Когда придет твой черед - Марина Серова

— Умная ты очень, в этом твоя проблема.

— Нинель Васильевна, у нас мало времени…

— Указывать она мне будет! — Глаза старушки потеплели на полградуса. — «Хвоста» за собой не притащила, умница-разумница?

Я поняла, что Нинель относится к тому типу женщин, кому постоянно необходимо конфликтовать с окружающими — да так, чтобы искры летели. От этого они подзаряжаются, точно аккумулятор от розетки, получая необходимую для жизни энергию. Очевидно, родственники и подчиненные боялись вступать в споры со злобной старушкой, и бедная Нинель недополучала положительных эмоций. А тут я — такой подарок!

— «Хвоста» я скинула, не беспокойтесь.

— И кто это был? — заинтересовалась Нинель, склоняя голову набок, точно ученый скворец.

— Братки, кто ж еще.

— Кира, налей нам кофе! — приказала Нинель Васильевна. — А то Феня, дура деревенская, все разольет.

Силиконовая вдова легко поднялась с кресла, подошла к кофейному столику и принялась колдовать над чашками. Наконец она подала мне крохотную чашечку. Я отпила глоток и восхищенно воскликнула:

— Просто потрясающе!

Вдова зарделась, как маков цвет:

— Спасибо! Так редко слышишь что-нибудь приятное!

Нинель фыркнула в свою чашку и сообщила:

— Одна из двух вещей, которые Кирка умеет делать хорошо.

Я чуть было сдуру не спросила, какая же вторая… Но вовремя поняла — старушка только того и ждет. Мне стало жаль юную глупую девочку, случайно ставшую женой Серебряка. Да какой там женой — просто-напросто игрушкой…

— После школы я три месяца работала секретаршей! — гордо сообщила мне Кира. — А потом победила на конкурсе «Тарасовская красавица» и вышла замуж за Иннокентия Васильевича.

Вдова улыбнулась мне и замолчала. Все. Она только что рассказала мне историю своей жизни. Я поставила пустую чашку на столик и приготовилась к разговору.

— Ловко ты меня за яйца взяла, — вздохнула Нинель. — Сразу вычислила, что я в курсе Кешиных дел…

— Вы же самый близкий человек Иннокентию Васильевичу! — слегка польстила я. Вчера, во время оглашения завещания, я поняла, что вопрос, кто же именно был ближе, так сказать, к телу, когда тело было еще живо, являлся самым больным вопросом в этой семейке и темой для бесконечных конфликтов.

Лесть подействовала — Серебрякова приосанилась и погладила свою сумочку, лежащую на коленях, как будто это была кошка.

— Да, я всю жизнь Кеше помогала, — признала сестра покойного, — он одну меня слушал. Все хорошее, что он в жизни сделал, было сделано по моему совету.

— Правда? — Я подалась вперед. Интересно, что же имеет в виду Нинель под «хорошим»? Пожертвования на сирот, что ли?

— Разумеется! Например, когда он в восемьдесят восьмом году освободился, именно я обратила его внимание на нарождающиеся кооперативы. Я же посоветовала брату занять то здание, где находится этот злосчастный ресторан, место его смерти…

Нинель горько вздохнула.

— Скажите, а от чего умер Иннокентий Васильевич? — поинтересовалась я. — Он что, болел?

— Сердечный приступ, — отчеканила Нинель. — Мой брат был самым здоровым человеком, которого я знала. В юности у него был туберкулез, но он давно вылечился. Раз двадцать Кеша подхватывал триппер, но это мелочи, для мужчины это нормально…

Я вытаращила глаза и с трудом подавила невольный смешок. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы сестра Серебряка утратила ко мне доверие. Так что сиди и слушай, Охотникова! И сделай вежливое лицо, пожалуйста. Ржать будешь на улице…

— Скажите, а в его смерти не было… никакого криминала? — поинтересовалась я.

Нинель подозрительно уставилась на меня холодными голубыми глазами — такими выцветшими, что они казались почти белыми.

— Ты почему такие странные вещи спрашиваешь, умница-разумница? Кто-то посмел языком трепать? Да как ты посмела такое спросить-то? Как у тебя язык не отсох?!

— Нет, что вы! — Я немедленно пошла на попятный. Уф, беседовать с этой старушкой — все равно что бегать по минному полю… Типично уголовное поведение — чуть что, рвать на себе майку и орать: «Ну, все! Ты попал! Ты на кого хвост пружишь, фраерок?! Ты теперь должник мой!»

— Просто, когда умирает такое значительное лицо, как ваш брат, — я решила, что лести много не бывает, — люди начинают волноваться. Во-первых, вы же сами сказали, что Иннокентий Васильевич ничем не болел, умер внезапно. А во-вторых, произошло это при странных обстоятельствах — ресторан, множество свидетелей…

Вчера я облазила весь Интернет в поисках подробностей смерти Серебрякова, так что неплохо представляла себе, как все случилось.

— Кеша ушел чисто, — отчеканила сестра покойного. — Неужели ты думаешь, мы не проверяли? Что, умнее всех, да?

Я вздохнула.

— Нинель Васильевна, не подумайте, что я лезу куда не звали. Я вовсе не собираюсь разбираться в обстоятельствах смерти вашего брата.

— Да никто тебе и не позволит, — вставила реплику Нинель.

— Просто, если это был не просто сердечный приступ, а, к примеру, покушение, то это может отразиться на моем задании. Ну представьте… просто представьте на минуту, что кто-то имел злой умысел на вашего брата. И этот кто-то рассчитывал на солидную часть наследства. А теперь вдруг появляется эта самая Маша Сидорова и забирает самые вкусные активы.

— Ты на кого намекаешь-то? — хмыкнула Нинель.

— Ни на кого не намекаю, — вздохнула я, — говорю… гипотетически.

Тут я спохватилась, что моя собеседница может неправильно понять последнее слово и уже открыла рот, чтобы объяснить, как вдруг Нинель Васильевна усмехнулась:

— Не трудись, детка. Я сорок лет проработала на филологическом факультете нашего университета. Так что ты имела в виду?

— Я хочу сказать, что теперь начнется охота на девушку. Наследница разрушила планы множества людей. Какой крик стоял вчера в кабинете нотариуса, до сих пор в ушах звенит…

— Да, это Серебряковы! — с гордостью проговорила Нинель. — Из-за пятака глотку друг другу перегрызть готовы. Причем никто так и не научился зарабатывать денежки сам.

— Кстати, а кто тот красивый молодой человек, что сидел вчера рядом со мной? — не сдержала я любопытства.

— Вовка? Что, зацепил? — усмехнулась Нинель. — Он такой, змей. На бабах паразитирует. Умеет к ним подход найти…

— А ваш брат… как к нему относился?

— Ищешь кандидата на роль убийцы? — приподняла брови Серебрякова. — Брось это дело, поняла? Прямо сейчас. Брат мой своей смертью помер. И вообще — тебя наняли для вполне конкретного дела. Вот его и делай, а в семью нашу не лезь. Давай спрашивай, чего хотела.

Нинель Васильевна взяла со столика портсигар, украшенный какими-то камнями, достала сигариллу и щелкнула зажигалкой. Прикурить даме удалось с третьей попытки. По комнате немедленно поплыл сладкий восточный аромат, и юная вдова, сидевшая напротив, отчаянно закашлялась. Мне показалось, что девушку тошнит, но та стойко не подавала виду. Серебрякова выпустила струю дыма в мою сторону и взглянула мне прямо в глаза.

— Скажите мне, где искать Марию Сидорову. Вы ведь знаете, верно?

— Знаю, — Нинель прикрыла глаза. — В деревне Волчьи Ямы.

— Это где?

— Тарасовская область, Каменевский район. На том берегу Волги. Захочешь — найдешь.

— А почему она Владимировна, а не Иннокентьевна, эта самая Маша? — поинтересовалась я.

— Разберешься, — все так же равнодушно, не открывая глаз, ответила Нинель. — Кстати, она теперь не Сидорова. Она Тараканова. Кирюха, принеси!

Вдова поспешно вскочила и принесла из другой комнаты конверт — простой белый конверт без штампов и надписей — и протянула его мне. Я открыла конверт, и оттуда мне на колени посыпались листочки из тетради в клеточку, заполненные неровным дерганым почерком.

— Почитай на досуге, и все сообразишь, — сказала Серебрякова и наконец-то открыла глаза. Взгляд старой женщины был усталым и отсутствующим — похоже, она уже утратила интерес к нашей беседе и теперь думала о чем-то другом.

Кира смотрела на меня и доброжелательно улыбалась. Беседовать с ней было все равно что разговаривать с рыбкой гуппи, поэтому я улыбнулась в ответ и встала:

— Спасибо за помощь, Нинель Васильевна… а можно еще вопрос? Только один.

— На-а-глая! — с нескрываемым удовольствием протянула Серебрякова. — Ну, давай спрашивай.

— Зачем это вам? — спросила я в лоб, не тратя время на всякие экивоки.

— В смысле?

— Ну, если наследницу не найдут, вы получаете основную часть наследства вашего брата. Вы и еще Кира. — Девушка все так же мило улыбалась. — Никто не знал, где искать эту Машу, кроме вас. Вы могли бы промолчать… и поиски заняли бы долгие годы. А вы мне помогаете. Почему?

Кира вопросительно взглянула на Нинель Васильевну и сморщила лобик. Похоже, она тоже не знала ответа на этот вопрос.