Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин

— Я думаю, что, если удачно применить несколько таких, кредонцы перестанут чувствовать себя в бухте столь же вольготно.

— Это так. Но хочу вам напомнить, что кредонцы захватили тут все, что может худо-бедно держаться на плаву. И поскольку они контролируют вход в бухту, нашим брандерам там взяться просто неоткуда.

— Их можно доставить сюда по суше, в разобранном виде, — парировал этот довод оу Готор. — В конце концов, нам же не требуются суда, способные переплыть океан! Достаточно, чтобы они прошли по воде десяток верст.

— И где вы такие возьмете? — заинтересованно спросил оу Зоодиик.

— На этот счет у меня тоже есть определенные мысли, — довольно улыбнулся оу Готор и добавил, обращаясь уже к своему приятелю: — Похоже, Ренки, тебе придется навестить свою подружку, в смысле — ученицу. Ну, я хотел сказать — ее отца. Ведь, кажется, у Дома Ваксай есть своя верфь? Ну вот и отлично. Впрочем, об этом мы поговорим позже. А теперь давайте-ка обсудим мелкие детали.

Ренки закатил глаза. Еще с прошлого «планирования» оу Готора при словах «мелкие детали» ему становилось нехорошо, ибо на обдумывание мелких деталей его приятель тратил раз в пять больше времени, чем на принятие решений по деталям крупным. И он оказался прав — импровизированное заседание инженерного совета затянулось почти до самого вечера.

— Ну что, — устало спросил Ренки, когда они уже возвращались в лагерь. — Навестим офицерское собрание Шестого Гренадерского? Спать, конечно, охота, но ведь было бы невежливо не отдать дань уважения офицерам нашего с тобой полка.

— Угу, ты прав, — ответил оу Готор. — И кстати, меня частенько заносит и я забываю об условностях, так что ты не стесняйся мне напоминать о всяких таких делах. Только вот, пожалуй, сначала нам надо наведаться в Тайную службу.

Глава 2

Было еще довольно раннее утро, когда с приставшего к берегу корабля на причал порта Фааркоон сошли два молодых человека в зелено-красных гренадерских мундирах. Поскольку подобные мундиры в Фааркооне были еще весьма узнаваемы, хотя в последнее время и стали редкостью, оба юноши удостоились пристального внимания разношерстной публики, состоящей из королевских и портовых служащих, представителей торговых домов, артелей грузчиков и всякого портового сброда, который неизбежно собирается по случаю прибытия в гавань каждого нового судна.

И что же смогла увидеть вся эта публика, наблюдая за тем, как офицеры в мундирах Шестого Гренадерского полка сходят по трапу? Оба юноши были весьма молоды, на вид им едва исполнилось двадцать. Однако один из них уже козырял погоном второго лейтенанта с множеством наград, среди которых понимающий человек разглядел бы даже пару знаков высшей военной и гражданской доблести. Второй же хоть и мог «похвастаться» только чистым погоном, пребывал уже в чине третьего лейтенанта, что свидетельствовало о немалом состоянии его семьи.

Многие понимающие толк в тканях представители торгового сословия наверняка бы отметили, что мундиры юношей пошиты из дорогой, но скорее практичной, чем нарядной материи, явно привезенной со Старых Земель. А характерный зарданский загар да пара пистолетов, заткнутых за пояс одного из офицеров, явно намекали, что прибыли юноши прямо с линии фронта. В то же время пошив мундиров и их особая отделка говорили о том, что над ними работали лучшие столичные мастера и это вылилось в весьма кругленькую сумму.

Что еще такого необычного мог бы приметить глаз человека, знающего толк в наблюдении и понимающего особенности портовой жизни? Ну, пожалуй, ту стремительность, с которой оба юноши прошли таможенный и портовый контроль. В основном неспешные служаки, стоящие на защите экономических и политических интересов родной страны и обычно не пренебрегающие возможностью доказать всем подданным и гостям королевства свою значимость путем разного рода придирок и проволочек (что, говорят, частенько весьма благотворно отражается на финансовом благополучии самих чиновников), буквально вытянулись во фрунт и с большим почтением и даже без намека на досмотр багажа самолично сопроводили офицеров и подчиняющихся им двух солдат к трапу, едва лишь ознакомились с предъявленной вторым лейтенантом бумагой. И это уже тянуло на небольшую сенсацию, ибо было весьма и весьма нехарактерным нарушением веками устоявшихся порядков. Так что нечего удивляться, что толпа встречающих довольно сильно поредела и уже спустя минут двадцать половина города была извещена о столь редком и необычном явлении.

— Поганый Небесный Верблюд! — некоторым образом бравируя приобретенной на Зарданском плоскогорье военной лихостью, произнес третий лейтенант оу Лоик Заршаа. — Ты не поверишь, Ренки, да я и сам с трудом верю в то, насколько же мне приятно вернуться в этот милый городок!

— Ну почему же, — слегка снисходительно ответил второй лейтенант оу Ренки Дарээка. — Полагаю, после Зарданского плоскогорья эти края кажутся тебе подлинным земным раем. Я, знаешь ли, это уже проходил.

— Фу-у-у, дружище. Ты даже вообразить не можешь, какая же отвратительная дыра этот Тиим! Более мерзкого местечка я себе и представить не мог. Когда нас перевели в лагеря близ порта, я целую неделю боялся проснуться и увидеть, что это был всего лишь сон и сейчас мне опять придется тащиться по жаре проверять караулы, а потом до бесконечности играть в кости и пить местную бормотуху. Невыносимейшая скука, жара и преследующий тебя повсюду запах гнили. Там, кажется, даже железо не ржавеет, а именно гниет. Все, о чем я мечтаю сейчас, — это влезть в бочку сладкой прохладной фааркоонской воды, а вторую принять внутрь! Чтобы полностью вымыть из себя даже воспоминания о тиимской грязи и зарданской пыли. А потом рухнуть на хрустящие от белизны и чистоты простыни, по которым не будет ползать вся мерзость мира, от блох до скорпионов и змей, и проспать как минимум сутки!

— Ну… — иронично поднял бровь Ренки. — И что тебе мешает воплотить эти мечты в жизнь?

— Так ведь, — сразу поскучнел Лоик, — ты же сам говорил, что времени у нас мало и все дела надо будет сделать максимально быстро!

— Ну-ка давайте вперед, — приказал Ренки сопровождающим их солдатам, один из которых был в чине сержанта. — Помните дом, где мы с Готором останавливались в первый