Шопинг-терапия - Роз Бейли

Мне захотелось стереть самодовольную ухмылку с ее пухлых от ботокса губ, но я заставила себя удержаться от самоубийственной выходки — карьера прежде всего.

— Ну, как бы то ни было, — я согнула уголок сценария, — туфли новые. «Найн Уэст».

— Прелестные туфельки, — с излишним жаром согласилась она, — хотя не очень сочетаются с джинсами. Тебе не говорили, что туфли с ремешками вокруг лодыжки не стоит носить под брюки? — Она произнесла «брю-уки» так высокомерно, как будто играла роль в какой-нибудь британской комедии.

— Так ведь джинсы — это мой фирменный стиль, — пролепетала я, чувствуя себя серой мышкой.

Она вздохнула:

— Разумеется, дорогуша, но не с такими туфлями.

Я приподняла брючину и посмотрела на свои замечательные туфли. Может, она права? А вдруг мы с Аланой допустили просчет в модных тенденциях и я опорочила себя «безвкусицей» и попаду в черные списки журналов «Гламур» или «Космо»?

— Ну ладно, все, — сказала Деанна озабоченно. — Мы репетируем или как?

Команда оживилась, все заняли свои места, и Стелла взглянула на нас поверх очков:

— Разумеется. Ваш эпизод развивается в гостиной особняка Чайлдзов. Давайте прогоним сцену, без пощечин конечно.

— Ну конечно! — проворковала Деанна, с показной нежностью погладив меня по щеке.

Я изо всех сил старалась улыбаться, но чувствительный удар был нанесен в самое сердце.

Я надела джинсы и туфли с ремешком вокруг лодыжки.

Я совершила непростительный грех против хорошего вкуса.

Моя жизнь кончена.

Часть вторая

Вперед! сегодня распродажа по случаю Пятого мая![5]

3

Алана

Черт бы побрал все соборы! И кому только нужен этот колокольный звон?

Я карабкалась по бесконечным ступенькам на вершину колокольни, чтобы натянуть носок на язык колокола, но чем выше я поднималась, тем темнее становилось в лестничном колодце.

— Кто это вытворяет? Прекратите! — закричала я.

Я сражалась с тьмой, пока не обнаружила, что извиваюсь, лежа в собственной постели.

Я сорвала наглазники и посмотрела на часы. Двенадцать. Полдень. Уф!

Я нащупала кончиками пальцев кнопку и надавила ее, чтобы прекратить колокольный звон будильника, а потом снова рухнула на подушку. Спать до полудня и все равно не выспаться… Я была явно не в форме. Перелет, конечно, сказался, но такая усталость не могла появиться от какого-то незначительного сдвига времени.

Весенняя тоска.

Зевая, я потянулась за розовым кружевным пеньюаром, что составлял комплект с розовой ночной рубашкой. Какая находка! Ткань потрясная и так красиво скользит. Я ощущала себя одним из ангелов небесных, о которых так вдохновенно рассказывает преподобный Тайсон в церкви, куда ходит тетя Несси. Единственный недостаток наряда — его розовый цвет, который плохо сочетается с моей кофейного цвета кожей. Нда. В этом беда нарядов многих модельеров. Некоторые гении моды не заботятся о том, чтобы выбрать цвета, подходящие для оттенков кожи афроамериканцев. Я подбросила пеньюар ногой, и он плавно опустился на пол. Да, розовый цвет не для меня. Надо будет поискать что-нибудь более подходящее.

Но этим можно заняться и попозже. А теперь надо вставать, чтобы не опоздать на массаж лица к «Армидж», а потом успеть сделать маникюр и педикюр — явно необходимые. Будь у меня время, я бы еще сходила на массаж нагретыми камнями к «Шантель», но это уже сверх программы, если я хочу успеть на встречу с Хейли. Мы договорились выпить чаю в отеле «Плаза» — для Хейли это было очень важно, потому что она явно переживала что-то типа карьерного кризиса. Я не совсем поняла про туфли с ремешком вокруг лодыжки. Я решила пригласить ее на чай, потом развлечь ее походом по магазинам. По-моему, мы обе нуждались в шопинг-терапии и приятных покупках — надо же чем-то лечиться от жизненных неурядиц.

Что касается меня, то я была безумно рассержена поведением папочки. Во время полета из Лондона позавчера у меня было время поразмышлять над его нелепым, смехотворным требованием, чтобы я немедленно возвращалась. Подумать только! Я отправилась в Европу с самой благородной целью — поддержать моего лучшего друга Пита, а меня отругали и затребовали домой, как какого-нибудь нашкодившего щенка! У меня просто кровь кипела в жилах, и стало еще хуже, когда из вестибюля «Манчестер апартментс» я вышла на улицу прямо во влажный и жаркий воздух.

— Боже правый, уже лето? — Я заслонилась рукой от солнца и улыбнулась швейцару, мистеру Барнсу.

— Пока еще май, но погода самая что ни на есть летняя — Мистер Барнс ласково сощурился, и вокруг его глаз разбежалось множество тонких лучиков.

Он был одним из немногих афроамериканцев среди персонала в кооперативе «Манчестер апартментс», что доставляло известное неудобство папе. Папа всегда морщился и долго мял в руках банкноты, прежде чем дать чаевые мистеру Барнсу: он чувствовал себя виноватым, что ему открывает дверь брат по расе, когда он и сам в состоянии открыть эту проклятую дверь. Полагаю, эта неловкость возникает, когда человек выходит в люди из низов и с детства привык сам обслуживать себя, а теперь вот вынужден принимать чужие услуги. Папа вырос в семье, где было пятеро детей, в районе Грент-Нек, в Нью-Йорке. Ему приходилось выполнять самые разные обязанности: готовить, мыть посуду, шить, пылесосить, стирать. Сколько раз я слышала рассказы о воскресных обедах, после которых ему с сестрами приходилось часа по три мыть и чистить кастрюли и сковородки и до блеска драить кухню? Неоднократно. Если бы Господь сотворил нас для того, чтобы провести всю жизнь в мытье и чистке кухни, он бы вместо ногтей снабдил нас щетками на кончиках пальцев. Слава богу, что с этим покончено.

И все же ужасно, что папа скорее всего никогда не освободится от ощущения стыда. Подумать только, он, успешный федеральный судья, не может ни поехать на Карибы, ни нанять лимузин, ни жить в доме со швейцаром без того, чтобы в нем не срабатывало вечное чувство вины. Бедный папа, бедная мама. У нее-то нет подобных волнений по поводу того, что ее обслуживают, но зато ей приходится жить с человеком, относящимся, как мать Тереза, к обслуживающему персоналу.

Что думаю я по этому поводу? По мне, так это замечательно, когда чернокожий человек имеет прилично оплачиваемую работу, которая его вполне устраивает. К тому же мистер Барнс — человек словоохотливый и внимательный, и мне приятно, что он каждый день открывает передо мной двери.

— Такси, мисс Маршалл-Хьюз?

— Да, если можно, мистер Барнс. И было бы замечательно, если бы вам удалось найти такси с кондиционером.