Советская авиация в боях над Красным Бором и Смердыней. Февраль-март 1943 - Илья Прокофьев

В этот же день понесли потери и армейские штурмовики. Самолет Ил-2 из состава 15-го гвардейского штурмового авиаполка 277 ШАД был подбит в районе Захожья. Летчик самолета командир звена, гвардии лейтенант Николай Александрович Миронов пытался дотянуть на подбитом самолете до своей территории и спасти не только самолет, но и воздушного стрелка гвардии младшего сержанта Василия Ивановича Щекланова. Но когда они перетянули через линию фронта, самолет стал разваливаться в воздухе от полученных повреждений. Командир экипажа подал команду прыгать. К сожалению, высота, на которой летчик и стрелок покинули гибнущую машину, оказалось слишком мала. В этот же день их разбившиеся тела с нераскрывшимися парашютами были обнаружены бойцами 134-го минометного полка 55-й армии в районе Колпино.

В ходе воздушного боя в районе Никольского летчиком 196-го истребительного авиаполка Иваном Федоровичем Шевченко сбит немецкий истребитель ФВ-190.

В немецких документах не удалось найти упоминаний о поврежденных и уничтоженных самолетах противника в период с 15 по 23 февраля 1943 года на данном участке фронта. Но сказать точно, что таковых не имелось тоже нельзя.

23 февраля 1943 года наступление советских войск приостановилось.

«Проведенные операции Ленинградского и Волховского фронтов не дали ожидаемых результатов...» — говорится в Директиве Ставки Верховного Главнокомандования за № 30057 от 27 февраля 1943 года. В Директиве указывалось, что основным недочетом наступательных операций фронтов является то, что армии действовали порознь, и каждая на своем участке обязывалась прорывать сильно укрепленную полосу противника, что привело к распылению сил и средств, к бесцельным большим жертвам в живой силе и технике. «С этими недочетами необходимо покончить» — была подведена черта, подписанная Верховным Главнокомандующим И. Сталиным.

Выдохлись наступающие дивизии 55-й армии Ленинградского фронта. Все лимиты артвооружения и запасы людской прочности иссякли на рубежах под Красным Бором и на берегах речки Тосны в районе Ивановского. Сильно укрепленные линии обороны противника были прорваны всего в нескольких местах. Так невероятными усилиями и людской кровью были отвоеваны часть поселка Красный Бор и станция Поповка. Дальнейшего наступления на Ульяновку и далее на Тосно не получилось. Десятки, сотни, тысячи жизней оборвались в боях за взятие этих населенных пунктов.

7 марта 1943 года командующим войсками Ленинградского и Волховского фронтов поступает новая директива, которая приказывает: «Командующему Ленинградским фронтом силами восьми стрелковых дивизий и трех стрелковых бригад с соответствующими средствами усиления прорвать оборону противника на фронте Красный Бор, поселок Песчанка, нанести удар в направлении Ульяновки и овладеть железнодорожным узлом Саблино, перерезав железнодорожное и шоссейное сообщение на участке Ульяновка — Мга, с последующим развитием удара на Войтолово, в тыл мгинско-синявинской группировки противника.(...) Начало операции для обоих фронтов 14 марта 1943 года».

Войска срочно начали готовиться к очередному «красноборскому штурму» на немецкую линию обороны, которая строилась, формировалась и пристреливалась в течение двух лет.

В Докладе Военного Совета Ленинградского фронта в Ставку Верховного Главнокомандования от 4 марта 1943 года говорится: «ВВС фронта планируются к участию в операции в полном составе: 9 бомбардировщиков, 54 штурмовика и 177 истребителей — всего 240 самолетов...».

Но не удалось к этому установленному сроку подготовить войска к очередному наступлению. К линии фронта спешно перебрасывались дополнительные вооружения и боеприпасы, которые поступали в основном с «Большой земли» через небольшой «коридор», пробитый в январе 1943 года. Из госпиталей легкораненые срочно выписывались в команды выздоравливающих и после небольшого отдыха шли в дивизии. Из тыловых служб формировали команды и отправляли в строевые части. Войсковая разведка проводила вылазки в тыл противника, «нащупывая» его огневые точки и определяя его оборону.

9 марта 1943 года на сопровождение и прикрытие разведчика Пе-2 из состава 13-го отдельного разведывательного авиаполка в район Синявино вылетели пилоты 14-го гвардейского истребительного авиаполка 275-й истребительной авиадивизии. При попытке немцев атаковать наш разведчик, истребители сопровождения вступили в бой. Вражеским истребителям не удалось помешать разведчику, но после проведенного боя пропал летчик полка, гвардии лейтенант Николай Иванович Игнатьев. В документах полка говорится: «...оторвался от группы и на свой аэродром не вернулся...». С этого момента в полковых документах он стал считаться пропавшим без вести. Только спустя десятилетия, в 2001 году обломки его самолета и останки пилота обнаружили местные лесники, которые сообщили о своей находке поисковикам. В результате кропотливой поисковой работы по обнаруженному на месте падения сильно деформированному капоту самолета, на котором был выбит его заводской номер, удалось установить место гибели гвардии лейтенанта Николая Игнатьева. Это место находилось на болоте, недалеко от железнодорожной ветки Ульяновка — Мга, в районе поселка Ульяновка. В мае 2001 года останки летчика были торжественно захоронены на братском воинском мемориале в поселке Красный Бор. Спустя некоторое время удалось разыскать родную сестру Николя Ивановича — Анастасию Ивановну Швецову (Игнатьеву).

Игнатьев Н. И.

Памятник на могиле летчиков 14 гв. ИАП

пос. Красный Бор

Несмотря на все усилия армейского и дивизионного командования, приготовления к наступлению смогли закончить только к 18 марта 1943 года. На следующий день — 19 марта 1943 года началась вторая Красноборская операция!

Ударные силы авиации — штурмовики и бомбардировщики 13-й Воздушной армии и ВВС Краснознаменного Балтийского флота, которые поддерживали наступление наземных войск, вышли на цель. Под ними расстилалась полоса прорыва 55-й армии. По перепаханной артиллерией и реактивными снарядами земле, проваливаясь в подтаявший снег, в атаку шли батальоны и полки.

В дневнике ленинградца-блокадника Николая Павловича Горшкова, пережившего всю блокаду города, появились записи: «...19 марта. Утром мороз −4. Погода безоблачная. Небольшой ветер. Днем хорошая, теплая солнечная погода. С утра и весь день до вечера слышны звуки отдаленной артиллерийской канонады...».

В эти же самые дни подобные описания происходящего велись и по другую сторону фронта, в ближнем немецком тылу, дневниковые записи вел один из жителей Саблино — Леонид Гусев. Сегодня этот дневник хранится в Ульяновском школьном краеведческом музее, и ознакомиться с ним мы смогли благодаря руководителю музея Татьяне Николаевне Слепневой.

Вот некоторые записи Л. Гусева: «...19 марта 1943 года. Пишу сейчас. В 5 часов 50 минут открылась сильная канонада, начиная от запада и кончая Ивановским. Лес окутан дымом, летают русские бомбардировщики, рвутся снаряды в Саблине. Попал снаряд в кузницу и несколько около комендатуры. Все трясется как землетрясение.(...) Снаряды свистят и рвутся за речкой, сидят в окопах немцы в полном боевом. Канонада такая, что в ушах трясутся перепонки, которые готовы лопнуть...».

Как страшный сон вспоминают эти мартовские дни бывшие солдаты эстонского Восточного батальона № 659, воевавшие на стороне немцев и переброшенные под Красный Бор для затыкания дыр в обороне: «В феврале 1943 года 6,7 и 8 роты батальона отправили под Колпино.(...) По ночам мы строили укрепления, блиндажи и окопы. Там оставались остатки Голубой дивизии. На третий день их место занял один немецкий полк. К 12 марта мы закончили постройку основных укреплений.(...) В начале марта началась сильная оттепель. Блиндаж наполнился водой.(...) 19 марта 1943 года с раннего утра начался многочасовой ураганный огонь со стороны Красной армии. Русская артиллерия, катюши, минометы открыли огонь по нашему и соседнему участку немецкой роты. В небе летали русские самолеты и управляли огнем. На нас все время падали осколки снарядов. От огня катюш на воздух взлетели бревна от блиндажа 6-ой роты.(...) Рота у дервни Полодово сдалась в плен, русские прорвались в тыл нашему батальону к шоссе Ленинград — Москва и в лес за ним. 6 и 7 роты понесли большие потери. Погиб командир батальона капитан Микумаги.»

А вот еще одни воспоминания: «...Это началось утром 19 марта в 04.35. Огонь был очень сильным и длился 1,5 — 2 часа. По нам стреляли всеми видами оружия. Самые ужасные звуки со свистом были у катюш.(...) Когда началась русская атака уже было светло. С правой стороны, у Красного Бора был слышен пулеметный огонь. На нашем левом фланге была одна слабая немецкая часть, которая стала отступать и русские начали обходить нас. Тогда лейтенант Вахури приказал отступать до леса, а там видно будет.(...) Из нашей роты собралось 12-13 человек, и возникал вопрос: неужели нас больше не осталось. Ни одного унтер-офицера или офицера. Можно было предположить, что многие без вести пропавшие были ранены и попали в плен.(...) От нашей роты вместе с обозными солдатами осталось 29 человек.»