Дерьмовый меч. Дилогия - Инесса Ципоркина

— Нам не Прозак нужен, а Финлепсин! — взвыл юный Гаттер, вцепившись в свое добро и отпихивая цепкие пальцы ушлого мудреца.

— Поздно, молодой человек! — шипел мудрец, облепив узел с обещанной платой. — Ви уже получили немножечко информации по своему запросу. Следующий запрос будет стоить новых тугриков!

— А ну говори, где Финлепсин! — топнула ногой я и приставила к горлу Идика Дерьмовый меч. Старикашка надулся, как Лассаль на вискас и замолчал.

Я отвела меч для удара, размышляя о том, что великие цели требуют великих жертв. Пожертвовала же я своей столицей? Глупо останавливаться на полпути. Будем последовательны в судьбоносных деяниях.

Идик зажмурился (и не он один), но конечностей, обнимавших ворованный скарб, не разжал. Что ж, старый пень, ты сам выбрал свою смерть — безвременную, но величественную. И да похоронят тебя за королевский счет!

— Оставь в покое моего папашу! — рявкнул голос за моей спиной. Чкал Икариот распахнул зажмуренные глаза и пулей-мухой метнулся на звук. Я обернулась.

Огромное мышценосное существо с зеленой кожей и клыками, торчащими не только изо рта, приняло боевую стойку в стиле борьбы уго-ча-вес аккурат напротив моего крылатого спутника. Но дурной на всю голову Икариот, вместо того, чтоб врезать уродине по кумполу, оглушительно цокал языком, разглядывая черепа на оплечье.

— Какие классные, — бормотал он в экстазе. — Череп натурального хоббита! А это мокомокаи, да? Сушеные головы?

— У меня еще сушеные головы в технике хиваро имеются! — похвасталось зеленое чучело. — А ты че, в этом понимаешь?

— А то! — кивнул Чкал, вытаскивая лук и показывая гроздья черепов, облепившие оружие со всех сторон. — Вот тут, видишь, мне самого маленького размера не хватило, типа сушеных голов христианских младенцев, я уж и на аукционы ходил, и к ведьмам обращался, говорят, к ним не поступало…

— Надо на Карибы слетать, — деловито посоветовало страшилище. — Папаня! Ви мене представите молодому человеку или ми так и будем беседовать беспредметно? Ах, да оставьте ви их вещички в покое! Сколько раз вам читать лекции по основам мерчандайзинга? Когда ви себе усвоите, что мертвому прибыль не нужна, а постоянный клиент дороже единичного поступления?

— Э-это дочка моя, — смущенно забормотал Идик, наконец-то отклеившись от узла. — От первого брака. Мерчандайзер по матушке. Очень способная девочка. Все семейное дело на ней. Наш клиент от нее без ума, гм, иной раз уходит. Не зря же эльфы ее боевым искусствам учили, как родную. А уж как готовит…

— Ша, папаня, не открывайте прикуп до ставки! — оборвала сентиментального отца дочура. — Ви таки надолго в город, господа приезжие?

— Ми таки навсегда! — отрезала я. — Ми таки ваша королева и надеемся ею остаться, шоб наш род был здоров. И тут будет наша новая столица, шоб вам так налоги платить, как ви приезжих встречаете…

— Ахуи… высокорентабельная идея! — закивала мерчандайзиха. — Мене Текел-Фарес зовут. А прозвище у мене…

— Мене-Текел-Фарес, — вздохнул юный Гаттер. — Привет, МТФ. Мы тут, собственно, грибов ищем…

— Грибов? Псилоцибы, мухоморы, навозники?

— Не надо мухоморов с навозниками! — рявкнула я. — Нам нужна банда «Грибов-незабудок», похитившая принца Финлепсина. И если вы окажете действенную помощь, то получите в свое распоряжение столько черепов, сколько у вас в сушильню поместится!

— Это надо обмозгова-а-ать, — протянула дочка Идика, обладательница жутко сложного имени, постукивая зелеными пальцами с пятисантиметровым маникюром по нижней челюсти. — Так дела не делаются. Ви мене извините, но ежели бы ви согласились у нас отобедать и дали бы мене немножечко времени на размышления…

— Только никаких грибов! — предупредила я, проходя к дверям жалкой идиковой хибары.

Обед, впрочем, и без грибов был такой обед… Покончив с третьей добавкой фаршированного уробороса, я отвалилась на спинку стула, расстегнув шнуровку гидроперитового доспеха. Ортоклазы давили мне на селезенку.

— Ви мене поймите, — вздохнула Мене-Текел-Фарес, подливая нам кошерного бургундского, — я не прочь получить свой маленький профит на вашем великом гешефте, но эти «Грибы-незабудки» управляются таким большим человеком… Он вхож в такие сферы…

— О чем вы, милочка? — сонно пробормотала я. — Какие сферы могут быть недоступны мне, Мурмундии Ипритской, ик?! Да еще после коронации, ик?!

— Икриминальные, — мрачно буркнул Поппи. — Твое высочество, поставь кубок, тебе уже хватит. Если твоя особа попадет в эти сферы, ее разорвут на тысячу маленьких мурмундий. В такие места вхожи только свои. А те, кто вращается в твоих сферах, прикрывают их делишки за нехилые баблишки. Дон Пустяконе, конечно, важная птица, но Аль Гапоне, крестный отец приморского региона, дверь в его резиденцию ногой открывал.

— И к-как же нам проникнуть к этому Гапону? — пригорюнилась я. Очевидно, уроборос в сочетании с бургундским ослабил мой истинно королевский дух.

— Не тушуйтесь, ваше будущее величество, — ласково улыбнулась мне идикова дочь, — наше слово маленькое, но твердое. И им тоже можно засношать людЯм мозг.

— И не только людЯм! — гордо провозгласил Идик, отрывая лицо от картофельного цимеса, который он использовал в качестве подушки. Изюм украсил его щеку дополнительной порцией бородавок. — Мы ведь можем поговорить и с нелюдями, дочечка.

— Спасибо вашему уму, папаня, спите себе дальше! — отмахнулась Мене-Текел-Фарес. — Для начала надо уговорить родную расу, неродные подтянутся сами.

— А вы, мерчандайзеры, тоже представители человеческой расы? — спьяну брякнула я. — Ой, извини, Менька, я не то хотела сказать.

— Да шо такоэ? — пожала плечами наша зеленая подруга. — По моей роже, конечно, не скажешь, что гуманоид имеет право на столь альтернативную внешность, но это таки так. Мы, мерчандайзеры, древнее племя, которое проклял волшебник, с которого спросили алиментов за те полгода, которые он скрывался в гареме Бейвбубен-паши от преследования Ковена магов. Женщины других народностей скромно себе молчали о последствиях того инциндента, но мерчандайзерские женщины, обнаружив на своих дочечках врожденные седые бороды, были таки не очень в восторге. Они устроили такой хипеш, шо ковен показался волшебнику кружком макраме. Он заплатил, но наложил проклятие на весь народ мерчандайзеров. И до того дня, как мерчандайзер по доброй воле откажется от своей части прибыли, конкурсы красоты мы будем проводить отдельно от человеческих.

— И что? Никто-никто так и не согласился снять заклятие? — изумилась я.

— А оно нам надо? — опять пожала плечами Мене-Текел-Фарес. — Жену-мерчандайзера, чай, не за внешность любят. Мерчандайзер в дом — прибыль в дом.

Намек понят. За умеренную плату вы можете иметь все самое лучшее, пока мерчандайзер не удрал в Оффшоры с вашим пакетом акций.

— Проблема ваша в том, куда идти на поиски Великого Артефакта Депутатской Неприкасаемости, на который любой крестный отец обменяет свой перстень вместе с пальцем, — продолжала бубнить идикова дочь. — Эта штучка была утеряна тысячу лет назад Демоном Бухгалтерского Недоучета. Кто говорит, что артефакт засосало в черную дыру, кто — в белую, а кто считает, шо он провалился в городскую канализацию…

Тут уже пригорюнились все. В канализацию лезть — это вам не в облаках рассекать. Ситуация переходила, интеллигентно выражаясь, в цумцванг.

— И где ж он теперь, артефакт этот? — безнадежно вздохнул Лассаль, ковыряя лапой остатки уробороса.

— Двести пятьдесят метров по прямой… — неожиданно заржал Навигатор, до сих пор молчаливо жевавший сено на конюшне, совмещенной со столовой в этом скромном, но рационально спланированном жилище. — Пятьсот метров влево, пять метров вниз, десять метров прямо, четыре направо, три вверх, два вглубь…

Мы прямо подпрыгнули от неожиданности. Чертов конь, похоже, знал все и обо всем, но информацию выдавал только в момент полной жопы. То есть цумцванга.

Потуга десятая

Я глубоко задумалась. Утомленный усилием мозг выдал единственно правильную реакцию:

— А вы не охренели ли??? — грозно спросила я, поведя пьяными королевскими очами. — Щас я все брошу и побегу отдавать этому Гапону такой сильно могучий артефакт? А губа у него не треснет? Нам, может, Депутатская Неприкасаемость самим пригодится, и нефиг разбрасываться королевским добром, не вами нажито!

— А шо, Мурка дело говорит, — поддержала меня Мене-Текел-Фарес и замурлыкала сквозь клыки:

Прибыла к ипритам

Банда Иномирья.

Не вставай у банды на пути.

Банда собиралась

Грохнуть Аль Гапоне,

Из тюряги Финика спасти…

Верх держала баба,

Звали ее Мурка…

Я благосклонно внимала. Пожалуй, хороший мотив, слова подправить — и готов новый ипритский гимн.