уже оплывшая от времени. Я вспомнил девяностые годы и решил, что это взорванная когда-то шахта для пуска баллистических ракет.

Ощутимо болели рёбра справа и колено левой ноги.

Андрей появился спустя минут сорок. От него сильно пахло бензином. Кряхтя, Серб пристроился на коленях между сидениями.

– Всё в порядке, – сказал он, – хрен кто когда свяжет нас с этим местом. Обе двери я запер на винтовые замки, так что попасть в бункер теперь будет непросто. Положи ключи в бардачок, глядишь, пригодятся ещё. Поехали, только, я прошу тебя, брат, осторожнее на ухабах: помни о моей заднице. У тебя, кстати, нет знакомого проктолога?

Я обещал подумать, и мы медленно тронулись с места. С момента ночного звонка прошло всего лишь четыре часа.

5

Выехав из леса, я сразу же определил, что мы находимся километрах в шестидесяти от Города. Спустя час наш микроавтобус уже мчался по самому длинному проспекту в направлении с востока на запад. За все время в салоне машины не было произнесено ни слова. Почему-то было не до разговоров.

Ближе к центру мы попрощались с нотариусом. Серб взял у него номер телефона и сказал, что побеспокоит ближайшими днями. Соломон Матвеевич был сама любезность. Он заверил, что в любое время он готов помочь таким достойным людям, которые вырвали его из лап этих бандитов.

Мама всё ещё спала. Я отнёс её в квартиру, аккуратно раздел и уложил в постель. Серб отправился в ванную и занял её, похоже, надолго. Мне нужно было чем-то занять себя, и я стал готовить завтрак: кофе, яичница, хлеб с маслом, сыр. Стандартный утренний набор не обременённых семьёй мужчин.

Серб вышел из ванной в одних трусах, посвежевший и даже слегка помолодевший. Исчезла щетина на лице.

– Я по случаю постирушки устроил. Всё на мне такое грязное, что сам себе противен. Где можно повесить, чтобы просохло быстрее?

– На балконе, там солнечная сторона, быстро высохнет. Давай быстрее, завтрак готов.

– Я мигом, ты для меня яиц не пожалей: два дня уже как на диете.

Серб набросил на плечи мою старую растянутую футболку, и мы сели завтракать. Уже за кофе послышались шаркающие шаги, и на кухню, кутаясь в халат, вошла мама. Её лицо было сонным. Увидев нас, она замерла в недоумении:

– Игорёчек, родной, как ты здесь оказался? Ты знаешь, мне приснился ужасный сон, будто бы меня выкрали какие-то люди, и ты меня должен был спасти. А кто этот человек в твоей футболке? И почему вы завтракаете без меня?

Я поднялся и поцеловал её:

– Мама, садись с нами пить кофе. Это Андрей. Андрей, это моя мама, её зовут Валентина Петровна. Мама, мой приятель попал в сложную ситуацию, и мне пришлось помочь ему. Поскольку это было неподалёку отсюда, мы решили заехать к тебе и привести его одежду в порядок. Она сейчас сохнет на балконе. Ты спала, и я не стал тебя беспокоить. Мы уже позавтракали. Хочешь, я приготовлю тебе яичницу?

– Нет, Игорёк, спасибо. Я выпью с вами кофе, можно небольшой бутерброд с сыром, если не трудно.

– Одну минуту.

– Так это был всего лишь сон?

– Ну, конечно, мама. Это был всего лишь дурной сон, не более того. Забудь его, вот твой кофе и бутерброд.

– Спасибо, сынок. А чем вы занимаетесь, Андрей?

Серб при этих словах поперхнулся, не зная, что ответить.

– Мама, Андрей – эксперт в области корпоративной этики, он улаживает различные конфликты между людьми.

– Боже мой, какая интересная работа! По вашему виду, Андрей, я никогда бы об этом не догадалась. А что у вас с лицом?

– Мама, ты же знаешь, как меняет человека костюм и галстук. А лицо – это результат неосторожного поведения в ванной: поскользнулся, упал, хорошо хоть не гипс.

При этих словах Серб что-то невнятно промычал, как бы подтверждая мои слова.

– Да, я согласна, Игорёк, одежда меняет человека. Вы будьте осторожнее, Андрей, особенно в ванной, берегите себя. Что-то у меня кружится голова, пожалуй, я вернусь в спальню. Проводи меня, сынок, пожалуйста.

– Хорошо, мама, обопрись на меня.