Приманка для двоих - Лариса Кондрашова

Словом, в прошлом году Максим первым делом купил себе двухкомнатную квартиру, памятуя о том, как тяжело отразился на здоровье родителей его неудачный брак. Ему даже казалось, что постоянные встряски, которые устраивала Бобровым Анюта, ускорили прогрессирующую сердечную болезнь отца. Он умер от инфаркта, хотя эта болезнь не всегда приводила к летальному исходу.

В его новой квартире недавно закончился ремонт, и теперь Максим любовно заполнял ее мебелью, изготовленной по собственным чертежам. Правда, он еще не купил шторы на окна, а пользовался пока мамиными, которые она в свое время купила, но вешать не стала, считая, что они вместо уюта создают настроение полной изоляции от окружающего мира.

— Где были мои глаза, — ворчала мама, когда отец со стремянки прицепил шторы на новые мощные карнизы — прежние сгибались под их тяжестью.

— А по-моему, неплохо, — говорил отец, — в комнате стало как-то по-особому интимно, что ли.

— Вот именно, интимно. Но ведь это же не будуар какой-нибудь кокотки, а всего-навсего обычная гостиная.

Зато Максиму как раз в спальне интим и не помешает, а сменить эти шторы на другие он всегда успеет. К тому же в спальне стояла огромная кровать, глядя на которую его знакомые постоянно ехидничали о сексуальных аппетитах хозяина. Мол, нормальному мужику такая кровать слишком велика…

В большой комнате на полу от стены до стены лежал ковер в тонах осенней листвы, под который, как он рассудил, будет легче покупать все остальное. По ковру он с удовольствием ходил босиком и представлял, как некая стройная девушка вступает на него босыми ножками… Словом, на чей-нибудь посторонний взгляд он вел себя как человек, которому и хочется, и колется, и мама не велит. Или искривленное подсознание.

«Начинять» квартиру ему предстоит еще долго. В ней даже телефона нет — городская телефонная станция то ли не успевает телефонизировать всех желающих, то ли заработала достаточно денег для того, чтобы не спешить выполнять заказы на установку стационарных аппаратов, а ее специалисты могли сидеть и плевать в потолок, работая ни шатко ни валко, между плевками.

Конечно, у Максима был мобильный телефон, и он вполне им обходился, потому что все еще жил в доме родителей, не спеша заселиться окончательно в свою новую квартиру. Они с мамой прекрасно ладят, у него и в родительском доме есть своя комната, так что обставлять и ремонтировать квартиру можно долго.

Телевизор у него в квартире уже стоит, «Тошиба» японской сборки. Семьдесят два сантиметра по диагонали. Холодильник «Самсунг»… Кстати, о холодильнике. Неплохо бы его наполнить, раз он так наехал на эту Маргариту, требуя, чтобы она согласилась на встречу сегодня. Как говорят нынче крутые ребята, надо отвечать за базар.

И на все про все у него только три часа. Нужно мчаться на рынок, покупать полуфабрикаты… Мясо тоже не помешает. А вдруг у них все так хорошо сложится, что Маргарита останется ночевать. Значит, кроме ужина, нужно позаботиться о завтраке и, может быть, даже обеде… Ишь, разлетелся!

Однако настроение у Максима и вправду поднялось. Как ни крути, впереди его ждало приключение. О том, что Маргарита окажется страшнее атомной войны, он старался не думать. У нее такой приятный голос. По крайней мере молодой…

«У крокодилок тоже бывают приятные голоса!» — ехидно ухмыльнулся внутренний голос, но Максим старался его не слушать.

Он вдруг почувствовал, что впервые по-настоящему волнуется. Настолько, что даже купил для Маргариты не один букет, а целых три. Два она пусть поставит в вазы — по одной в каждой комнате, — ему и вазы пришлось покупать, а третий букет, лично для нее, Максим взял с собой в машину.

Лишь мимоходом он подумал, что ее и в самом деле ждет праздник: не только эти цветы — кстати, их дарят тем, кто откликается на пикантные объявления или нет? Что за дурацкие мысли приходят ему в голову, цветов, что ли, пожалел? — но и шампанское, которое прежде она, возможно, никогда не пила.

Впрочем, Максим тут же посмеялся над своими рассуждениями, как и над своим волнением… Что там говорят мудрецы: бойтесь мечтать, мечты сбываются. Она придет, окажется красавицей, устроит его по всем статьям и не согласится на повторную встречу — вот это будет облом!

Однако надо торопиться. С этими хозяйственными заботами он и не заметил, как пролетело время. До стоянки, где он ставил свою «тойоту», Максим почти бежал — время поджимало. Подошел к условленному месту, когда часы где-то громко пробили шесть ударов, а через несколько секунд появилась она.

Глава четвертая

Памятуя прежние свои стояния в ожидании женщин — большинство из них считали признаком хорошего тона непременно опаздывать, он приготовился и теперь стоять, точно памятник. Потому, когда подошла Маргарита, Максим от неожиданности даже растерялся.

А она подошла и просто сказала:

— Здравствуйте, Максим, я Маргарита.

Она оказалась высокой стройной женщиной лет двадцати шести или чуть больше. Впрочем, он никогда не умел определять на глаз возраст.

Маргарита показалась ему женщиной самой обыкновенной, даже заурядной внешности. Ничего вызывающего, кричащего, но и ничего яркого, запоминающегося, минимум косметики, помада какого-то естественного тона.

Но потом он понял, что ее естественность не равнозначна простоте. Она ненавязчива, но и не обыденна. Как шкатулка с сюрпризами.

Модный, явно дорогой плащ, туфли-лодочки фирменные, сумка на длинном ремне, явно не из дешевых. Эти веши не просто ее украшали, а как бы являлись се неотъемлемой принадлежностью. Органично вписывались в ее облик.

Но больше всего Максима поразили две веши: женщина пришла вовремя, буквально минута в минуту; и когда подняла на него глаза, он, встретившись с ними, даже не сразу смог отвести взгляд.

Ее глаза казались прозрачно-серыми, почти серебристыми. В обрамлении густых черных ресниц они выглядели двумя большими жемчужинами, но не искрящимися наружу, а как бы горящими в глубине. Таким ровным серебристым огнем. Если, конечно, подобный огонь бывает.

Максим поцеловал се руку, хотя тоже не знал, как ведут себя «пикантные» женщины, и отдал цветы. Но тут же оборвал себя: глупо противопоставлять женщину, откликнувшуюся на его объявление, тем, кто никогда бы ему не позвонил.

Наверное, между ними проходит такая хрупкая незаметная граница, что трудно делить их на разряды. Может, и она позвонила ему в одну из немногих минут… отчаяния, одиночества или еще чего-то, о чем он пока не знает.

Маргарита обрадовалась цветам, благодарно просияла ему в ответ, но тут же одернула себя — ему это было отчетливо видно. Тоже, наверное, вспомнила, что даже цветы — всего лишь прелюдия к тому действу, ради которого он давал свое объявление.

Если она и пожалела о своем приходе, то никак это не показала. Наверное, сразу определила для себя, что раз уж решила на предложение Максима откликнуться, то теперь надо идти до конца.

Сегодня он не поставил машину на стоянку, а пристроил почти рядом, за углом, не думая, что автомобиль — новую «тойоту» — могут угнать. У него вообще в этот вечер было странно бесшабашное настроение.

Он прервал возникшую в их общении паузу и сказал ей, что называется, с места в карьер:

— Пойдемте, Рита, у меня за углом машина.

На мгновение в ее серебристых глазах мелькнула растерянность.

— Я думала, мы вначале погуляем.

Однако мужественная особа. Старается не подавать виду, как ей не по себе. И это ей бы удалось, если бы он не смотрел в ее глаза. Наверное, она подумала, что сейчас ее загрузят в машину, чтобы потом проводить сразу в постель.

— Давайте погуляем, — согласился он. — Вы хотите гулять в каком-то определенном районе или вам все равно?

— Мне все равно.

— Тогда у меня есть предложение: подъедем туда, где у меня квартира, поставим машину на стоянку и посидим в открытом кафе, хорошо?

— Хорошо, — кивнула она и поежилась, словно ей было зябко.

Максим подвел ее к машине, распахнул дверцу и не без удовольствия отмстил, что ножки у нее — высший класс.

Интересное впечатление она производила. Как будто вся в целом была не слишком примечательна, но по отдельности… не было в ней ничего, что оскорбляло бы глаз. Действительно, шкатулка с сюрпризами. Каждую минуту в ней открываешь что-нибудь новое.

«Ты что это, сразу поплыл? — удивился он себе. — Едва увидел женщину — и тут же стал ее поглощать глазами. Тоже мне, сексуально озабоченный. Не умеешь ты думать только о постели, тебе непременно подавай, чтобы все было, как у Чехова: и лицо, и душа, и одежда… Или что там еще?»

Он тронул машину с места и, легко разогнавшись, помчался по автостраде, набирая скорость. Однако краем глаза опять заметил на ее лице словно озадаченность.

— Мы едем в Звездный, — он назвал микрорайон, чтобы она напрасно не беспокоилась, — там у меня квартира.