Журнал «Вокруг Света» №05 за 1989 год - Вокруг Света

«Эти существа роют норы под землей, так же, как это делают муравьи в Греции». Геродот был прав, и он не сочинял, когда писал эти строки, как все думали до сих пор. Он просто достоверно и точно передал реальные факты. Рассказывая об этом районе земли, он пишет: «Золото здесь в громадном количестве, его добывают в рудниках, моют на берегах рек или крадут у огромных муравьев».

А, насколько мне известно, золото мыли на берегах Заскара и Суру, имелись прииски на берегу Инда, существовали и норы сурков на высокогорном плато Дансар. Но весь вопрос в том, почему до сих пор никто не обнаружил этого места? Почему до сих пор ни один солдат, авантюрист или ученый не узнал доподлинно, что это были за «муравьи»? Каким образом случилось так, что рассказ о муравьях-золотоискателях превратился в одну из самых замечательных легенд античности и нашего времени? Кажется, ответ на мой вопрос был написан здесь же, на моей карте, его можно было прочесть на лицах моих спутников.

Ответом служили и горные островерхие пики, окружавшие нас со всех сторон. Высокогорное плато Дансар и его непосредственное окружение всегда были и остаются наиболее труднодоступными местами на земле. Вот почему минаро смогли выжить здесь — выжить, остаться непобежденными и сохраниться. Как вчера, так и сегодня любой армии мира было бы, наверное, не под силу проникнуть в этот мир глубоких ущелий и отвесных скал. Для армии зайти в подобную ловушку равно самоубийству. Пленники своей земли, минаро благодаря ей и смогли выжить. Здесь их не тревожили какие бы то ни было захватчики, в течение многих веков разорявшие соседние районы. Никогда не беспокоили их и проезжие путешественники, так как основной торговый путь, идущий вдоль берега Инда, здесь вынужден отклониться от русла великой реки, зажатой среди скал.

Территория минаро входила в состав великого персидского государства Ахеменидов в V веке до нашей эры. В это время владения Дария простирались до Западных Гималаев. Именно благодаря этому и стала известна история о муравьях, добывающих золото. Геродот рассказывает, что в период своего расцвета громадное персидское царство состояло из двадцати провинций, или сатрапий. Одна из них, седьмая в списке Геродота, включала в себя Бактрию (территория нынешнего Северного Афганистана и частично Советской Туркмении и Узбекистана). По Геродоту, эта сатрапия была населена гандарийцами, саттагидами, апаритами и нашими загадочными дардийцами, или дардами; она должна была платить персидскому царю дань в сто семьдесят золотых талантов. Получая дань, Дарий, возможно, и узнал о зверьках и поразительном способе добычи золотоносного песка. Полученное золото называлось «бактрийское», так как в Персию оно поступало из Бактрии. Рассказ Геродота запутал исследователей. Два обстоятельства ввели их в заблуждение: он применяет слово «муравей» для описания, по всей вероятности, сурков и утверждает, что эти «муравьи» были опасными. В его оправдание скажем, что термин «муравьи» он использует очень осторожно, за неимением лучшей аналогии, уточняя, что «эти существа» вытаскивают на поверхность золотоносный песок точно так же, как муравьи, и выбрасывают землю, роя ходы.

Сомнений быть не могло: то, о чем рассказывали Сонам и Таши, и породило миф о муравьях-золотодобытчиках. Теперь у меня достаточно доказательств, что именно здесь и была родина дардов, как их называли кашмирцы и Мегасфен во время своего пребывания в Индии. Кашмирцы скорее всего ему и рассказали об этом народе. Несомненно также и происхождение легенды, берущей свое начало на высокогорном плато Дансар, в глубине территории минаро.

Когда пытаешься понять, почему плато Дансар с его сурками-золотоискателями так долго было вне поля зрения ученых, надо еще принимать во внимание языковой барьер. Минаро, по всей вероятности, один из наименее изученных и употребляемых языков. Что же касается старотибетского, который минаро понимают, то мало кто из иностранцев его знает. Разве я сам, свободно владея тибетским, не потратил три года на поиски, прежде чем открыл благодаря Сонаму и Таши тщательно охраняемый секрет Дансара?

Теперь я уже не сомневался, что муравьи Геродота были в действительности байбаками. Это азиатская разновидность сурков, обитающих на высокогорьях и горных плато, расположенных на высоте более четырех тысяч метров над уровнем моря, что вполне соответствует высоте Дансара. Эти сурки роют себе большие норы, в которых накапливают огромные запасы травы и другого корма, а землю выбрасывают рядом с выходом. Во время путешествий я не раз видел многочисленные холмики высотой сантиметров девяносто — сто двадцать, занимавшие площадь примерно в десять квадратных метров. Если представить, что весь этот песок изъят из золотоносного слоя, то каждый холмик будет содержать в себе небольшое состояние. Сурки действительно мельче собаки и крупнее лисы.

В этот вечер, чтобы отпраздновать наше открытие, мы с Сонамом перебрались на другую сторону реки. Там был дом, где три малопривлекательные старухи варили превосходное ячменное пиво. Было уже совсем темно, когда мы вернулись в палатку.

Близилось к концу наше путешествие. Многие смельчаки исходили Азиатский континент вдоль и поперек в поисках этой страны — от далекой Греции до Китайского моря, от Монголии до Индии. И все напрасно.

Оглядываясь мысленно на открытое наконец нами в Гималайских горах Эльдорадо, я понимаю, что истинным богатством его жителей было не золото, а их чудесные мифы и сказания. В конечном счете блеск «золота муравьев» оказался куда ярче в нашем воображении, чем в действительности. Но для нас и действительность была не менее увлекательной — мы увидели легендарную страну, мы стояли на ее земле, мы узнали все, что смогли, о ее народе.

Мишель Пессель, французский путешественник Перевел с французского О. Грибков

Несколько слов в заключение

Французский географ и этнограф Мишель Пессель добрую половину жизни провел в странствиях. Журнал «Вокруг света» рассказывал своим читателям об одном из таких путешествий в Индию и Непал (см. № 7—9 за 1983 г.). Студентом Мишель Пессель изучал право в Сорбонне, учился в Оксфорде, готовился к карьере бизнесмена в Школе бизнеса при Гарвардском университете (США), однако не стал ни юристом, ни бизнесменом. Песселя одолевала страсть к путешествиям, его влекли Гималаи. Попытка организовать туда экспедицию в 1959 году не увенчалась успехом. И первое крупное путешествие Мишеля Песселя было не в Гималаи, а в Мексику, на полуостров Юкатан. Оно-то и принесло молодому исследователю крупный успех: им было найдено более десятка древних городов майя, затерянных в джунглях Юкатана. В «Золоте муравьев» — последней работе исследователя — делается попытка разгадать одну из труднейших научных загадок о происхождении индоевропейцев, прародиной которых считают Переднюю Азию, Балканы или Северное Причерноморье. М. Пессель не одинок, полагая, что индоевропейцы являются выходцами из Гималаев. Согласно последним исследованиям советских специалистов, общеиндоевропейский язык можно датировать IV тысячелетием до нашей эры. Но характер мифов, ритуалов и социальной организации праиндоевропейского общества, пред полагающий близость к переднеазиатским культурам, исключает возможность формирования такого объединения племен на обширных территориях Восточной Европы в V—IV тысячелетиях до нашей эры в отрыве от цивилизаций Древнего Востока. Пессель пытается ответить на вопрос: были ли минаро индоевропейским (или еще каким-то) народом, пришедшим в Индию с индоевропейцами, или жили в Западных Гималаях со времен каменного века? Автор допускает и то, что минаро — потомки солдат Александра Македонского или потомки кочевников, пришедших из Центральной Азии, с севера. С позиций современной науки минаро — индоевропейцы, которые, как и все индоевропейцы, пришли в эти места, возможно, где-то в конце III — начале II тысячелетия до нашей эры. Поэтому все, что пишет М. Пессель о происхождении минаро, это лишь гипотезы, которые могут быть подтверждены или опровергнуты более детальными и тщательными исследованиями.

Профессор Е. И. Кычанов

Когда смолкнут выстрелы?

...Был обычный вечер в Бейруте. Со стороны моря налетал порывистый ветер, заставляя редких прохожих зябко поводить плечами.

Я направлялся в район Рамлет-Бейда в гости к старому ливанскому другу Фахреддину Дакрубу, инженеру по освоению горных земель. Времени в запасе было много, и, чтобы как-то скоротать его, я решил пройтись по близлежащим улицам.

Было холодно. Но я утешал себя тем, что нет дождя — этого настоящего бедствия для жителей Бейрута. Зимние ливни, обрушивающиеся на ливанскую столицу, превращают разбитые улицы и дороги в реки. Потоки воды заливают уцелевшие трансформаторные будки, подмывают опоры высоковольтных линий, и перебои в подаче электроэнергии длятся сутками. В холодильниках портятся продукты, а сами ливанцы (христиане и мусульмане) дрожат от холода в своих жилищах, в стенах которых застряли пули и осколки.